«Наверное, и правда, богатый, подумалось мне. Надеюсь, он не потребует от меня расплату за обед. Не то мне рассказывали, как попрошайки попадают в рабство».
Что мне принесли, я так и не поняла. Тарелка с горкой провалилась в меня как-то слишком быстро, а голод только разыгрался. А вот подоспевшая с пылу с жару пицца стала для меня вишенкой на торте. Такой вкуснятины я ещё в жизни не едала, даже прослезилась от удовольствия.
Костя поглядывал на меня и о чём-то вздыхал. Жалеет меня, что ли? Или задумал какую-то гадость и вдруг устыдился? Эх, говорила мне мама Ира, что за хорошим всегда идёт плохое. А сейчас слишком уж всё хорошо. Прям самый счастливый день в моей жизни.
***
Если цены в кафе заставили меня почувствовать себя неловко, но из торгового центра я готова была бежать, сверкая стёртыми пятками лыжных ботинок.
Неужели люди зарабатывают столько, что им хватает на одежду?
Непреклонный Костя протащил меня по отделам, а услужливые продавцы перетаскали мне гору одежды на примерку. И брючки, и платьишки, и ботиночки Всё такое красивое, пахнущее швейной фабрикой. Каждая вещь моего размера! Ух, красота!
Вещи упаковали в объёмные пакеты. Я почувствовала себя богачкой. Ну, почти.
«Если мне за всё это придётся расплатиться, то я крупно попала», волновалась моя филейка.
И не зря.
После шопинга меня ждала знатная подстава.
Костя сказал, что ему нужно заехать по делам в одно место, а меня оставил сидеть в машине.
Моё нутро вопило, что нужно бежать, но я, как послушная и благодарная девочка, осталась ждать.
Потом Костя вернулся и забрал меня с собой. Мне показалось странным, что мы зашли с заднего входа, но всю глубину своего попадалова я поняла слишком поздно.
Меня сдали в детдом!
Глава 4. Батор
Я залилась визгом, начала отбрыкиваться, но без толку. Два дяденьки схватили меня под руки и повели по коридору.
Из-за дверей повыглядывали любопытные моськи моих собратьев по несчастью. Эх, вот и тюрьма
Костя, гад такой, куда-то смылся под шумок. Чтоб ему как на иголках спалось! Чтобы рога у него отросли, а на лбу вылезла надпись большими буквами «ПРЕДАТЕЛЬ»!
Да как он мог?!
***
Ждать разговора с заведующей меня от греха подальше посадили в изолятор.
Вообще это место, как мне рвано объяснили, предназначено для внезапно заболевших детей, чтобы они не перезаражали других, пока едет скорая. Но что-то я сильно сомневалась, что изолятор использовался по назначению. Меня, вон, здоровую затолкали сюда.
На бежевых, неровно покрашенных стенах очень атмосферно были нацарапаны прямо-таки трагические надписи: «жить в детдомекак в *опе гнома», «без рваного г****на не было бы детдома», «скорей бы мне смыться из этой темницы», «будь хоть в стельку ты послушный, мамке всё равно не нужен» и ещё много разных криков души на все лады.
Особенно выделялось на фоне остальных жирное слово «БАТОР». Такое чувство, что над его выцарапыванием трудились коллективно. Слишком уж глубоко, до штукатурки, въелись в стену борозды букв. Такое художество, если и закрасить десятью слоями краски, всё равно будет читаемо. Что нацарапано гвоздём, то не вырубишь топором. Видимо, для здешних сидельцев это не просто слово, а ёмкое описание, передающее суть жизни в этом месте.
Вот подозрительно: изоляторные сидельцы специально берут с собой гвоздь, чтобы накорябать свои измышления, или корябалка припрятана здесь?
Я заглянула под койкуи правда, в щёлке под плинтусом лежит орудие настенного творчества. Кривой и уже изрядно затупившийся гвоздь.
Во у меня смекалочка!
А так как сегодня я осознала одну ранившую меня в самое сердце истину, на стене появилась и моя запись: «девчонки не верьте мужикам, они козлы». Получилось криво, но кому надо, тот прочтёт. Обвести каждую буковку по второму разу для эффектности я не успела, услышала шаги за дверью.
***
Меня вызволили из темницы и снова повели по коридору, на сей раз в кабинет к главной по сироткам.
Заведующая, Эвелина Захаровна, оценивающе взглянула на меня из-под очков.
