Дэн целует мою шею, спину. Грубо, несдержанно, и это ещё сильнее заводит. Он ласкает рукой мой живот, грудь, задевает чувствительные соски, находит один и сжимает пальцами. Так сложно не застонать в голос. Потом Дэн сжимает мой член и ритмично водит по нему рукой. Меня пронизывает наслаждение, я кусаю свою руку, чтобы не закричать, и кончаю, заливая простыню спермой.
Дэн продолжает двигаться. Он уже не сдерживается, практически полностью выходит из меня и резко врывается снова. Его рука с силой мнёт бедро. Он сдавленно стонет в мою шею и тоже кончает.
Мы так и лежим, обнявшись и не меняя положения. Член Дэна по-прежнему во мне. Мы не хотим отрываться друг от друга, не хотим разрушать очарование момента.
Дэн легко целует моё плечо, трётся об него носом.
Паша Павликшепчет он. Ты просто потрясающий
Я осторожно поворачиваюсь к нему, член выходит из моей задницы. Я провожу рукой по лицу Дэна, запускаю пальцы в волосы, притягиваю его голову к своей. Наши лица соприкасаются. Я шепчу ему:
Дениска Я так рад, что ты у меня есть.
Из туалета доносятся характерные звуки. Значит моя сестра уже встала.
Блин. Краска заливает моё лицо. Она нас слышала.
Дэн смеётся:
Твоя сестра давно уже совершеннолетняя. К тому же она беременна. Я думаю, она догадывается, чем два человека могут заниматься в спальне. Вряд ли мы её шокируем.
Мы завтракаем, и я уезжаю на занятия. На кафедре я всё время сталкиваюсь с Эдиком, но нам не удаётся поговорить, потому что рядом постоянно кто-то есть. Эдик заканчивает на одну пару позже чем я. Дожидаюсь его, и мы вместе едем к нам домой.
Дома я снова вижу унылую картину: сестра сидит на диване, а Дэн курит на кухне. Он ещё кашляет, но я устал ругаться на него за сигареты, к тому же это бессмысленноон всё равно не слушается.
Дэн, вы обедали? спрашиваю я.
Господи, зачем я спрашиваю? Конечно они не обедали.
Нет, отвечает Дэн, выпуская в потолок дым.
Я всё-таки ругаюсь, он тушит сигарету, ворчит и начинает накрывать на стол.
Мы все едим, и даже моя сестра.
Потом мы до вечера обсуждаем завтрашние действия. Дэн даёт Маринке сим-карту, она звонит Алику и объясняет, что ему нужно будет делать. Потом Дэн заставляет Маринку вынуть симку из телефона и оставить на всякий случай у себя, если что-то пойдёт не так, и понадобиться экстренно связаться с кем-то.
Эдик уезжает домой только ближе к вечеру.
Мы с Дэном и Маринкой пьём чай на кухне. Маринка, наверное, осознаёт, что завтра она всё-таки выходит замуж за своего Алика. Она начинает сокрушаться, что у неё нет платья и всего прочего.
Да блин! Я злюсь.
Марин, скажи спасибо, что у тебя вообще будет эта свадьба. Какое, на хрен, платье?!
У нас даже колец нет, вздыхает Маринка.
Я не выдерживаю и говорю:
Какая разница? У вас и так бы колец не было. Откуда у твоего курьера деньги на кольца?
Дэн хватает меня за локоть и шипит сердито:
Перестань!
Маринка опять плачет.
На этой радостной ноте мы расходимся спать.
Уже в кровати Дэн говорит мне:
Павлик, а ты злой. Зачем ты с ней так? Про кольца и про деньги?
Прости, Дэн. Меня просто вымотала уже эта ситуация. И сестра моя, которая сама не знает, чего хочет. Она что думала, что она выйдет замуж за этого курьера, и наши родители будут их содержать? Она мажорка, привыкла что у неё всегда всё есть, причём самое лучшее. Сейчас она родит, у курьера зарплататри копейки. Долго их семья протянет?
Дэн отстраняется от меня и говорит:
Ты не видел её десять лет. Откуда ты знаешь, какая она теперь, и сколько протянет их семья? Не стоит вешать на людей ярлыки. Никто из нас не ангел.
Я понимаю, что он, наверное, прав. Мне становится стыдно.
Дэн, прости меня. Я тебя разочаровываю, да?
Он притягивает меня к себе и говорит тихо:
Я люблю тебя и не могу в тебе разочароваться. Целует меня в висок. Но иногда ты рассуждаешь как злой мальчишка и бываешь неправ.
ДэнЯ прижимаюсь к нему всем телом. Ты такой классный. В тебе нет недостатков. Почему ты со мной?
