Маринка начинает плакать и говорит:
Я беременна.
Ну бывает. Аборт сделай, отвечаю я цинично.
Но мы с Аликом хотим этого ребёнка! вскидывается сестра.
Марина, твой Аликкурьер. Если он тебе так нравится, трахайся с ним на здоровье, но семья
Ты сейчас говоришь, как наш отец! Я думала, что ты другой. Сестра вытирает слёзы и добавляет: Мы с Аликом любим друг друга.
Как отец? Да никогда я не буду таким, как отец. Ладно, может я сейчас и погорячился.
Вспоминаю Егора, и вспоминаю, что он, вообще-то, бармен. Я как-то не задумывался, что это может быть неправильным. Мы познакомились с ним в баре в его смену, понравились друг другу, я оказался в его постели, и мы начали встречаться, а потом и жить у него. Если бы Егор не оказался ревнивым козлом, мы бы так и были вместе. И я никогда не думал, что то, что он оказался козлом, как-то связанно с тем, что он простой бармен. Человеческие качества ведь не зависят от образования и профессии. А вот материальное благосостояниеда. И я не представляю, если честно, как привыкшая к роскоши Маринка, будет жить с курьером.
Мне в этом плане было проще. На момент начала отношений с Егором, я уже давно отвык от тех благ, которые предоставляет проживание под одной крышей с отцом, рассчитывал только на себя и жил скромно. Но в любом случае, я не собирался рожать от Егора детей и вообще как-либо от него зависеть, в отличии от сестры. Ну, это её дело.
Прости, Марин, говорю я. Почему бы тебе не послать отца куда подальше и не радоваться семейной жизни с твоим курьером? Ты совершеннолетняя, отец не может тебе запретить.
Паша, ты совсем не знаешь отца. У Маринки в глазах паника, голос дрожит от страха. Он пообещал мне, что я никогда не рожу этого ребёнка, что я его потеряю, он об этом позаботится. Мне страшно, Паша, страшно.
Может он просто пугает тебя?
Нет, не просто. Алика уже два раза избили какие-то отморозки. Нетрудно догадаться чьих это рук дело. Мы подали заявление в загс неделю назад, до свадьбы осталось ещё три недели, но за это время может произойти что угодно!
Да, сестра влипла. Но я-то чем могу ей помочь?
Марин, от меня ты чего хочешь?
Она опускает глаза и говорит тихо:
Я думала у тебя пожить какое-то время, до свадьбы. Всех моих друзей и подруг отец найдёт, а про тебя он не подумает. Мы же с тобой не поддерживали связи. Мне почему-то не пришло в голову, что ты можешь быть не один.
Я вздыхаю. Если честно, я не хочу ей помогать. Она давно отвернулась от меня из-за моей ориентации, и сейчас я ничего к ней не чувствую. Но она моя родная сестра, да и вообще, она человек, который попал в беду и который просит у меня помощи. К тому же мне ничего не стоит ей помочь. Мы всё равно должны уехать со дня на день к Дэну.
Я принимаю решение.
Ладно, Марин. Ты можешь оставаться здесь сколько нужно. Мы случайно тут оказались, вообще мы у Дэна живём. Мы уедем к нему сегодня, говорю я сестре и добавляю: Но я расскажу ему всё. Не хочу ничего от него скрывать.
Понимаю, отвечает сестра тихо. Спасибо.
Я зову Дэна. Он заходит на кухню и кашляет. Сестра бросает на него подозрительный взгляд, поворачивается ко мне и спрашивает:
Чего он всё время кашляет? Он у тебя что, чахоточный?
Ну вот, что-то всё-таки осталось от той сестрёнки, которую я помню.
Нет, у него воспаление лёгких, отвечаю я. И вообще, он стоит рядом, так что будь повежливее, иначе я не стану тебе помогать.
Извини, вздыхает Маринка.
Я рассказываю Дэну всё как есть. Маринка молчит. Дэн хмурится и спрашивает у нас обоих:
Ваш отец что, криминальный авторитет?
Нет, подаёт голос моя сестра. У него крупная строительная фирма.
А ещё он сволочь, добавляю я угрюмо.
У него деньги, власть, сомнительные принципы В общем, он способен на всё, подводит итог Маринка.
Я обращаюсь к Дэну:
Дэн, ты ведь хотел, чтобы мы к тебе вернулись. Это твой шанс. Маринка останется здесь. Отцу не придёт в голову искать её в этой квартире.
Дэн задумывается, достаёт из кармана леденец от кашля, разворачивает его не спеша и кладёт в рот. Сосёт, смотрит мне в глаза и говорит:
Нет.
