Но то, что вы говоритебесчеловечно!продолжала стоять на своём Маргарита.
А кто тебе сказал, что правитель должен быть идеальным, человеколюбивым, полностью милосердным? Поверь мне, дорогая, ни Александр Македонский, ни Юлий Цезарь не были такими. В них была жестокость, они нередко жертвовали теми, кто их окружал. И они добились высот. Политикаэто то, что забирает наши души. Мы продаём их дьяволу, чтобы иметь всё, то есть власть. Тебе пора уже начать понимать это. Ты достаточно взрослая и, я уверена, когда-нибудь обязательно станешь королевой какой-нибудь страны. Тебе нужно узнать ещё многое.
Боже мой!Марго прижала руки к вискам, которые бешено пульсировали, голова шла кругом.
Наверняка, в словах матери была истина. Но принять такую страшную правду принцесса была не в силах.
Отчего вы ненавидите семейство Гизов?вдруг задала она прямой вопрос.
Медичи не собиралась лгать ей. Пускай знает. Пускай всё знает. Пора ей рассказать, иначе потом может быть поздно.
Да, ты права. Я ненавижу этот род. Они всегда слишком близко стояли к трону, а это опасно для правящей династии. Все Гизы настолько амбициозны, что действительно становится страшно. Сейчас Генрих де Гиз активно нам мешает: он принял радикальную католическую позицию, и не удивительно, ведь так можно набрать гораздо больше силы. Ему это прекрасно известно, именно поэтому щитом он выбрал религиозную нетерпимостьсамое действенное.
Маргарите было трудно переварить всё услышанное. Но нужно было узнать до конца. Она просто чувствовала, что необходимо задать ещё один вопрос. То, что сказала ей Екатерина, в глубине души она знала, но было то, что никогда не открывалось ей и сейчас её начала терзать неизвестность.
Смело взглянув на мать, Марго тихо, но твёрдо спросила:
Скажите мне, какие у вас отношения были с Франсуа де Гизом? Только не лгите мне. Я должна услышать всё, прошу вас.
Она давно уже думала об этом, что-то подозревала. И вот сейчас представилась возможность спросить.
В глазах королевы принцесса на секунду заметила смятение, но Екатерина быстро взяла себя в руки.
Ты задаёшь странный вопрос. Тебе ведь, как и всем, известно всё об этом.
Полагаю, что не всё. Я права?
Между ними повисло молчание, взгляды их скрестились.
Я решила высказать тебе всё откровенно,вздохнула королева,что ж, значит так тому и быть. Я признаюсь тебе в том, о чём не знал никто. Только Он, но сейчас Он мёртв. А между тем... С Франсуа де Гизом нас всегда связывало соперничество. При жизни Генриха мы сражались за влияние на него, после смерти мужа борьба шла за власть. Мы ненавидели друг друга. Эта ненависть была сжигающей, страшной. На кону стояла корона, а в игре можно было позволять себе любые жертвы. Однако, когда чувство ненависти столь сильное, при нём может возникнуть и другое... Страсть,она прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания давно минувших дней.Между нами была связь. Да, представь себе, любовная. Это было случайной ошибкой, повторяющейся раз от раза. Это было безумием, которое вело в никуда. Но это было. И я даже не жалею.
Маргарита смотрела на мать так поражённо, что та даже удивилась тому, какой эффект произвели её слова.
А Марго просто не могла поверить. В её сознании не могли встать рядом Екатерина и Гиз. Это невозможно. Ей всегда казалось, что Медичи не способна вообще на какие-либо чувства. Чтобы она поддалась желанию, порыву?
Принцесса всегда воспринимала её как человека самого бесстрастного и холодного из всех, что ей довелось знать. Но оказалось, что это не так.
И чем кончилась эта история?спросила Марго, уже боясь новых нереальных открытий.
Ничем,пожала плечами флорентийка.Тут и места не было ничему. Откуда конец у истории, которая сама по себе выходит за рамки возможного?
Вы любили его?
Екатерина, услышав этот вопрос, произнесённый почти шёпотом, вдруг откинула голову назад и громко рассмеялась. Смех был не то истеричным, не то настоящим. Скорее всего, её просто позабавило безумие предложения.
