Если мы будет действовать сообща, нам удастся держать их на расстоянии друг от друга. Ведь празднества продлятся более четырнадцати дней. Рождествосамое удивительное время в году, но и самое сумасшедшее. Все переворачивается с ног на голову. Хорошая возможность Сесилия замолчала и покраснела. Продолжать у нее не было сил.
Возможность для чего? хитро улыбнувшись, спросил де Марсель. Будто речь шла не об Изабелле и де Куси, а о них двоих.
Совершить неразумные поступки, шевалье. И наделать глупостей.
Но ведь речь о принцессе, дочери короля, произнес он таким тоном, будто сама мысль об этом казалась ему абсурдной.
Вот именно. Она должна объяснить ему, какие страшные последствия может иметь для его друга простая вольность. Если герцог де Куси не будет осторожен, у него возникнут серьезные проблемы.
Де Марсель стоял не шевелясь, глядя прямо перед собой, должно быть, обдумывал сказанное этой странной англичанкой.
Сесилия с тревогой покосилась на дверь. Они наедине уже слишком долго. Пора действовать решительно. Она сделала шаг и произнесла, понизив голос:
Прошу вас. Дайте слово. Ради вашего друга.
Приказы на него не действуют, может, помогут мольбы?
Да, видно, дружба для этого человека свята. Выражение лица подсказало Сесилии ответ.
Де Марсель вздохнул:
Вы не менее безжалостны, чем некоторые воины, с которыми я сталкивался на поле боя.
Странный комплимент, если учесть, что он адресован женщине. Но все же ей стало приятно.
А каков мой интерес в этой сделке? спросил де Марсель, глядя прямо в глаза собеседницы.
Сесилия не отступила и выдержала взгляд. Ее долг оберегать принцессу, пока она не будет отдана мужчине, которого выберет для нее король-отец.
Вы убережете друга от катастрофы! Теперь она смогла выдохнуть и сделать шаг назад. Разве этого недостаточно?
Больше ей нечего было предложить. Разумеется, кроме того, чего предлагать нельзя ни в коем случае.
Де Марсель не намерен был отступать. Он подошел совсем близко и навис над ней, обволакивая теплом своего тела. О боже, если Изабелла испытывает в присутствии де Куси схожие чувства, они пропали.
Нет, графиня, этого недостаточно. Мало того что я ваш пленник, теперь вы хотите, чтобы я стал марионеткой?
Сесилия оцепенела, не представляя, как ей действовать. Графине позволено испытывать гнев, но не страх.
Я помогаю вам добиться того, что вам не получить без моей помощи. А потому не ждите от меня большой милости.
Мне нужно другое, графиня. Если я помогу вам, вы поспособствуете моему возвращению во Францию.
Хорошо, что она не мужчина и никогда не встретится с таким противником на поле боя.
Но как я это сделаю? Такие решения принимает король.
Когда придет время, я вам сообщу.
Что это значит? Она должна обещать исполнить то, о чем даже не имеет представления? Успокаивало лишь, что это произойдет в отдаленном будущем, тогда как празднования в Виндзоре начнутся совсем скоро.
Когда придет время, обещаю сделать все, что смогу.
Де Марсель вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, может ли он доверять этой девушке.
Даже наши короли заключили взаимовыгодное перемирие, произнесла Сесилия, надеясь, что это подтолкнет его к принятию решения. Разве мы не должны последовать их примеру?
Она не стала упоминать, что перемирие было достигнуто после победы Англии. Да и Эдуард III не Иоанн.
Согласен, произнес наконец де Марсель с таким выражением, будто они пожимали руки на поле битвы.
Это было почти похоже на перемирие.
Сесилия вызвала стражников, они увели шевалье, а она еще несколько минут стояла, размышляя над тем, что обещала исполнить. Вернуться во Францию Что ж, очень удачно. Она поспособствует тому, чтобы оба рыцаря покинули Англию, и как можно скорее. Однако по договору заложники могли вернуться домой, как только будет заплачен выкуп. Это условие ей изменить не под силу. Единственный способ покинуть страну раньшеэто поступить так, как сын короля Иоанна, сбежать.
