Любовью и лаской? Не знаю, как насчет постели, а вот сердце не завоюешь точно. Да, Сонь?
А что вы меня спрашиваете? Я предвзято отношусь к вам всем, так что не гожусь для чистоты эксперимента. Найдите другую и спросите. Посмотрев на наручные часики на тонком запястье, она пожала плечами и извинилась. Мне вообще пора, так что, когда выясните, кто же оказался прав сообщите. Очень интересно.
Да нам всем пора, вспомнив о времени, поддакнул Костя. Что ж, тогда надо будет найти какой-нибудь объект.
Для попытки соблазнения двумя способами? уточнил Кирилл. Двое друзей кивнули. Удобнее всего кого-то из наших, с ними, по крайней мере, каждый день видимся.
Не-ет, отмахнулся самый младший по возрасту Костя, он же самый зрелый душой и умом, как замечали все. Уже через десять минут вся съёмочная команда будет предупреждена Соней о нашем научном исследовании. Нужен кто-то со стороны.
Так вы не хотите предупредить эту гипотетическую даму, что она подопытный кролик?
Конечно же, нет, достал ключи от машины Тимур, навострившись к выходу. Как сказала наша мелкая злючка «чистота эксперимента» будет нарушена. Так что нужен кто-то, до кого Соня не доберется.
Вы жестокие, осудил Кирилл затею заочно, хотя ему и нравилась эта игра. Как обычно, азарт тянул, а совесть мучила. И где вы намерены искать претендентку? Среди фанаток?
Нет-нет, это слишком просто, они и так там все влюбленные, задумался всерьёз Костя. Любовь позлорадствовать и доказать свою правоту побуждала его не упускать столь превосходной задумки и довести дело до конца. Но надо определиться сейчас же, не сходя с места, чтобы точно знать, что ты не подговорил какую-то свою подругу, а я не подговорил свою.
Вы истинный джентльмен, коллега, протянул ему руку Тимур.
Роль Д'Артаньяна в прошлом театральном сезоне меня малость облагородила, согласен. Итак, называем имя и Кирилл разобьёт спор. Они задумались. Третий товарищ тоже, потирая подбородок, искал подсказки где-то вокруг, вглядываясь в персонал, но местных трогать запретили, так что всё усложнялось.
Только не бывших, попросил Тимур. Там всё будет запутано и непонятно.
И не девственниц, поморщился Костя. Слишком бесчестно и некрасиво.
Да, лучше женщину постарше.
С опытом, чтобы могла сравнить.
Не дуру, а то самим будет неприятно возиться, перечисляли они компоненты пока ещё метафизической жертвы, будто бросали ингредиенты в котел со снадобьем, из которого и должна была появиться желаемая девушка.
Не дуру? Костя слащаво прищурился. Сегодня встретил одну такую, как раз лет тридцати пяти, думаю, опыт присутствует, и умная настолько, что сложностей для преодоления нам хватит.
И кто же это? изумился Тимур.
Моя преподавательница по социологии. Сам Мефистофель подивился бы мерзопакостности выражения губ Кости. Издевка, коварство и привычка начинающего садиста наслаждаться если не чужими мучениями, то проигрышами и поражениями промелькнули на них.
Препод-давательница? разделил старший слоги, удвоив букву, акцентировав новое назначение персоны, помимо обучения нерадивых «лицеистов». Не боишься вылететь из университета? Костя уверено покачал головой. Ну а как она симпатичная?
Сойдет, друг мой. Он крепче сжал руку. Разбивай, Кирилл.
Точно? удостоверился тот, и двое подтвердили, что пришли к согласию. Ударив ребром ладони по связке рук, молодой мужчина отошел, свидетельствуя то, что пари состоялось.
Как её зовут? Тимур достал органайзер.
Черненко Вероника Витальевна, у меня следующая лекция, кажется, на следующей неделе, но её наверняка можно найти там и в другие дни. Костя сам задумался о том, стоит ли сунуться туда ещё до того момента, когда ему, действительно, это будет нужно? Нет, слишком много дел. Да и вообще странно, что он вдруг сейчас вспомнил о ней, этой холодной и совершенно неинтересной «училке». Нет, она, конечно, доцент, а не абы что, но всё-таки, но всё-таки женственности там было примерно столько же, сколько углерода в чугуне процента два с небольшим.
Отлично, надо бы наведаться как-то, для затравки, записав нужную информацию, Тимур отступил ещё на шаг, медленно уходя из холла, но всё задерживаясь. Или, давай сделаем так, чтобы по-честному. Я заберу тебя на следующей неделе с занятий, и ты меня как бы невзначай представишь, а то совсем просто так туда ехать будет подозрительно. Договорились?
