Давай лучше о тебе, предложил он, убирая руку.
И Маша поняла, что он, как и сама она, не любит казаться слабым, а потому тут же настойчиво решил поменять тему разговора. Она и не стала сопротивляться.
У меня как я говорила, все стандартно. Но оба родителя живы, а в остальном, она пожала плечами, я давно не живу с ними.
Почему? спросил он с искренним любопытством.
Не знаю, ответила Маша, сама сейчас толком не понимая, почему так поспешно сбежала, как только ей исполнилось восемнадцать лет. Они жили сейчас в одном городе, но виделись только по праздникам, а перезванивались примерно раз в неделю, разговаривая почти ни о чем.
Наверно я слишком независимая, пошутила она с неожиданной горечью.
Костя понял, что говорить об этом ей неприятно и не хочется, и решил не трогать ее этими вопросами, вдруг осознав, что в этом схожи. Тогда он переключился на самую нейтральную тему.
Я решил предложить тебе на закуску карпаччо с дыней, произнес он, уже снимая металлическую сервировочную крышку с блюда, стоявшего на столе.
А что это такое? выдохнула Маша, рассматривая тонкие почти прозрачные ломтики мяса, на которых лежали кусочки оранжевой спелой дыни. Она знала итальянскую кухню на уровне пиццы и макарон с сыром, которые правильнее было называть «паста», как она выяснила совсем недавно.
Карпаччоэто тонко нарезанные кусочки сырой говяжьей вырезки, приправленные соусом на основе оливкового масла и лимона, достаточно соленые, начал объяснять Костя. В сочетании со сладкой дыней дает очень интересный вкус, пояснил он, совершенно спокойно и без раздражения ее бестолковостью, при этом пододвигая тарелку, находящуюся на столе с аппетитно сервированными кусочками, ближе к ней.
Когда Маша взяла в рот мясо и дыню одновременно, то не удержалась от восторженного выдоха. Костя хитро смотрел на ее реакцию, а когда увидел, то, на что рассчитывалдовольно усмехнулся.
Я почему-то знал, что тебе должно понравиться, сказал он и положил тоже самое себе на тарелку. Совсем забыл! спохватился он и разлил вино по бокалам, а затем зажег свечи, стоявшие на столе, и выключил свет, что сделало атмосферу словно сказочной.
И это только начало, с обещанием в глазах, сам не понимая, чего именно, сказал он, впереди тебя ждет много интересного.
Его слова прозвучали для Маши настолько неоднозначно, что она нервно сглотнула. Но неприятное оцепенение и напряжение неожиданно превратилось в нечто другое, чего она не понимала, а поэтому девушка теперь просто решила наслаждаться всем тем, что сейчас происходило, понимая, что волнуется как девчонка. Одно она осознала однозначно: бояться и бежать егоуже было поздно. Уединение и интимность обстановки давали о себе знать, а еще эти свечи. Она была очарована Костей окончательно, а потому ловила себя на мысли, что, возможно, была не права в своем мнении о нем. Что на самом деле этот мужчина совершенно другой. Что он не может быть бесчувственным ловеласом, когда так реагирует на смерть матери.
«Может быть, у него просто такая внешность, от которой же не избавишься?» спрашивала она сама себя, наблюдая за парнем, как он внимателен к ней без сексуальных намеков. А уж она-то хорошо знала по себе, что мужчины зачастую воспринимали ее исключительно как объект сексуальных домогательств и желаний, видя только внешность, как картинку, не думая о ее душе. Маша уже привыкла давать отпор таким наглецам, примерно так, как она это сделала сегодня утром с Сашком. И, если честно, ни секунды не жалела о содеянном ни сегодня утром, ни в других случаях.
Примерно минут через десять к ним, постучав, вошел официант и принес накрытое блюдо.
Подавать? спросил тот у Кости.
Да, спасибо, кивнул хозяин, и на столе перед каждым оказалась две небольшие емкости с супом.
Это минестроне, тут же прокомментировал Костя, по рецепту моего шеф-повара. Очень советую. Нигде больше такое не попробуешь, и благодарно легким движением кивнул официанту, а тот тихо и быстро удалился.
Предлагаю попробовать с фокаччей, добавил он, придвигая к ней корзинку, накрытую тканевой салфеткой.
С чем? спросила Маша, путаясь во всех этих замысловатых новых для нее названиях.
