Тебе легко говорить, с отчаянием подумала Надя. Ты замуж на последнем курсе института вышла, а я до сих пор одна. Что, значит, не везет и как с этим бороться Борись, не борись, все равно ничего не получается. Ни кто за мной не ухаживает, ни кому я не нужна А вроде и не уродина, и квартира есть, и образование высшее. Работа хорошая и одета не хуже других. Может меня сглазили? Надела на меня какая-нибудь сволочь венец безбрачия, вот и сижу тут на кухне, на снег любуюсьМожет быть мне к какой-нибудь бабке-гадалке сходить? Вдруг поможет? Вот я смеюсь над этими экстрасенсами, а куда кроме них за помощью бежать. Ведь некуда
На следующий день, купив презираемую ею желтую газетенку с устрашающим названием «Третий глаз» и выбрав из множества колдовских лиц самое располагающее, Надежда отправилась по указанному в газете адресу. В районе старой хрущевской застройки, дом под номером пять оказался разваливающейся пятиэтажкой. Женщина, которая по телефону сообщила ей расценки и рассказала, как поудобнее добраться от метро, сумму назвала смехотворно маленькую. При сравнении с ценами других «целителей» это были не деньги, а плата за проезд. Помня, что колдунья, к которой она идет, престарелая женщина, да и не только по этой причине, просто она не привыкла приходить в чужой дом с пустыми руками, Надежда забежала в ближайший гастроном и купила небольшой тортик и коробку конфет. Дверь ей открыла бабушка«божий одуванчик». С байкового халата исчезла краска от многолетних стирок, смешное старческое, седое каре, поддерживал роговой гребешок. Но фотография девушку не обманула, лицо у бабульки и впрямь оказалось приятным и располагающим к откровенности. Увидев дары, старушка повела ее на такую же потертую, как и она, кухню. Слово за слово и вся незатейливая история жизни одинокой девушки через час была рассказана. Наконец-то было кому Надежде отвести душу. Все рассказала, ни чего не утаила. И про золотую медаль и про предложенную институтом аспирантуру.
Слава Богу, хватило ума отказаться, а то бы совсем в синий чулок превратилась, жаловалась она старушке. Вот и на работу хорошую устроилась, а все одна. Просто беда какая-то! Не знаю что делать.
Бабушка покачала головой и с жалостью в голосе сказала:Как же ты мне напоминаешь внучку. Что ж вы все какие-то неустроенные Ты думаешь, я ради больших денег за такую работу взялась? Нет, детка. У меня двое внуков. Дочка без мужа их растит. Все соки из нее жизнь вытянула. Не знаю, что уж за сила у меня есть, только я действительно людям помогаю. Давай с тобой вместе помолимся Богоматери. Вся надежда на нее. Она милостива. Дай Бог за тебя похлопочет.
После всех положенных по обряду процедур, отогревшаяся сердцем Надежда, чмокнула в дверях «божий одуванчик» в щеку, а та ей на прощание сказала. Молитвы молитвами, а вот тебе мой советпостарайся почаще улыбаться. Плакат себе дома нарисуй что ли И напиши на нем«улыбка». И из дома без нее не выходи. Губы же ты перед уходом красишь, в зеркало смотришься, кошелек проверяешь. Так же и с улыбкой. Каждый раз проверяй, не забыла ли ты ее взять с собой. Договорились? Замуж выйдешьпозвони. Мне приятно будет.
Целый вечер Надя строила себе рожи в зеркале. Она говорила американское «чиз», повторяла по-русскисыр и наблюдала за своим отражением. Из зеркала на нее смотрела какая-то кривляющаяся обезьяна и ничего более. Улыбок телеведущих или кинозвезд не было и в помине. Мышцы рта так растянулись от этих упражнений, что Надежда пол ночи мучалась от боли в скулах.
Утром в метро она пыталась улыбаться толкающим ее пассажирам, контролеру которому она предъявляла единый, самой себе отражающейся в вагонном стекле. Поймав недоуменный мужской взгляд, она прекратила свои бесплотные попытки и полезла в сумку за покетбуком с очередным детективом. На работе она тоже пыталась сиять белыми зубами и с непринужденностью сыпать анекдотами. Сослуживцы смотрели на нее как на умалишенную, так это было непривычно. И когда, проходя мимо канцелярии, Надежда услышала, как курьер сказал секретарше, что у Мирохиной крыша поехала, она убежала в свой кабинет и залилась горючими слезами.