Графиня погладила соболий мех. Разумеется, де Марсель не помышляет о побеге и не ждет, что она станет ему в этом помогать. Тогда посмотрим, как он замерзнет до смерти в аду.
Я решил ехать в Виндзор, сообщил Марк другу тем же вечером, когда они сидели перед тлеющим очагом и играли в шахматы.
Ангерран поднял на него глаза:
Не знаю, что удивляет меня больше. То, что ты передумал, или то, что нашел способ отозвать отказ.
Марк пожал плечами и сделал ход пешкой.
Ты обязан рассказать подробности, настаивал Ангерран. Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Я знаю точно, леди Изабелла не настаивала.
Марк невольно отметил, что другу подозрительно много известно о планах принцессы.
Ты прав. Настояла ее фрейлина.
Графиня? Не знал, что ты в тот вечер произвел на нее такое сильное впечатление.
Не я, мой друг. А ты. Ее беспокоит та нежность, с которой ты относишься к леди Изабелле.
Он внимательно следил за реакцией де Куси, стараясь найти подтверждение правоты графини.
Хм, значит, мой план работает.
Так хорошо работает, что леди Сесилия уже заявляет, что принцессе опасно твое общество.
Опасно? Ангерран заморгал. Почему она беспокоится?
И правда, почему? Марк до сегодняшнего дня не понимал, как серьезно относился к графине. Она верная подруга, а цену дружбе он знает.
Она в панике. Просила меня поехать в Виндзор и помочь ей удерживать вас с принцессой подальше друг от друга.
И ты именно это будешь делать?
Они улыбнулись друг другу, годы дружбы сделали слова ненужными. Марк не собирался исполнять обещанное леди Сесилии, но все же, чтобы не нарушить слово
Ты знаешь, я не силен в интригах. Могу принести больше вреда, чем пользы.
Ты окажешь мне огромную услугу, если займешь чем-то графиню.
Марк рассмеялся:
Интересно чем? Мы с ней безразличны друг другу.
Ты непременно что-то придумаешь. Главное, чтобы она не догадалась, что меня интересует власть принцессы Изабеллы, а не ее добродетель. С остальным я справлюсь. Как только земли ко мне вернутся, я исчезну, и страхи графини развеются.
Марк был уверен, что у него лично проблемы только начинаются.
Глава 4
Виндзорский замок, декабрь 1363 года
В один из суматошных декабрьских дней Сесилия покинула Лондон и отправилась в Виндзор. В дороге она позволила себе вновь погрузиться в воспоминания. В прошлом году рядом была мама, теперь же она одна.
К счастью, ее сопровождал Гилберт, любезно вызвавшийся оказать помощь. Его присутствие наводило на мысль о том, что ему непременно надо взять реванш за поражение в турнире.
Вы сидели рядом с королем, произнес Гилберт, когда впереди показался замок. Что он сказал обо мне?
Сесилия вздохнула. Нет смысла скрывать от него правду.
Боюсь, его величество разочарован.
Гилберт кивнул, словно это и ожидал услышать.
И он прав. Те мужчины закалены войной, я же ничего не добился.
Ты верно служил моему отцу во Франции! Был с ним «Когда он погиб». Но произнести это вслух Сесилия не смогла.
Как сквайр. Я никогда не дрался по-настоящему, только и могу сказать, что был на войне. Мне не довелось сделать ничего значимого, я не совершил поступка столь великого, как жизнь или смерть.
От досады в его голосе у нее сжалось сердце.
Война закончена. И ты жив, ты в безопасности.
Он посмотрел на нее так, будто она была несмышленым ребенком. Или женщиной, которую Бог обделил умом.
Я не желаю быть в безопасности. Мне надо доказать, что чего-то стою. Король Кипра собирает рыцарей для крестового похода. Думаю, я отправлюсь с ним.
Значит, и ты можешь погибнуть в бою?
В голосе слышалось больше волнения, чем она желала.
Гилберт внимательно посмотрел на нее:
Ты не похоронила своего отца.
Сесилия отвернулась и стала разглядывать башни замка.
Похоронила. Она помнила все в подробностях. Тело привезли домой в запечатанном каменном гробу. Мессу в церкви служили солнечным летним днем, легкий бриз с моря трепал края ткани, покрывавшей траурные носилки. Ты ведь был там.