Эмили, привалившись к плечу своего спутника, молчала и старалась не стонать, но было очевидно, что ее мучает боль. Ламерти, хоть и жалел девушку, но злился на нее, а потому тоже молчал какое-то время, но в конце концов, безмолвие ему наскучило.
Где вы научились фехтовать? неожиданно обратился он к Эмильенне.
Мой кузенФрансуа, сын Лонтиньяков, учился у метра Жоффруа Дювье, а я наблюдала за уроками.
Хотите сказать, что научились так владеть шпагой просто созерцая тренировки? Ни за что не поверю!
И правильно сделаете, кивнула Эмильенна. Я скоро поняла, что просто смотреть нет смысла, а потому попросила метра Жоффруа, чтобы он учил и меня. Конечно, он с негодованием отказал, но довольно крупная сумма ( у меня в распоряжении были собственные деньги от родителей) сумела его переубедить. О моих уроках никто не знал, кроме брата и мэтра Дювье. Это была наша с Франсуа тайна. Дядя с тетей никогда бы не поняли и не одобрили подобного вольнодумства. По их мнению, благородной девице не пристало владеть оружием.
Полностью с ними согласен.
Вас, как мужчину, уязвляет, что женщина посягнула на вашу извечную прерогативу? с издевкой спросила Эмильенна.
Нет, меня бесит, что вы лезете, куда вас не просят! несмотря на сочувствие к раненой девушке, Арман решил высказать все, что думает о ее поведении. Вам мало было заставить меня вмешаться в то, что нас не касалось, ради какой-то деревенской девки Нет, вы решили еще и лично сыграть роль в этой пьесе! Какого черта вы туда вообще сунулись?
Было бы лучше, если бы этот мерзавец использовал меня для того, чтобы шантажировать вас, как предлагал его приятель? девушка повернулась, чтобы взглянуть на реакцию собеседника, но при движении резкая боль в поврежденном плече заставила ее вскрикнуть.
Было бы лучше, если бы вы не дожидались этого, как агнец, приговоренный к закланию, проворчал Арман. И прекратите вертеться, пока я не перевязал вам руку!
А вы собираетесь ее перевязывать? поинтересовалась Эмильенна. И как далеко я бы по-вашему ушла? Да и вообще, после вашего «урока» у меня нет желания разгуливать в одиночестве, где бы то ни было
Ламерти нечего было на это возразить, поскольку доводы его спутницы были довольно логичны. Тут, очень кстати, он заметил маленький лесной ручей и решил остановиться, чтобы, как обещал, заняться раной Эмили. Естественно, у него в распоряжении не было ни инструментов, ни бинтов, ни лекарств, не говоря уже о том, что в медицине Арман ничего не смыслил. Однако он был убежден, что любой мужчина способен справится с подобной раной.
Усадив Эмильенну на расстеленный плащ, он приступил к делу.
Будет больнокричите! Не надо строить из себя спартанца или мученицу, Ламерти обратил внимание на то, что девушка закусила губу, предчувствуя, что врачевание может оказаться не менее болезненным, чем ранение.
Арман поднял безвольно висящую левую руку Эмили и осмотрел ее. По-хорошему, следовало бы распустить шнуровку на корсаже и спустить платье с плеча, но, щадя стыдливость невесты, молодой человек поступил иначе. Он, стараясь действовать как можно осторожнее, обрезал у основания рукав, тем более, что ткань все равно была вспорота шпагой и пропиталась кровью так, что прилипла к коже. Отделение присохшей материи от раны было самым сложным для неумелого лекаря и самым болезненным для раненой. После этого Ламерти, как умел, промыл рану и заодно стер кровь, которой были испачканы обе руки девушки. Бинтовать плечо было нечем, и Арману пришлось обрезать второй рукав платья Эмильенны, чтобы использовать его в качестве материала для перевязки. Затем он достал из сумки плащ и закутал им плечи обессиленной и дрожащей Эмили, которая так и не позволила себе ни застонать, ни вскрикнуть во время всей процедуры.
Благодарю вас, тихо проговорила она.
Не стоит, мрачно ответил молодой человек. Ввязываясь в эту авантюру, я рассчитывал, что сегодня вечером мы обвенчаемся, а вместо этогоперевязываю ваши окровавленные руки. Такое впечатление, что вы специально дали проткнуть себя, лишь бы увильнуть от выполнения данного обещания.
