Включается свет. Я сижу на кровати в трусах и лифчике. Кашляю. В номере 4 или 5 мужиков с оружием и в масках. Ко мне подходит высокий мужчина, раскаченный, снимает с головы маску. У него резкие черты лица, зачесанные назад светло-русые волосы с чуть заметной сединой на висках, карие глаза.
Он наклоняется ко мне и спрашивает:
Ты как?
Это что сейчас было вообще?отвечаю вопросом на вопрос.
Я в шоке. Что следующее? В меня ударит молния?
Поедешь сейчас с нами, я тебе все объясню.
Я нервно сглатываю:
Куда?
В следственный комитет,отвечает он.
Стесняюсь спрашивать, но зачем?интересуюсь осторожно.
Узнаешь,бросает мне коротко.
Я тогда, может, оденусь все-таки?
Одевайся, здесь все свои.
Какой чудесный обходительный мужчина! Плюю на все, встаю с кровати, натягиваю платье, обуваюсь. Деньги я спрятала в платье.
Я готова,докладываю обходительному мужчине.
Он, окидывая меня критическим взглядом, предлагает:
Пошли.
Меня действительно привозят в следственный комитет. Это следует из вывески на здании. К нам выходит мужчина лет 55, представляется Олегом Петровичем. Он начинает говорить, а я понимаю, что я в очередной засаде. В гостинице, где я поселилась, проводилась операция по задержанию серийного убийцы. В номере, где я спала, должна была находиться сотрудница отдела следственного комитета, но кто-то что-то перепутал, и вместо нее маньяк попытался придушить меня, но у него не получилось. Самым печальным оказалось то, что преступник, как человек упорный, всегда доводит начатое до конца.
То есть, на меня открыт сезон охоты?не знаю, какой реакции ждут от меня двое мужчин, потому что изучают они меня очень пристально.
Да,Лекс (так, оказалось, зовут того, кто меня сюда привез) не привык смягчать ситуацию.
И что теперь?я не спешу паниковать.
А теперь мы предлагаем тебе программу защиты свидетелей и охрану,отвечает Лекс.
С чем связана такая щедрость?я знаю, как все это работает не понаслышке, и настойчивость мужчин меня настораживает.
Ты просто еще не понимаешь, как ты влипла,«успокаивает» меня Лекс.
Я действительно в тот момент не понимала, как я встряла, но дороги назад не было уже тогда. Просто Лекс знал это, а янет.
Меня подробно расспросили, кто я и откуда, есть ли у меня близкие родственники, как я оказалась в той гостинице. Я сообщила все личные данные, рассказала, что приехала в Москву на заработки, соврала, что паспорт потеряла, про историю с Давлатовым я умолчала, решив, что это не их дело, рассказала про дочь. На последнем моменте мужчины как-то поднапряглись.
Лекс посмотрел на Олега Петровича и сказал:
Девочку придется забрать.
Да, это не обсуждается,протянул тот, потирая подбородок.
Я не поверила им, что все очень серьезно. В том, что я заблуждаюсь, я убедилась очень скоро.
После нескольких допросов через два дня после случившегося меня повезли в какую-то деревню в Подмосковье. Со мной было двое оперативников. На месте нас должны были ждать еще двое.
Когда мы подъехали к обычному деревенскому дому, меня оставили в автомобиле с одним из парней. Другой вошел в дом, потом он вдруг показался на крыльце и позвал:
Андрюх, иди быстрей сюда.
Андрюха стал выходить из машины, однако я всполошилась:
Я одна не останусь.
Ладно, пошли,парень недовольно покосился на меня.
Мы направились к дому, другой оперативник к этому времени снова скрылся в доме. Зашли в дом и от открывшейся картины Андрюха заметно побледнел. О том, какого цвета стало мое лицо, я, к счастью, представления не имела.
На небольшом столе, накрытом цветастой клеенкой, лежала отрезанная мужская голова, возле нее чем-то красным, наверное, кровью, было написано: «Привет, малышка!».
Оперативник, зашедший в дом первым, уже позвонил кому-то и докладывал:
Тут Кирилла завалили. Как? Голову отрезалибольше он ничего сказать не успел, потому что его собеседник отдал какое-то распоряжение.
Это я поняла, так как меня шустро вытащили из дома, запихали в автомобиль, и мы вернулись в следственный комитет.
Как я узнала позже, напарник Кирилла тоже был убит, его нашли в палисаднике возле дома, когда на место приехала следственно-оперативная группа.
