«Ну все, сейчас бить будет», в панике подумала Юнона, глазами пытаясь найти место, куда бы можно было спрятаться. Как назло, в родительской спальне таких мест отродясь не водилось.
Видит Вселенная, если б ты не была в положении, я бы тебя отшлёпала, словно дрянную девчонку. Но раз пошла такая пьянка, то
Тут она выглянула из спальни и крикнула:
Отец, неси бокалы, у нас скоро родится внучка!
Топот отцовских ног возвестил о скором приближении хозяина семейства и уже спустя секунду отце ворвался в комнату.
Это у вас внучка родится. А у меня будет внук.
Еще чего! Девочка будет и точка!
Ну вот у тебя и будет девочка. А мне доча пацана родит, чтобы было значит с кем на рыбалку ходить. Да, Юнона?
Юна закатила глаза и ждала, когда родители успокоятся. По опыту она знала, что споры продлятся минут пятнадцать. Потом мама расплачется и папа будет ее утешать, а потом
А что потом она так и не успела додумать, потому что в коридоре раздался звук открываемой двери и жалобное мяуканье кота.
Тсс прошептал папа и даже ростом будто бы меньше стал, кажется Клавдия Семеновна пришла.
Клавдию Семенову, маму Натальи Степановны в доме Синицыных боялись и уважали. Статная и абсолютно седая дама неопределённого возраста, настолько неопределенного, что даже родная дочь не знала сколько ей лет. Клавдии всегда было что-то около сорока пяти, плюс-минус, и плевать ей было, что дочери уже год как перевалило за сорок шесть
Бабуля всегда приходила невовремя, хотя она так конечно же не считала, и чаще всего доводила всю семью до белого каления. Ну а потом обычно с чувством выполненного долга, довольная жизнью и собой, в частности, она гордо уходила домой.
Ну что, голуби, кто что натворил? Признавайтесь, пока я вам допрос с пристрастием не учинила!
Откуда-то Клавдия всегда была в курсе семейных проблем и тут же появляясь как черт из табакерки, чтобы их усугубить.
Бабулечка, не волнуйся, все в порядке, тут же подорвалась Юна, чем только больше укрепила Клавдию в подозрениях.
А, все ясно. Случилось что-то экстраординарное. Степан, принеси даме виски, я должна крепко подумать. Все равно вы так просто не сдадитесь.
Мама! Тебе врач запретил пить по утрам. Ну в самом деле
Учить свою дочь будешь. Степан, виски!
Наташа?
Степан, не надо
Неси!
Да хватит вам! вдруг закричала Юна и неожиданно для всех расплакалась.
Клавдия недоуменно покосилась на дочь, потом на зятя и наконец на внучку.
Это же не то, о чем я думаю?! грозно начала она, но Наталья лишь отмахнулась и вдохнула.
И кто этот подонок? Кто моего ребеночка обидел?
Наталья вновь вздохнула, а Степан сжал кулаки.
Да вы что так они ж того, женихались вроде. Неужто сбёг ейный хахаль? Как там его
Максим, мама.
Да хоть хрен моржовый. Куда говорю убёг? Почему не догнали?
Так она сама вроде как
Да ладно внуча, я конечно все понимаю, но растить дитя в одиночку то еще удовольствие. Вот я твою маму замучилась одна тащить
Ну и бросила бы! с обидой воскликнула Наталья.
А вот надо было. Ишь ты какую стерву вырастила, еще обижается.
Прекратите! подал голос Степан Петрович, Нашли время собачиться.
Это мы-то собачимся? Наталья! Угомони своего питекантропа, пока я его не отходила своим протезом!
Ма, ну в самом деле, не до того сейчас. Бросил ее Добровольский. Что делать-то теперь? А?
Бабушка пожала плечами и спокойно ответила:
Что делать, что делать Да сжечь к чертям собачьим!
К-к-о-го сжечь?..
Кого-кого, хату. Но вначале обнести. А потом сжечь. Обнести и сжечь, по-моему, прекрасно! Ну, как вам план?
2
ЮНОНА
Не, ну вполне рабочий планпожал плечами папа, искоса глядя на жену. Хотя я бы, конечно, тупо морду набил и силком в загс затащил.
Не надо силком, всхлипнула Юна, Я по любвиии замуж хочу. Ну чего вы как с ума посходили, а?
Милый, ну в самом деле! Ну не хочет этот ее Добровольский жениться, да и чёрт с ним. Сами родим, сами вырастим и сами воспитаем.