Чёрт! Как нет?! Дэн же который день ноет, что пора возвращаться к нему! И когда я прошу его об этом, он говорит «нет»?!
Дэн начинает тихо смеяться, глядя на меня:
Обожаю тебя дразнить. У тебя такое лицо!
Я выдыхаю и ругаюсь:
Я тебя убью когда-нибудь!
Эй, я здесь. Кончайте свои брачные танцы, говорит Маринка.
Дэн становится серьёзным:
Извини, Марин. Да, ваш план замечательный, но мы сделаем по-другому. Мы все втроём поедем ко мне.
Зачем? спрашиваю я.
Меня абсолютно не радует перспектива провести три недели в обществе сестры.
Дэн объясняет:
Не найдя Марину у её подруг, отец может вспомнить про тебя и про эту квартиру. Оставлять её здесь одну небезопасно.
Маринка смущается:
А как я там, с вами?
У меня две комнаты. Поспишь на диване, говорит Дэн Маринке, а потом мне: Давай собираться.
Он поворачивается к выходу из кухни.
Подожди, Денис, тихо останавливает его Маринка. Почему ты мне помогаешь?
Дэн пожимает плечами:
Потому что ты Пашкина сестра.
У меня сладко сжимается в груди и накатывает волна нежности к Дэну.
Денис
Покидая вуз в день аккредитации, я был сильно пьян, и оставил машину на вузовской парковке, где она стоит и по сей день, поэтому через час мы выезжаем с Пашкиного двора на такси. Они с Мариной сидят на заднем сиденье и смотрят в разные стороны. Мне кажется, что я ощущаю напряжение между ними. Что ж, это понятно, им не о чем говорить после стольких лет молчания. Особенно учитывая обстоятельства, при которых они расстались.
Где-то на полпути я оборачиваюсь к ним, протягиваю руку и говорю:
Марина, дай свой телефон.
Зачем? испуганно спрашивает она.
Раз прошу, значит надо. Я включаю строгого заведующего, и Марина протягивает мне мобильник.
Я вытаскиваю из него сим-карту и выбрасываю в окно.
Ты что творишь?! кричит Пашкина сестра.
Возвращаю ей телефон и спрашиваю:
Не думала, что твой отец может пасти тебя через симку?
Нетрастерянно тянет Марина.
Я прошу водителя остановить возле салона связи и покупаю новую сим-карту на своё имя, но не отдаю её Марине, а убираю себе в карман.
Мы приезжаем ко мне. Пашка с сестрой поднимаются в квартиру, а я еду на том же такси в вузхочу забрать машину. Мало ли что, учитывая во что мы ввязались.
Да, я и не думал, что у Павлика такой отец. Паша рассказывал, что родители выгнали его из дома, и семья больше не общалась с ним, когда выяснилось, что он гей, но я представить не мог, что его отец способен на такое, способен угрожать здоровью собственной дочери в угоду своим принципам. Судя по рассказам Пашиной сестры, этот человек действительно может пойти на всё.
Я забираю машину и возвращаюсь домой. Павлик что-то готовит на кухне, а его сестра сидит в комнате на диване с потерянным видом.
Всё нормально? спрашиваю я её.
Да, спасибо, отвечает она вяло.
Я иду к Паше на кухню. Оказывается, он варит пельмениединственное, что нашлось у меня в холодильнике. Я закуриваю, кашляю, и Паша начинает на меня ругаться.
Всего одна сигаретатяну я жалобно. Сто лет не курил.
Вру наглым образом, курил недавно в машине.
Пашка ворчит, но сигарету не отнимает. И вообще уходит в свои мысли, медленно машинально мешая пельмени в кастрюле.
Смотрю на Пашину напряжённую спину. Он наверняка думает о сестре. Он её столько лет не видел, она про него и не вспоминала, а теперь объявилась, да ещё и, судя по всему, втянула Пашку в неприятности. И меня заодно. Но его неприятностиэто мои неприятности. Не думает же он, что я сейчас отойду в сторонку и буду просто наблюдать?
Докуриваю, подхожу к Павлику сзади и обнимаю. Он вздрагивает от неожиданности, и тут же расслабляется в моих руках. Зарываюсь носом в его волосы и говорю:
Павлик, не грузись. Всё образуется.
Он поворачивается ко мне, кладёт подбородок на моё плечо и говорит:
Спасибо.
За что? Я знаю, что ты поступил бы на моём месте также.
Я чувствую, что Пашка улыбается:
За то, что ты есть, глупый. Спасибо тебе за то, что ты есть.
Пашина сестра плохо переносит беременность. Плюс ещё и стресс из-за ситуации сказывается. Её часто тошнит. Она всё время или плачет, или обнимается с унитазом, или сидит и смотрит в одну точку.