Ближе к вечеру, когда Надежда уже успокоилась и даже махнула рукой на непонимание сослуживцев, в ее кабинет вошла, начальник отдела Елена Владимировна и сказала:
Надя! Вы совершенно не щадите себя. Все работа, да работа. Надо же когда-нибудь и отдыхать. Нет желания в цирк завтра сходить? Мои ребята отказались. Билеты пропадают.
Да я растерялась Мирохина. Да я в цирке только в детстве была. Что я там буду делать?
А дома что делать будете? Телевизор смотреть? Там хоть все в живую. Посмеетесь. Душу отведете.
Посмеетесь задумалась Надя, Ладно. Давайте билеты. Сколько я должна?
Утром Надя, большая любительница поваляться в выходные в кровати, проснулась рано. Энтузиазм вдруг забил ключом. Уже в дверях, окинув вылизанную квартиру, она остановила взгляд на зеркале. Из зеркала на нее смотрела милая мордашка с печальными глазами. Надя попыталась улыбнуться грустной девушке в зеркале. Это ей удалось плохо. Она отправила своему отражению воздушный поцелуй и побежала к метро.
Знакомый с детства запах ударил в нос прямо в фойе. Гардеробщица выжидающе посмотрела на Надю, ожидая увидеть вместе с ней ребенка, но его к ее удивлению не оказалось. Недоуменно поджав губки, она протянула странной зрительнице номерок.
Вокруг бесновались дети. Они кричали, гудели в бумажные языки, трещали какими-то невообразимыми трещотками. Постоянно слышалась одна и та же фраза:Мам купи!
Надежда поскорее устремилась в зал. Место у нее было на первом ряду. Не смотря на скептицизм, действие сразу захватило ее. Сияющими глазами она смотрела на дрессированных слонов, женщину-змею, братьев эквилибристов. Вместе с детьми она улыбалась и хлопала в ладоши.
Но самым неожиданным во всем этом захватывающем действии оказались клоуны. Классические Бим и Бом. Правда, в России у них были русские именаПетруша и Арсюша. Казалось бы, ничего особенного они не делали. Стандартные коверные. Один плохой, другой хороший. Плохой, обижает хорошего, но добро побеждает. Репризы были обычные, костюмы вроде бы тоже, но актеры с таким вдохновением и талантом играли, что зал разражался гомерическим хохотом. Ну что здесь смешногопинок под зад, бутафорские слезы? И, тем не менее, зал покатывался и Надежда вместе со всеми. Казалось, что еще никогда в жизни она так не смеялась. Казалось, покажи ей Петруша палец, и она сползет с сиденья, дрыгая ногами. Палец ей Петруша не показал.
Выйдя после представления на улицу, Надежда чувствовала себя одновременно и обессиленной, и заряженной новой энергией. Увидев ледяную дорожку, она разбежалась, и лихо прокатилась по ней, не думая о мнении прохожих, что было так на нее не похоже.
Целую неделю Надежда улыбалась улыбкой Джоконды. И было в этой улыбке нечто тайное, манящее. Наконец-то я научилась улыбаться. И что самое главное, это приятно, с удовлетворением думала она. Мужчины стали обращать на нее внимание, пытаясь разгадать то, что было скрыто от всех. Но мужчины (просто мужчины) Надю в этот момент интересовали мало. Всем ее сознанием завладел Петруша.
В следующие выходные она сама купила билет на первый ряд, огромный букет цветов и отправилась в цирк. Маленькая, словно котенок, тревога затаилась в ее сердце. Она страшно боялась разочароваться. Во второй раз могло ведь и не понравиться. Но разочарования не произошло. Она все так же смеялась и отдыхала душой. Когда артисты вышли на поклоны, Мирохина преодолев смущение, вышла на арену и подарила букет любимому артисту. Для Петруши это было полной неожиданностью. Он увидел перед собой раскрасневшуюся приятную девушку с горящими от восторга глазами, и сам растерялся, покраснел, хотя под гримом это было не видно.
Теперь Надежда каждую субботу проводила в цирке. Ее лицо примелькалось. С ней стали здороваться контролеры и гардеробщицы. Рабочие сцены узнавая, кивали головой. По цирку пошли разговоры. У Петруши появилась фанатка, что для цирка было неестественно. Фаны осаждали театры. Поджидали у подъездов своих героев, дарили им дорогие подарки и предлагали услуги. В цирке это не практиковалось. Надежда стала цирковой фанаткой. Причем она ничего от Петруши не хотела. Она просто получала удовольствие, заряд бодрости и выражала ему цветами свою благодарность. Наступила весна. Ветер стал теплым и пах набухшими почками. Петруша терпел два месяца, а на третий пригласил Надю за кулисы.