Фокачча. Это такой хлеб с травами и на основе оливкового масла, продолжал пояснять Костя, очень вкусные, особенно, когда совсем свежий.
Он посмотрел на содержимое корзинки.
Эти, например, пекли пару часов назад.
Маша молча отломила лепешку и попробовала суп. Все было так восхитительно, так изысканно и свежо, ароматно, как она никогда не пробовала, и девушка искренне наслаждаясь, улыбнулась. А главное, рядом был тот, кто все больше вызывал в ней волнение, что бы он ни делал. И при этом Костя был очень сдержан и вежлив, не допуская похабных намеков, от чего ей становилось спокойнее рядом с ним. У Маши даже в какой-то момент возникло ощущение, что он пригласил ее только по причине обсудить, как все-таки она будет возвращать стоимость витрины. Чтобы не мучить себя этим вопросом и сомнениями более, девушка решилась спросить сама:
Костя, я понимаю, что ты говорил про компенсацию ужином и все такое. Но все-таки скажи честно, сколько стоит витрина?
Зачем тебе? удивленно спросил он.
Я хочу знать, упрямо сказала она, про себя решив, что обязательно все равно вернет ему всю сумму.
Примерно пятьдесят тысяч, нехотя ответил ресторатор.
Сколько? выдохнула Маша в шоке, какой-то шкаф, в который толком и поставить ничего нельзя, если только для красоты? не поверила она.
Ну, собственно, для красоты он там и стоял, усмехнулся Костя, а потом, как будто поняв, к чему она спрашивала, строгим и сухим голосом сказал, недовольно сверкнув глазами.
Даже не думай!
Что не думай? спросила она удивленно.
Даже не думай о том, чтобы возвращать мне эти деньги! Я хозяин и я решил, что ужина достаточно. Если даже принесешья не возьму, жестко, почти зло закончил фразу Костя.
Но я же честная девушка, я не могу вот так! возмутилась Маша в недоумении от такой его щедрости, все еще боясь, что это неспроста.
Чтобы я этого больше не слышал! грозно сказал он, уже действительно раздражаясь все сильнее, и все, тема закрыта. А в твоей честности я не сомневаюсь!
И по выражению его лица Маша поняла, что тема действительно закрыта, а если она еще хоть попробует намекнуть об этом, то он может просто встать и уйти, чего ей не хотелось сейчас. Но как только он сказал об этом свое последнее слово, то улыбка вновь вернулась на его лицо, и Костя совершенно прежним тоном произнес:
А что насчет горячего?
Какого горячего? в почти испуге произнесла Маша, понимая, что уже фактически объелась, да и сама была не против поменять ставшей неудобную и напряженную тему об этом возврате денег, Я больше ничего не смогу съесть! Честно! и посмотрела на него круглыми несчастными глазами.
Костя понял, что в своем вечном стремлении показать все и сразу, явно переборщил и тут же отступил.
Хорошо, согласился он, тогда может быть сладкое? и лукаво посмотрел на Машу. Даю слово, что это не очень сладко, но очень вкусно, его взгляд говорил, что он не отпустит ее отсюда, пока не уговорит попробовать.
Согласна, обреченно сказала девушка, понимая, что никуда это сладкое уже не полезет в нее, но она попытается, сама не понимая этого чувства.
Вошедшему в это время официанту Костя сказал, что горячее не нужно, а попросил принести кофе и десерт. Название сладкого он так и не сказал, и Маша поняла, что все меню был заранее очень тщательно продумано, а это будет очередной сюрприз.
Через пару минут в изящных креманках принесли нечто белое и нежное, похожее на желе, но не прозрачное, а плотное, по цвету напоминающее молоко.
Это панакотта, прокомментировал новое блюдо Костя, готовиться с добавлением мякоти из настоящих стручков ванили, а не всякой там эссенции, самодовольно, как будто делал сам, произнес он.
Когда Маша попробовала, то замерла в восторге, смакуя вкус. Это творение было восхитительно холодным и приятно таяло во рту, оказавшись действительно не столь приторно сладким, как она боялась, точно зная, что не сможет съесть его тогда.
Недаром это одно из самых любимых итальянцами десертов, произнес Костя тихо, наблюдая за девушкой, как будто не хотел нарушить ее удовольствие наслаждаться нежным вкусом, а глаза его странно блестели.