Да, и тогда, если регулярно представать перед ней одновременно, наглядно будем видеть, в чью сторону склоняются её симпатии.
Итак, мы добрый и злой? Плохиш и лапочка?
Ну да, ты-то лапочка, усмехнулся Кирилл, тоже потянувшись следом.
Придется ею побыть, раз требует дело. А вот Косте, я так понимаю, роль труда не составит.
Конечно, это же не роль, это моё кредо. Отсалютовав товарищам, молодой человек развернулся и устремился в дебри коридоров, где следовало закончить свои дела прежде, чем он отправится в телестудию.
Уже за ближайшим углом, он вновь выкинул из головы всё, что только-только произошло, утренние терки с доцентом, её саму, спор и прочее. В самом деле, Константину не должно было показаться сложным изображать из себя мерзавца, когда он родился таким, не особо привязывающимся к людям, редко что ценящим и никогда ещё не испытывавшим пресловутую любовь. Нажав на кнопку лифта, он прикрыл глаза, повторяя ноты песни, которую разучивал.
Урок третий: В тихом омуте не вытащишь и рыбку из пруда
Черненко Вероника Витальевна отгородилась от внешнего мира воткнутыми в уши резиновыми затычками наушников и нажала на плэй. Зазвучала вовсе не музыка, а голос актера-диктора, начитывающего аудиокнигу. Женщина не успевала проглатывать все интересующие её материалы в письменном виде, поскольку это требовало хорошего сосредоточения, а в пути из дома на работу и обратно подобное было недоступной роскошью. Приходилось пользоваться вот таким удобным инструментом, который погрузил её в труд Мэри Дуглас, ученицы великого Дюркгейма, под названием «Как думают социальные институты». Кому-то это могло показаться невозможной мутью, туманным бредом и непроходимой нудятиной, но Вероника жила своим делом, в своей специальности, в своей профессии и науке. Каждая строка очередной диссертации, или обнаруженной старой, но ещё не изученной, монографии, заставляли её сердце колотиться от радости, которую мало что помимо этого ей приносило.
Коллеги считали её сухой и дерзкой, не одаренной страстями от природы дамой, студенты награждали обидными прозвищами, о которых, как они полагали, Вероника не знала; экзаменуемые, трясясь, принимали её за чокнутую на социологии, подруги виделись с ней редко, поскольку все обзавелись семьями и жили «правильной» жизнью, а мужчины, даже если обращали ещё внимание на зрелую, но достаточно стройную и интересную особь, узнав о ней чуть больше, чем имя и номер телефона, пропадали. Нет, не только из-за разочарований в том, что им не светит уютная гавань, и никто не собирается ради них бросаться в омут борщеварения и рубахостирания сутки напролет. Некоторые просто не в силах были тягаться умом, а разве хоть какой-нибудь мужчина выдержит женщину, очевидно умнее его? Этого не признают, с этим не смирятся и, вместо того, чтобы попытаться подтянуться и соответствовать, сбегут, а то и оскорбят и унизят напоследок, чтобы не одному остаться с самоощущением отхода жизнедеятельности живого организма. Впрочем, Веронику не брали и оскорбления и, не заводившая отношений уже где-то лет шесть, кажется, она апатичной выдержкой и флегматичным взором прима-балерины на пенсии могла вывести любого, попытавшегося бы доказать ей, что она не права в вопросах частной жизни.
Что ж, все эти теории о том, что она бесчувственная, скучная и не умеющая любить, и не знающая страсти, казались ей забавными. Как смешно и одновременно грустно слушать людей, которые с видом заядлого психоаналитика пытаются разобрать тебя по полочкам, изображая, что видят насквозь, и промазывая во всех своих сотнях предположений. Но Вероника даже не утруждала себя произносить равнодушное «не угадали». Вместо этого она презентовала свою коронную саркастичную улыбку, и с пожимом плеч изрекала: «Ну, раз вы так думаете, пусть будет так». Сколько скептиков разбилось о мостовую её бытового пофигизма! А ведь ей было бы что им рассказать, если бы они умели слушать, а не желали лишь покрасоваться своим умением выводить людей на чистую воду, исцелять от душевных ран, менять их, покорять своим мастерством доморощенных психологов, экспертов-самоучек и тому подобное. Изучающая общество и составляющие его единицы индивидуумов, больше пятнадцати лет, Вероника поняла одно: около девяноста девяти процентов людей смотрят для того, чтобы их увидели, слушают для того, чтобы заговорить, влюбляются для того, чтобы их любили и дают только с тем условием, что получат обратно, да побольше.