Выхожу из кабинета и встречаю в коридоре Пашку.
У тебя же сегодня нет занятий. Чего приехал? спрашиваю я.
Так Дела.
Он отводит взгляд и уходит в сторону преподавательской. Нет, с ним точно что-то происходит. Ладно, потом разберусь, сейчас я должен идти в деканат.
Сижу у декана. Мы уже всё обсудили и теперь просто говорим о мелких текущих делах и о жизни. Вдруг декан говорит:
Да, жалко, что ваш новый эколог уходит. Кто дисциплины будет вести? С какой кафедры совместителя брать будешь? С «Городского хозяйства»? Или с «Инженерной экологии»?
Я таращусь на него и медленно осознаю, что «ваш новый эколог» это Пашка, и что он, по словам декана, куда-то уходит. Ничего не понимаю и тупо спрашиваю:
Вы о чём, Аркадий Сергеевич?
Что значит «о чём»? Удивляется декан. Ты же сам заявление подписал! Вот оно.
Он достаёт из одной из папок заявление и говорит:
Я тоже завизировал. Варя отвезёт, она сегодня туда едет.
Я начинаю понимать. Беру из рук декана заявление. Злюсь, но держу себя в руках и говорю:
Не надо ничего передавать. Я думаю, такие радикальные меры ни к чему. Наш новый эколог погорячился, он у нас впечатлительный молодой человек.
Он сказал, что ему надо уехать по семейным обстоятельствам, говорит декан.
Он преувеличивает. На самом деле ему не нужно увольняться. Я отпущу его на несколько дней, чтобы он решил проблемы. Мы его подменим. Всё в порядке будет.
Зачем тогда заявление подписывал?
Я тогда ещё не вник в ситуацию. Поспешил Извините
Я несу всякую пургу и пробегаю глазами заявление, вижу «свою» подпись. Эдик, сволочь! Твоя рука!
Я пока заберу заявление? спрашиваю будничным тоном у декана.
Забирай. Тебе виднее, твой парнишка.
Ну да, мой. Ещё как мой! И сейчас этому парнишке мало не покажется! Прощаюсь с деканом. Обещаю контролировать работу по новому набору и разобраться в ситуации с экологом. Выхожу в коридор. Я так зол, что меня трясёт. Аккуратно разрываю заявление на очень мелкие кусочки и убираю эти кусочки в карман пиджака. Сейчас я оторву кому-то яйца!
Возвращаюсь на кафедру. Смотрю на часыперемена, отлично. Захожу в преподавательскуюоба гада на месте. И ещё куча народа, студенты какие-то
Говорю спокойно:
Эдуард Петрович, Павел Николаевич, зайдите ко мне, пожалуйста. Прямо сейчас.
Разворачиваюсь и ухожу в свой кабинет.
Через минуту оба заходят, закрывают дверь и стоят возле неё с виноватым видом. Меня этот их вид не трогает абсолютно. Я даю волю своему гневу и просто ору:
Какого хера вы оба творите?!
Что случилось? спрашивает Эдик.
«Что случилось»?! А то ты не знаешь! Я только что из деканата! Вот ваше сраное заявление! Я вытаскиваю из кармана горсть обрывков и кидаю в лица этим героям.
Кусочки бумаги плавно кружатся в воздухе. Я смотрю, как несколько обрывков оседают на волосах Паши, и ещё несколько, прежде чем упасть, скользят по его лицу. Я вспоминаю, что тот же путь прошлым вечером проделывали мои пальцы. Понимаю, что вчера, когда Паша был со мной, это его заявление уже лежало в деканате. У меня колет в левом боку.
Это я подделал подпись, Эдик ни при чём, подаёт голос Паша.
Его лицо бледное, в глазах страх, но он не отводит взгляд. Я подхожу к нему вплотную и снова ору:
Ты подделал?! Да что ты говоришь?! А то я слепой идиот! Не узнаю, как он за меня расписывается! Тычу пальцем в грудь Эдика.
Дэн, успокойся, это я подписал. Мы с Пашкой решили, что так будет лучше.
Я в бешенстве! Отхожу от них подальше, чтобы не задушить кого-нибудь из них ненароком, и продолжаю орать:
Вы решили?! Какого хера вы тут решаете?! А меня вы не забыли спросить, прежде чем подпись мою подделывать?!
Чувствую, что у меня опять колет под рёбрами. Поворачиваюсь к Пашке:
Тыиуда! Я тебе верил! А ты вот так, исподтишка! Мы же с тобой договорились! Всё ведь хорошо должно было быть
В боку колет всё сильнее. Мне не хватает воздуха. Орать уже не получается, но я поворачиваюсь к брату и из последних сил говорю:
А с тобой я ещё разберусь Я тебе всё припомню
Боль просто не выносимая. Я сжимаю рукой бок, и сажусь на диван.
