Эмили, однако, не слушала и не слышала, о чем он говорит. Вряд ли она способна была думать о чем-то, кроме того, что в разгаре своей речи Арман отошел далеко от нее и совсем ее не замечает. Вот оншанс на спасение, путь, предлагаемый Господом! Вряд ли будет еще такая возможность. Девушка лихорадочно начала протискиваться к выходу. На ее счастье, она была не единственной женщиной в клубе, и даже не единственной, чья внешность и наряд могли привлечь внимание. Кроме того, они с Ламерти зашли недавно и стояли недалеко от входа, а потому немногие еще успели разглядеть красавицу настолько, чтобы проявить к ней и ее действиям интерес.
Не теряя ни секунды, Эмильенна выбиралась из гудящей толпы. Ей удалось быстро покинуть зал, оказавшись в пустом холле, она бросилась бежать и через минуту уже вдыхала свежий влажный ночной воздух. Куда бежать? Неважно, лишь бы подальше. Хоть в темные переулки, хоть в трущобы, лишь бы быть снова свободной. Как она распорядится своей свободой, девушка пока не знала, у нее не было ни единой лишней секунды на размышление. Раз Господь указал ей путь к спасению, значит поможет пройти по нему. Быстро оглядевшись, Эмили решила направиться туда, где меньше света. Но убежала она недалеко, мужская рука крепко и больно схватила ее за локоть. Даже не оборачиваясь, Эмильенна знала, что это Арман.
Не так быстро, моя ласточка! Неужто я так скучно говорил, что вам не захотелось меня дослушать? насмешливые слова и даже спокойный тон не могли обмануть пленницу. Ламерти был в бешенстве. Или скажете, что захотели подышать свежим воздухом?
Ответить девушке он не дал. Резко, со всего размаха, Арман ударил ее по лицу.
Неблагодарная тварь! Я вожусь с ней, вытаскиваю из тюрьмы ее презренных родственников, щажу, непонятно ради чего, ее целомудрие И что получаю в ответ? Ты хотела свободы от меня? Ты ее получишь! Сейчас ты станешь абсолютно свободна! Ламерти потащил девушку на ту темную улочку, куда она сама собиралась бежать, подальше от света фонарей. Прислонив ее спиной к стене дома, он одной рукой сжал ей запястья, а другую сомкнул на шее девушки. Арман ждал ужаса в ее глазах, мечтал насладиться ее страхом, но взгляд Эмильенны выражал лишь ненависть и презрение. Она поняла, что сейчас умрет, окончит земной путь тревог и мучений, и возблагодарила за это Создателя. Взгляд ее стал отрешенным, выражение лица спокойным и возвышенным. Такой поворот событий не устраивал Ламерти.
Ах, так? Вы сами хотите умереть? В таком случае я не стану оказывать вам эту услугу, он разжал пальцы, стиснутые на ее горле. Разочарование мгновенно исказило лицо Эмили.
Я поступлю иначе к обоюдной нашей радости. Вижу, что общество мое вам неприятно, а посему не стану его больше навязывать. Да и вы больше не интересуете меня, даже ваши соблазнительные прелести не стоят моего внимания. Думаю, что наше знакомство закончится тем же, чем и началось.
Вы отправите меня обратно в тюрьму? Эмильенна впервые подала голос.
О, нет! Зачем же? Я отдам тебя Николя Парсену. Помнишь такого милого господина?
Парсена Эмили помнила. Услышав о нем, она мгновенно лишилась чувств и упала бы, не подхвати ее Арман у самой земли. Не ожидая от девушки такой реакции, он не знал, как ему теперь поступить. Так он и стоял в растерянности, с Эмильенной на руках, когда из-за угла показался упомянутый Николя Парсен.
Глава одиннадцатая.
Надо сказать, что несмотря на охватившее его бешенство, а может быть, именно благодаря ему, Арман еще не принял окончательного решения насчет беглянки. Он не собирался ни убивать ее, ни отдавать Парсену, хотел лишь запугать и заставить унижаться. А потому неожиданное явление самого Парсена отнюдь не входило в его планы. Тот же, в свою очередь, напротив, весьма желал этой встречи. Размашистым своим шагом, демонстрируя наглую усмешку на грубом лице, Парсен подошел к Ламерти.
Доброй ночи, гражданин Ламерти. Давненько не виделись, в тоне Парсена не было и тени почтительности. Что с нашей пташкой? Заснула или вы ее прикончили? Было бы жаль.