Так как вы говорите фамилия этого подлеца? Добровольский? Помедленнее только, я записываю
Бабушка!
Ну ладно, ладно
Клавдия Семеновна, мы с вами потом это обсудим, шепнул Степан теще на ушко.
Бабуля «незаметно» подмигнула ему и погладила внучку по глупой головушке.
Ты вот что, душа моя. Слухай сюда и наматывай на усы бабуля плохому не научит. Если только грабить, но это потом. Как родишь.
Мама!
Ну а что? Долго мы еще скрывать будем?
Клавдия Семенова!
Ой все, все. Вырастили цветочек нежный, правды жизни не знающий. Эх
Бабуля, расскажи, попросила Юнона.
В другой раз, деточка. А сейчас ты иди-ка отдыхай, в твоем положении волноваться нельзя. А мы пока обсудим с твоими непутевыми родителями, что с твоим хахалем делать.
Да не будем мы ничего с ним делать! возмущенно воскликнула Наталья.
По крайней мере не сегодня тихо добавил Степан.
Ну уж точно не сейчас, улыбнулась бабуля.
Юнона уже хотела вновь возмутиться, но тут почувствовала тошноту и, схватившись за горло, побежала в туалет под сочувствующими взглядами дражайших родительниц. И не слышала Юна слова отца:
Убью подлеца!
***
На работу как на праздник спешила Юнона. Когда-то раньше.
Макс Добровольский устроил её в свою фирму восемь месяцев назад менеджером по закупкам и до сих пор она чувствовала себя здесь в доску своей. Но не теперь.
Сегодня ей казалось, что все только и делают, что смеются над ней и обсуждают в курилке, что Юну бросили накануне свадьбы. Хорошо хоть никто не знает, что она беременна.
Вчера она весь вечер умоляла родных ничего не сообщать Максу, в противном случае обещала уйти из дома, и даже бабуле пригрозила забвением, если та только рыпнется к Добровольскому.
Если Макс меня не любит, то зачем его заставлять на мне жениться?! Я так не хочу, поймите вы уже. Обещайте если вы меня любите, то ни слова не скажете ему.
Ну все конечно пообещали, но Юнона все равно не была до конца уверена, что так оно и будет. Ну потому что. Особенно она не была уверенна в бабушке, но старалась об этом не думать. Да и думалось если честно совсем плохо. В голове задувал муссон и думать вообще не хотелось. А хотелось спать и есть.
Что-то ты неважно выглядишь, озабоченно пробормотала Ирина Ивановна, соседка по кабинету, Ты не беременна случаем?
Что вы, шаурму вчера съела, вот теперь животом маюсь, позеленела Юна, проклиная любопытную коллегу. Теперь наверняка всем растреплет о сових догадках.
Надо скрывать пока есть возможность. Не хочет Юна, чтобы все вокруг пальцем тыкали. А главное ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Добровольский узнал. А то будет ее ненавидеть.
Она, Юнона, знает о чем говорит! Она не зря читала у одного важного психолога в инстаграме, что ежели мужчину какого пузом привязать, так он всю злость потом выместит вдвойне. А ей, Юне, его злость ни к чему. Ребеночек он ведь как, он по любви должен случиться. И родиться в любви и понимании. Вот Юна и будет его любить и понимать за двоих. А Макс козлина! Вот.
И Ирина Ивановна коза. Вон как коровьими глазами своими пялится, так и хочется ей усы ее повыдирать.
Шаурму я съела. зачем-то еще раз буркнула Юна, на что коллега понимающе покивала, и сделала вид, что поверила.
Больше всего Юнона боялась, что Добровольский зайдет сегодня в их отдел и они как в фильме встретятся взглядами, но кажется, что он и вовсе не появлялся на работе.
Первую половину дня её мутило, но к обеду потихоньку начало отпускать.
Правда теперь ее тошнило от клиентов, с которыми приходилось общаться. Хорошо хоть по телефону, а не лично.
К концу рабочего дня Юнона подошла к начальнице Вере Сергеевне и попросила отпустить ее завтра на пару часов.
Мне бабушку отвезти. В больницу. Надо. Не глядя в глаза прошептала Юна, чувствуя, как ее вновь начинает тошнить от начальственных духов.
Конечно-конечно, пропела Вера Сергеевна, еще не узнавшая о разрыве подчиненной с самым главным шефом. Хоть на три, хоть на четыре. Я тебя лично подменю, не переживай.