Эдик с Пашкой видят, что мне плохо и кидаются ко мне:
Дэн, ты чего?
Денис, что с тобой?
Подыхаю. Радуйтесьшиплю я.
Эдик, надо скорую вызвать, испуганно говорит Пашка.
Я слышу, как Эдик разговаривает по телефону, называет адрес вуза, а потом бросает в нашу сторону:
Эколог, я пошёл скорую встречать. Смотри за ним. И уходит.
Денис, как ты? Паша гладит мои руки, моё лицо. Он очень бледный и глаза у него сейчас просто огромные.
Хочешь воды? Он бросается к моему столу и возвращается со стаканом, суёт его мне.
Я отпихиваю его руку:
Да пошёл ты со своей водой! Сам пей!
Он убирает стакан и опять гладит мои руки.
Успокойся, Денис, успокойся. Всё хорошо.
Хорошо, да?! Ему может и хорошо! А я вот убить его хочу! Мысли путаются от боли, мне по-прежнему тяжело дышать. Наверное, у меня инфаркт, не иначе. Господи, мне ещё сорока нет! Всё эти сволочи!
Пашка очевидно вспоминает какие-то правила оказания первой помощи при сердечных приступах и начинает укладывать меня на спину. От его манипуляций боль становится ещё сильнее. Я отпихиваю его, матерюсь и пытаюсь вернуться в сидячее положение. Мы ещё некоторое время так барахтаемся.
Открывается дверь. Ну блин, только посетителей не хватало!
Всё нормально, заходят врачи скорой помощинизенькая шустрая женщина средних лет и долговязый парнишка в очках, по виду студент медицинского вуза.
Паша отходит от меня, и они с Эдиком стоят у двери со скорбными минами.
Эй! Веселее! Я ещё не помер.
Женщина раскрывает чемоданчик, достаёт прибор для снятия кардиограммы, просит меня лечь и расстегнуть рубашку. Проделываю всё это с трудом. Чувствую шлепки противного холодного геля на своей коже, щипки присосок, слышу, как прибор начинает шуршать бумажной лентой. Долговязый парень не переставая скрипит ручкой по бумагевсё время что-то записывает. Женщина смотрит ленту кардиограммы, отлепляет от моего многострадального тела электроды, «слушает» меня фонендоскопом, нажимает на рёбра, просит повернуться, нажимает на спину Я стискиваю зубы от боли. Она убирает от меня руки и спрашивает:
Нервничали сегодня?
Ага, мягко сказано! Отвечаю:
Да, было немного.
Она лезет в свой чемоданчик, достаёт ампулу, шприц, и делает мне укол.
Всё, полежите пока.
Что с ним? хором спрашивают Пашка с Эдиком.
Волнуются они! Раньше надо было волноваться.
Межрёберная невралгия, отвечает врач.
Чего? опять хором.
Врач поворачивается к ним и объясняет:
Защемление нервов в области рёбер. Такое бывает. Сидячая работа, плюс стресс. Поволновался сегодня, вот и приступ. Я укол сделала, скоро вашему коллеге полегче будет, не переживайте. Пусть он несколько дней таблетки попьёт и спину мазью помажет, я напишу. Ну и хорошо бы полежать эти дни. Будет хуже, обращайтесь в поликлинику или вызывайте опять скорую.
Куда уж хуже-то?
Врач пишет назначения на бумажке и кладёт на мой стол. Пашка с Эдиком хлопают глазами. Они, наверное, настроились уже, что у меня сердечный приступ, и что я тут помирать сейчас буду. Хрен вам!
Эдик уходит провожать бригаду скорой. Мы остаёмся с Пашкой одни. Он смотрит на меня и молчит. Он такой бледный, что мне кажется у него у самого сейчас случится приступ межрёберной невралгии.
Ну ты чего, испугался? спрашиваю я тихо, поднимаясь и застёгивая рубашку.
Да, очень. Прости меня, я идиот.
Ещё какой
Возвращается Эдик.
Ну что, Дэн, ты как, жив?
Укол подействовал, я уже могу дышать, и болит не так сильно. Правда, спать хочется. Отвечаю Эдику:
Не дождёшься, гад.
Эдик предлагает:
Давай я тебя домой отвезу.
Отвези, отвечаю я. Поворачиваюсь в сторону Пашки: Ты с нами, иуда?
Да, куртку только возьму.
Мы приезжаем втроём ко мне домой. Я ещё злюсь на них за заявление. Понимаю, что не стоило так заводиться, но я испугался, что Пашка мог вот так запросто уйти.
Эдик говорит, что у него скоро занятия и уезжает. Павлик с виноватым видом мнётся в коридоре, поглядывая на меня исподлобья. Говорю ему:
Что ты стоишь? Раздевайся и проходи.
Ты злишься на меня? спрашивает он тихо.