Ну что, успокоилась, дорогуша? как-то чересчур высокомерно поинтересовалась она.
Изолятор у вас довольно усмиряющий, ответила я.
Мне сказали, что у тебя нет никаких документов. У нас два варианта: либо найти их, либо сделать новые. Ты знаешь, где лежат твоё свидетельство о рождении, полис и остальные документы?
Дома где-то лежали, пожала я плечами.
Пришлось назвать адрес, не то Эвелина Захаровна, похожая на дирижабль, как-то плотоядно на меня смотрела. Ух, не женщина, а гора!
Полное имя? продолжила она допрос.
Пестова Наталия Александровна, произнесла я и сама удивилась. Давненько я не вспоминала свою фамилию и отчество. Даже непривычно. Как-будто и не мои вовсе.
Дата рождения?
Десятое марта тысяча девятьсот девяносто второго года.
Как давно бродяжничаешь?
Где-то два года
Сколько классов окончила?
Восемь. Девятый начала
Значит, в девятый и пойдёшь, заведующая погрузилась в перелистывание бумажек. В какой школе?
В шестнадцатой, покорно ответила я.
Пойдёшь в двадцать третью. Все наши дети в неё ходят. Ох, и возни будет с тобойнадула и без того пухлые губы Эвелина Захаровна и со вздохом пробубнила себе под нос. Но как тут откажешь
Она спросила меня, в каком городе я родилась, ещё кое-что о родителях, а затем вызвала воспитательницу, чтобы та проводила меня в комнату, где мне предстояло жить.
***
Меня привели в мою спальню. Ну, то, что она моя, сильное преувеличение. Там уже жили, судя по наличию кроватей, двое таких же несчастных, как я.
На одной из кроватей сидела девушка примерно моего возраста. Смущал только ребенок у неё на руках, которого она кормила грудью.
Привет, соблюла приличия я.
Привет, на удивление радушно отозвалась она. Новенькая?
Типа того. Но это ненадолго.
Думаешь, заберут тебя?
Нет. Сбегу просто.
Собеседница неподдельно изумилась:
На фига?
Ну, чтобы не били и не издевалисьпожала я плечами.
Девушка тихонько прыснула со смеху и ответила:
Да кому надо тебя трогать? Пф! Скажешь тоже! Сиди на жопе ровно и лопай казённые харчи. Потом-то несладко придётся.
Тут никого не бьют? задала самый животрепещущий вопрос я.
Нет, конечно! Оно им надо? К старшим воспиталки вообще не лезут. К тому же это батор со спонсорской поддержкой. Элитный, можно сказать.
А я думала, везде бьютрастерялась от открывшейся истины я. Значит, брехал дядька Сашка. Козлина драный.
Соседку звали Таня, а её четырёхмесячную дочкуМаша. Таня поделилась, что днём, пока она учится в школе, ребёнка приходится оставлять в доме малютки, который находится в соседнем крыле здания. А самой Тане шестнадцать. Она на два месяца моложе меня.
Я задумалась: это, получается, она забеременела в пятнадцать? Ой, божечки И не страшно ей было?***
Пакеты с одеждой, которую купил мне предатель Костя, стояли рядом с моей кроватью. Я со злостью пнула их. Эх, жаль, что это всего лишь пакеты.
Ты чего это? заметила мой жест Таня.
Да вот Сдал меня один козёл в детдомтяжко вздохнула я, и от воспоминаний у меня многообещающе защекотало в носу.
Так тебя же вроде Зорин привёз?
Какой ещё Зорин?
Ну, Константин Николаевич Зорин. Он лично принёс сюда твои вещи.
«Ах, вот, значит, какая у него фамилия, взяла я на заметку. Что ж, врага надо знать и по фамилии в том числе»
А ты откуда его знаешь? сквозь ком в горле спросила я. При мысли об этом предателе лёгкие с сердцем поменялись местами.
Я точно не знаю, кто он, Таня мечтательно улыбнулась. Но он на каждый праздник дарит нам подарки. Мне вон мобильный телефон на день рождения достался. Новенький! СмотриТаня достала из кармана халата телефон-раскладушку. У него цветной дисплей и даже фотокамера есть!
Не такой уж он хороший, этот ваш Зорин, с обидой выдала я.
А чем он тебя обидел? спросила моя собеседница, пряча своё чудо техники обратно в карман.
Сюда сдал, буркнула я и разревелась.
Да ладно?! охнула Таня. А кто он тебе?