И я вдруг вспомнила, сколько раз он предлагал мне до работы пробежаться. И сколько отмазок я придумала, чтобы поваляться в постели подольше.
Да, решила начать с бега. Как карантин снимут, запишусь на фитнес.
Он молчал.
Ты что-то хотел? не выдержала я.
Да, нам надо встретиться.
Глава 5
Поднявшись на пятый этаж по лестнице (а как иначе, я же теперь на спорте), я еще с порога почувствовала запах яичницы. С надеждой потягивая воздух, я открыла дверь и широко улыбнулась. Да, однозначно пахло из моей квартиры.
Миша выглянул с кухни.
Набегалась? Ты долго. Я тебя еще полчаса назад ждал.
Я хмыкнула.
Совсем не веришь в мать, да? А что там так вкусно пахнет?
Миша по-хозяйски накрывал на стол.
Руки мой. Я уже накладываю.
Упрашивать меня дважды не пришлось. Я жадно уплетала приготовленный сыном завтрак и думала над словами мужа. «Нам надо встретиться.» Он не сказал, подписал ли бумагу, или, наоборот, не стал. Вообще ничего не сказал, кроме того, что хочет увидеть меня и сына. И это пугало.
Миша верещал не переставая. Его радостные возгласы сменялись грозными выкриками, но я почти не слушала. Он всегда так эмоционально выражался, когда кто-то имел неосторожность подбить его автомобиль в гонке. Об учебе он обычно говорил сдержаннее.
Папа зовет нас в гости, прервала я его тираду.
Миша мгновенно замолчал, гневно глядя на меня. То ли из-за того, что я так мало внимания уделяю его игрушкам, то ли, новость об отце его совсем не обрадовала.
Ты как? Хочешь? я вложила в эти вопросы всю надежду, что у меня была. Хотя сама не понимала, чего больше жду. Его согласия или отказа.
Мне пофиг. Вы уже достали меня своими проблемами. Миша поднялся, собрал грязные тарелки и бросил их в мойку. Стук бьющейся керамики о металлическое дно я расценила однозначно.
Сын вышел с кухни, ударив еще и по двери, отчего та жалобно скрипнула. Нет, так дело не пойдет.
Я поднялась и пошла за ним.
Он твой отец, и ничего это не изменит.
Бла-бла-бла, Миша закрыл уши руками.
Ты ведешь себя как ребенок! я повышала голос, зная, что это не поможет.
Так я и есть ребенок. А вы, он ткнул пальцем мне в грудь, вы взрослые. Так и ведите себя как взрослые!
Я обессилено упала на свою софу, обхватив голову руками. Как я могла до такого довести? Мой собственный сын ненавидит отца, которого раньше боготворил.
Мам, Миша присел рядом, извини. Знаю, тебе тяжело. Но я не могу простить отца за то, что он сделал. Он разрушил нашу семью. Он предал тебя, и горько добавил, и меня.
Я всхлипнула и не смогла сдержаться. Разрыдалась на плече у сына. Все то, что копилось в моем сердце последние полгода, что я так старательно пыталась спрятать ото всех, что я подавляла, считая грязным и противным, наконец нашло выход. Да, давно мне нужно было хорошенько прореветься, чтобы уже отболело. Но я не могла. Я должна была быть сильной ради сына. А что в итоге?
Миша гладил меня по голове и тихо шептал наставления. Мне. Мой тринадцатилетний сын. Шептал наставления.
Все будет хорошо. Все пройдет. Ты еще будешь счастлива.
Я и сейчас счастлива, захлебываясь соплями и слюнями, я шумно вытерла нос рукавом, ты рядом, и мне большего не надо.
Надо, твердо высек он, убирая прядь волос с моего лица, ты должна любить и быть любимой. Другим мужчиной.
Я шмыгнула носом и зарыдала еще громче. Почему все именно так? Когда все пошло наперекосяк? В какой момент я ошиблась?
Что он хочет?
По одному только тону Миши я поняла, что исход этой битвы проигран. Я помотала головой.