Вовсе я не увиливаю! возмутилась Эмили слабым голосом. Я дала слово и сдержу его! Так что, если вам угодно
Мне не угодно тащить к алтарю невесту, истекающую кровью! с досадой проговорил Арман. Но раз уж вы не в силах выполнить данное слово, то взамен я потребую с вас другое обещание.
Какое? Эмильенна насторожилась.
Пообещайте мне никогда больше не ввязываться в поединки и не пытаться практиковаться в искусстве, которому вы обучились обманом.
Но почему? Эмильенне совсем не хотелось давать подобное обещание.
Потому что вас убьют! отрезал Ламерти.
Я настолько плохо фехтую? осведомилась Эмили.
Вы фехтуете недурно для женщины, нехотя признал Арман.
То есть, будь я мужчиной, вы бы сказали, что я не владею шпагой, в голосе девушки явственно слышалась обида.
Поймите, дело не в том, что вы не владеете шпагой, а в том, как вы ее используете, молодой человек постарался объяснить. Вы не сражаетесь, а словно отрабатываете выпады в тренировочном поединке. Эмили, вы понятия не имеете, что такое настоящая схватка, где соперники не демонстрируют свои умения, а пытаются убить друг друга.
Но я первая ранила его! возмутилась девушка, задетая критикой.
Да, кивнул Арман. И тут же чуть не рухнули в обморок от вида крови и ужаса перед содеянным. Будь на месте этой тупой деревенщины человек мало-мальски знакомый со шпагой, он бы вам не простил подобной оплошности. Да что тут говоритьдаже этот криворукий ублюдок умудрился вас ранить!
Против этого довода Эмильенне нечего было возразить, и она обижено поникла.
Обещаете? не отставал Ламерти.
Обещаю, девушка вздохнула. Мне нельзя взяться за шпагу, даже если это будет единственным способом защитить свою жизнь?
Вы не сможете защитить свою жизнь таким способом, убежденно заявил Арман. Уж лучше уповайте на мольбы и слезытрадиционно женское оружие.
Можно подумать, на вас мои мольбы и слезы произвели бы впечатление тогда, когда мы познакомились, поддела Эмили.
Можно подумать, вы хоть раз попробовали пустить их в ход, не остался в долгу Арман.
Какое-то время молодые люди молчали. Постепенно на лес спустились синеватые сумерки, стало прохладно. Эмильенна была закутана в плащ, но его тепла вряд ли бы хватило для предстоящей осенней ночи. Ламерти решил развести костер.
И почему каждый раз, когда я больна и больше всего нуждаюсь в мягкой постели и горячем питье, мы ночуем на холодной земле под открытым небом? дрожа, спросила Эмили, смотря как медленно и несмело первые язычки пламени начинают свою пляску.
Должно быть, потому что перед этим я, как правило, кого-нибудь убиваю, насмешливо ответил Ламерти.
Арман, неожиданно спросила девушка. А вы не могли бы научить меня драться? В смысле по-настоящему.
Интересное предложение, задумался Ламерти. Ну, не знаю Может быть, позже, когда вы станете моей женой. Но до этого вы должны быть верны данному слову и не хвататься за шпагу, как пылкий юнец.
Эмильенна, обнадеженная тем, что он не отказал ей и не посмеялся над ее просьбой, не стала возражать. Костер разгорался все сильнее, сухие ветки уютно потрескивали, оранжевые блики разгоняли темноту в непосредственной близости от огня, зато за ярким магическим кругом, она казалась еще чернее и гуще. Арман улегся на землю, положив под голову сумку. Некоторое время, он просто молча смотрел на пламя, а затем обратился к спутнице.
Эмильенна? негромко позвал молодой человек.
Да? отозвалась девушка, также завороженная созерцанием огненного танца.
А какую бы ты хотела свадьбу?
О чем вы? не поняла Эмили.
Ну, в смысле, грандиозное торжество с большим количеством гостей, роскошными нарядами и изысканными блюдами, или скромное венчание без лишних свидетелей?
Гостей мне только и хватало! фыркнула девушка. Да я в Англии кроме Клариссы Стилбиподруги моей матери и ее сына никого не знаю. Нет уж, избавьте меня от пышных торжеств!