Потеряла сознание, завидев вас. Должно быть, вы ей не понравились.
Да ну? А вы? Вы-то ей приглянулись, как я погляжу? Парсен говорил в привычной своей фамильярной манере, что безмерно раздражало Ламерти. Плебей же видел производимый эффект и наслаждался им.
Парсен, что вам нужно? голос Армана звучал презрительно и устало, будто он отгонял назойливое насекомое.
Она! Парсен уставился на девушку таким красноречивым взглядом, что даже Ламерти не отличавшемуся скромностью, стало не по себе.
Не надо смотреть на нее, как людоед. Это все-таки моя собственность. Не забыли?
Не забыл. Но решил, что вы передумали. Наигрались ведь, небось, уже? Отдайте мне куколку! Я даже буду не в обиде, что не получил ее первым. Отдайте и будем снова друзьями.
Ну это вряд ли, Арман не в силах был скрыть свое презрение.
Во время этой беседы, которую сложно назвать дружественной, Эмильенна пришла в себя. Однако девушка вовсе не спешила обнаруживать это обстоятельство. Сначала она почувствовала, что ее держат на руках, затем, к бесконечному своему ужасу, услышала голос Парсена. Вывод, к которому пришла несчастная, обдумав ситуацию, насколько это возможно в ее положении, был крайне неутешителенЛамерти договаривается с Парсеном о передаче живой собственности из одних рук в другие. При подобном умозаключении, ее тем более поразил грозный окрик Армана, обращенный к Парсену.
Уберите от нее свои грязные лапы или я убью вас!
Убьете? Вот это да! Из-за девчонки?! Да, бросьте! Негоже друзьям ссориться из-за бабенки, Парсен перешел на более миролюбивый тон, очевидно понимая, что угрозы Ламертине пустой звук.
Я могу понять, что разговаривать вы учились в трущобах, но избавьте меня от изысканности ваших выражений, тем более по поводу этой девушки, смесь бешенства с ледяным презрением в голосе Армана поразила Эмильенну. Она боялась поверить своим ушам. Он не только не отдает ее, но даже запрещает непочтительно о ней отзываться.
А она вас, видно, крепко зацепила. Что хороша? вновь сладострастный взгляд впился в бездыханное тело Эмили.
А вы, видно, решилитаки сегодня познакомиться с моей шпагой, раз не оставляете эту тему, по голосу чувствовалось, что Ламерти жаждет довести разговор до дуэли.
А что я говорю-то? Вы у меня ее в тюрьме отняли, сейчас не отдаете, хоть и было уже довольно времени наиграться, да еще и заколоть, как цыпленка грозите. Видно, совсем голову потеряли из-за этой женщины. Хотите драться со мной? Я не прочь. Только мне эти ваши дворянские шпаги не по нутру. Бросайте девчонку и шпагу и будем драться, как мужчиныголыми руками! Кто победит, тому и девчонка. Идет? Парсен раззадорился и предложенная им ставка разожгла его азарт. Но де Ламерти не собирался опускаться до кулачной схватки с плебеем.
К вашему сожалению я не вырос на грязных улицах, где мужчины не знают другого оружия, кроме своих кулаков. И я не собираюсь отстаивать в бою свою собственность, только честь!
Еще скажитечесть дворянина! Все вы «бывшие» такие! Строите из себя друзей народа, а сами презираете нас, как мусор под ногами. Я-то давно это вижу! Надеетесь, это вам так сойдет? Или думаете, что насадите меня на шпагу, как на вертел, пользуясь тем, что я не обучен махать этой железкой? Парсен сочился злобой, которая была щедро приправлена страхом и давней ненавистью.
Меня утомил этот вздор! Ламерти перехватил тело девушки, так, чтобы удерживать его одной рукой, а другой потянулся к шпаге. Или вы деретесь или убирайтесь!
Я ухожу, но не забудьте о сегодняшней встрече и разговоре. А если память у вас короткая, то я вам напомню, жест Армана произвел на Парсена должное впечатление. Несмотря на ярость, самоубийцей он не был.
Это угроза? презрение, вложенное в вопрос явно показывало, сколь мало такие слова способны напугать Ламерти.
Это предупреждение. Бывайте! Не уроните девчонку. Ха-ха! Вам пора домойпресмыкаться перед женской юбкой, а мне пора на собраниевершить судьбы Франции. Каждому свое, и грубо хохоча собственной шутке, Парсен пошел к особняку, где собрание якобинского клуба было в самом разгаре.