Любила? Нет, конечно! Дитя моё, мы были врагами. Мы ненавидели друг друга. О какой любви может быть речь? Даже нашу страсть толкала ненависть. И связь наша только усилила её. Мои отношения с Франсуаещё одни повод к недолюбливанию этого семейства. Они опасны. Опасны и для страны, и для сердца. Я хотела, чтобы ты узнала эту историю. Это важно. Всё это я говорила к тому, чтобы ты не допускала моих ошибок и поберегла себя.
Девушка вздрогнула. Почему мать так говорит? Неужели ей известно про неё с Генрихом? Цепкий страх начал подкрадываться к сердцу.
Следующие слова Екатерины показались ей какими-то неоднозначными:
Я не знаю, что у тебя с этим семейством. Я не имею понятия знакома ли ты с ним, близко ли общаешься с кем-то... Я слежу за всеми, но не за тобой. Ты моя дочь. Выбирай свой путь сама, я не вправе приказывать. Но я хочу предупредить тебя: остерегайся Гизов. Они двуличны, не те, кем кажутся. Поверь мне, прошу тебя. Я видела молодого герцога, говорила с ним. Он слишком похож на отца. Не по внешности, но по характеру и духу. Только, на мой взгляд, он ещё больше опасен. Этот человек и моложе, и амбициознее. От него можно ожидать чего угодно. А сестраего вернейшее оружие. Поэтому я и предприняла попытку от неё избавиться. Но ты, скорее всего, не поймёшь меня, останешься при своём мнении. Однако теперь тебе всё известно, я тебя обо всём предупредила. Помни, что жизнь твоя. И она одна.
Неожиданно и неприятно откровенные слова матери странным образом заронили смутное сомнение в душу Маргариты. Выйдя из её кабинета, девушка не пожелала возвращаться в свои покои, а просто побрела по коридорам, куда глаза глядят.
Красное платье, любимого цвета Марго, подолом задевало пол. Все люди, встречавшиеся на пути, как призраки проскользали мимо, никак не касаясь её. Одно помещение сменяло другое, при этом казалось, что всё одинаково.
Лувр был прекрасен, его интерьерыбогаты, предметы искусствавеликолепны, но сейчас принцессе не было до всего этого никакого дела, мысли её были далеко. Что если королева права?
В последнее время слишком много Марго слышала о том, что Генрих не такой, каким ей кажется. И Екатерина, и Анриеттавсе они будто что-то знали, а она нет. Это странное чувство вселяло тревогу. В голову начали закрадываться мысли о том, что то, что Маргарита делаетнеправильно. Она так легко влюбилась в Гиза, отдалась ему, не думая и не оборачиваясь к рассудку, который, кажется, покинул её. Оборачиваясь назад, она вдруг задумалась, не было ли это опрометчиво и легкомысленно. Что, в конце концов, ей о нём известно? Маргарита затруднялась ответить на многие вопросы. Когда он находился рядомей казалось, что она видит его насквозь, но когда чары его обаяния на неё не действовали, сразу возникало множество вещей, который были скрыты плотной завесой.
В раздумьях Валуа остановилась в оконной нише. Солнечные лучи, пробивающиеся через витражное стекло, упали ей на лицо. Она прикрыла глаза, чувствуя их тепло.
Неподалёку послышался шорох платья. К Марго медленно подходила Мари де Гиз. Она была бледна, под глазами залегли синяки. Тем не менее, сестра Генриха нашла в себе силы улыбнуться. Трудно передать, что она чувствовала по отношению к королеве-матери, злость, ненависть смешанную с непониманием, желание местивсё это всколыхнулось в юной душе, как только она отошла от потрясения.
Но Маргаритадругое дело. Изначально Мария-Екатерина не очень приветствовала отношения с ней брата, но потом, учитывая, что сама она делала почти то же самое, Мари с этой мыслью смирилась. Наблюдая за принцессой, она видела в ней приятно поразившие её качества. В конце концов, дочь Франсуа де Гиза пришла к выводу, что испытывает к ней симпатию.
Марго сразу заметила её и поздоровались:
Добрый день, мадемуазель.
Приветствую вас, Ваше Высочество,кивнула блондинка.Вы позволите?
Да, конечно.
Она пристроилась в нише рядом с Марго.
Некоторое время они стояли, наблюдая за солнечными лучами, которые причудливо двигались сквозь витраж. Обеим хотелось поговорить, но знакомы они были только мельком, поэтому никто не знал, как начать разговор. Нужно было переступить определённую черту.