Глава 12. Самая страшная сказка
Дина
И я оказалась в аду. Потому что, все что было до этого, было пустяками, не имеющими никакого значения.
Когда случается что-то действительно плохое, у меня появляется стойкое ощущение, что это не может происходить на самом деле. Такое чувство, что снимается фильм, и я в главной роли. Сейчас мне крикнут, что съемки закончены, и все прекратится. Проблема в том, что съемки все не заканчиваются, да и фильм без всякого согласия с моей стороны перешел в жанр триллера.
Мы живем, отрицая саму смерть. Нам так проще. Мы думает о том, что завтра приготовим на ужин, что через месяц купим диван, а еще через полгодапоедем на отдых. И никто из нас не ждет старуху с косой. А когда она проходит совсем рядом, задевая нас своими смрадными одеждами, мы облегченно выдыхаем, что она не за нами, и живем дальше, снова думая о покупке дивана. И это правильно: живоеживым, а мертвое пусть останется мертвецам.
Однако я застыла на грани между жизнью и смертью. Тот, кто играл со мной в гонки на выживание, обладал изощренной фантазией и недюжинным интеллектом. Лекс и Олег Петрович уступали ему. А я Я просто хотела выжить.
Мне восстановили документы. Еленку тоже привезли. Причем моя сладкая девочка сразу поняла, что делотруба. Однако долго над чем-то заморачиваться, это не в ее характере. Очень скоро я заметила, что она вместе с ребятами, которые нас охраняли, бегает, подтягивается, они показывает ей какие-то приемы, рассказывают, что можно сделать, чтобы противостоять взрослому человеку.
Спустя месяц жизни в военно-полевых условиях меня стала мучить тошнота. Я стала припоминать, когда у меня были последние месячные. И поняла, что красные друзья не наведывались ко мне уже месяца два. Беспокойство стало долбить по вискам с нешуточной силой. Всеми правдами и неправдами я раздобыла тест. И, как и следовало ожидать, чуда не произошло: перед моими глазами замаячили две полоски. Я вышла из ванной на кухню, села на табуретку и расхохоталась. В голове бился ненавистный голос с хрипотцой: « Не бойся, кукла, не залетишь».
Наверное, со стороны я напоминала не совсем нормальную, потому что Лекс, зашедший на кухню, посмотрел на меня с недоумением, да еще и прокомментировал:
Ты, что, хохочешь, Дина. Тут рыдать уже в пору.
Я хмыкнула в ответ:
Не люблю я рыдать. Скажи мне, в чем польза этих твоих рыданий?
Он сел напротив меня:
Это ты мне скажи. Такие вещи должны девочки знать.
Я вздохнула:
Лекс, родной, я неправильная девочка. Я не знаю.
Теперь уже хмыкнул Лекс:
А еще лучше, Быстрицкая Дина Витальевна, расскажи мне, зачем тебя люди Давлатова ищут? М-м-м?
Вот я и приплыла. И что ему рассказать-то? Я некоторое время внимательно рассматривала сидящего напротив мужчину. Я для Лекса типа червяка, на которого ловят рыбу. А рыбу эту он слишком сильно хочет поймать. Не знаю, с чем это связано, но, скорее всего, что-то личное. Поэтому, про Давлатова ему частично рассказать можно. Не сдаст он меня, не сдаст! Как он потом на маньяка охотиться будет? Без наживки?
Ты же знаешь, что я следователем в полиции работала. Но с работы вылетела. А у меня ипотека и дочь. Работы я у себя в городе не нашла, вот и приехала в Москву четыре месяца назад. Стала домработницей у Давлатова,тут я замолчала ненадолго, вспоминая нашу с Сергеем первую встречу. Разве перед таким, как он, можно устоять? Давлатовэто воплощение греха. Таких мужчин нужно запретить законом.
Потом я продолжила каяться:
Лекс, ты фотки этого Давлатова видел?
Он поджал губы:
Видел. Но мне мужики не нравятся.
А мне нравятся. Вот и
Лексу все это надоело:
«И» понятно. Случилось что?
Мы поругались. Я сбежала,решила быть краткой.
Сильно, видать, поругались,протянул он
Да, неслабо.
Про попытку группового изнасилования, поджог, удар ножом, кражу денег рассказывать ему не буду. И про беременность тоже. Я еще сама не поняла, что делать. А может, меня сегодня вообще убьют, и никаких проблем у меня уже не будет.