Я с тобой, потому что люблю тебя. Он улыбается и дразнит: Даже несмотря на твои недостатки. А потом становится серьёзным: Во мне их тоже полно. Больше, чем в тебе. Но ты влюблён в меня, поэтому не замечаешь их. Я только надеюсь, что, когда ты их разглядишь, ты от меня не отвернёшься.
Я никогда от тебя не отвернусь, шепчу я в его шею и засыпаю.
Денис
Сегодня четверг, у Паши и у Эдика пары, но они договорились о замене. Пашка так и сказал на кафедре, что идёт на свадьбу к единственной сестре, а Эдик что-то наплёл про зубного. Представляю, как парни стонут. Мало им заменять заболевшего заведующего, так ещё и Пашка с Эдиком. Ладно, переживут. Мы потом тоже за них поработаем.
Эдик приезжает к нам в половине восьмого утра. Марина ни жива ни мертва, бледная как мел, садится к нему в машину, и они уезжают в сторону загса. Мы с Павликом едем за Аликом.
По нашему плану он должен утром, на глазах у караулящих его отморозков, пойти в кафе рядом со своим домом, сделать заказ, посидеть там минут пятнадцать, а потом пройти через подсобные помещения и выйти в служебный выход, около которого его будем ждать мы. Это была моя идея. Да, я любитель дурацких боевиков, и план так себе, если честно, но ничего лучше мы не придумали. С кафе Эдик договорился, просто дал им денег.
Кафе открывается в восемь утра. В восемь пятнадцать мы уже сидим в машине у служебного входа. Я не выключаю двигатель. Вокруг ни души. Чувствую себя героем дешёвого фильма. Слежка за Пашкой отдыхает.
Наконец дверь служебного входа открывается, и оттуда выходит парень. Он резким движением застёгивает молнию на куртке, надвигает капюшон до самых бровей и нервно озирается. Замечает нашу машину, смотрит на её номера и идёт к нам. Открывает заднюю дверь и садится. Я быстро трогаюсь с места, и мы уезжаем.
Симку выбросил? спрашиваю я парня.
Да, отвечает он и скидывает капюшон.
Я всё время смотрю в зеркало заднего вида, не едет ли за нами кто. Минут через пятнадцать паранойя отпускает меня, и я всё в тоже зеркало начинаю разглядывать парня. Он напряженно молчит. У него забитый вид, но главное, у него разбито всё лицо, на котором желтеют заживающие синяки, и красуется свежий фингал под глазом. Губа рассечена тоже, судя по всему, недавно. Чёрт, Пашкин отец порядочная дрянь!
Если убрать следы побоев, парня можно назвать красивым, ну или хотя бы интересным. Он высокий, спортивный, у него мягкие тёмные волосы и правильные черты лица. Да, Пашкиной сестре было во что влюбиться.
Через час с небольшим мы в полном молчании доезжаем до загса. Я вижу машину Эдика и паркуюсь рядом. Мы с Пашкой выходим из машины, следом вылезает Алик. Очевидно, Марина замечает его. Она выскакивает из машины моего брата и кидается своему жениху на шею. Целует его лицо, каждый синяк и ссадину:
Прости меня! Прости! Это всё я виновата! Я! Марина начинает плакать.
Алик выше Марины на полголовы, он утыкается лицом ей в волосы, обнимает её, успокаивает:
Тише Ну тише Прекрати Ни в чём ты не виновата. Он гладит её по спине. Всё будет хорошо. Всё уже хорошо. Слышишь?
Пашка кривится:
Ага. Хорошо. Только до свадьбы не заживёт. И вообще, плохая примета жениху обниматься с невестой перед свадьбой.
Я хватаю Павлика в охапку и оттаскиваю в сторону. Встряхиваю.
Какая же ты язва! говорю ему с досадой. Прекрати! Им и так не просто.
Прости, отвечает он. Я нервничаю.
Пашка теребит рукава своей куртки и кусает губы. И я понимаю: что бы он там не говорил, как бы не пытался задеть сестру, он переживает за неё.
Я притягиваю Павлика к себе:
Ну перестань, успокойся. Всё идёт по плану.
Пашка жмётся ко мне. Обнимаю его рукой за плечи, и мы возвращаемся к машинам.
Марина уже не плачет, она просто стоит, прижавшись к своему жениху и обхватив его руками за талию. По Алику видно, что он сильно измотан за последние дни, но держится. Наверное, ради Марины.
Нам было сказано приехать к десяти. Ещё пятнадцать минут. Мы все, кроме Марины, курим недалеко от входа, а потом впятером идём в загс.
Внутри много народу. Марина с завистью разглядывает свадебные наряды невест и вздыхает. Алик обнимает её и целует в макушку. Она тут же отвлекается от платьев, смотрит на Алика и улыбается.