Не знаю.
Когда он нас ждет?
Я закрыла глаза, собираясь с мыслями.
Сегодня. В половине второго.
Миша вскочил, судорожно бегая по комнате.
Позвони ему, скажи, что мы будем. И это умойся.
Я молча кивнула, сбитая с толку. Но все, что попросил сын, выполнила. Зареванные глаза скрыть не удалось, поэтому я сделала макияж несколько сложнее, чем обычно. Да что уж кривить душой. Он был настолько броский, что мне самой стало страшно. Миша принес мне из шкафа любимое платье, которое я надевала только на день рождения и аккуратно повесил в ванной.
Но у меня же сегодня не
Ты очень красивая в нем, отрезал он, гладя свои школьные брюки на софе.
Я согласилась и с этим.
За двадцать минут до назначенного времени сын вызвал такси, а на мой немой вопрос ответил:
Заплачу сам, и продиктовал адрес, который был нам домом почти четырнадцать лет.
Машина мчала по шоссе, тихо шелестя резиной по асфальту. Водитель попался неразговорчивый, и это было хорошо. Настроиться на встречу с Денисом, да еще и в неформальной обстановке, было сложно. Но можно. Когда ты не одна. Всю дорогу Миша держал меня за руку. Он не произнес ни слова, но я чувствовала всем своим существом его внутреннюю силу. Он мог быть сильным за нас обоих.
Я дождалась, когда сын расплатится с таксистом, и мы на мгновение замерли у подъезда. Все вокруг было таким знакомым и родным, что хотелось снова расплакаться. Ровно полгода назад я собрала наши немногочисленные пожитки и больше сюда не заявлялась. Хотя ничего не мешало мне приехать. Денис был не против. Ключ остался у меня. Код от домофона не сменился. Но я мечтала оставить этот дом позади. В памяти. В прежней чужой и такой насыщенной жизни.
Миша набрал код, и мы оказались внутри. И здесь все было по-старому. Улыбающаяся консьержка Мария Семеновна так и сидела в небольшой, но светлой комнате, и кивнула нам, приветствуя как раньше, отчего ощущение тревоги, накатывающее волнами, усилилось вдвойне. Огромное светлое пространство холла, покрытое от пола до потолка красивой, местами бежевой, а местами бордовой плиткой, значительно отличалось от того темного закоулка, что встречал нас теперь дома. Если можно назвать домом ту однокомнатную пропахшую сигаретами квартирку, на которую у меня еле хватает денег. Но выбирать не приходилось.
В ожидании лифта я взглянула на часы, что висели рядом. Половина второго. Мы вовремя. Войдя в кабину, я зажала двадцать пятый, последний этаж. Денис всю свою жизнь мечтал жить на последнем этаже и иметь свой, отдельный выход на крышу. И пусть мы туда почти никогда не поднимались, но сама возможность этого дарила ему свободу. Он мог встречать рассветы, глядя за горизонт. И в такие моменты ему не нужны были ни часы, ни будильник. Потому что чувствовал приближение солнца где-то внутри, в себе. Горячая кружка кофе без сливок, пара печенек в виде мишек и открытое окно. И неважно, идет дождь или снег. Этот ритуал оставался неизменным почти всю нашу совместную жизнь. Интересно, а сейчас он также встает на рассвете? Или изменил не только мне?
Двери лифта бесшумно раскрылись. И вот она. Квартира 235. Единственная на этом этаже и в этом доме. И в моем нереальном мире. Миша, которого, кажется, не мучили никакие вопросы бытия, ловко вырвался из душного плена, поднес палец к звонку, но нажать не успел. Денис явно ожидал нашего прихода, хотя я так и не перезвонила.
Распахнутая настежь дверь сразу же выдала нам хозяина, который, явно удивленный моим внешним видом, звонко присвистнул.
Ух ты, ты невероятноно закончить фразу не успел.
Миша протиснулся мимо, не удостоив отца даже взглядом, и скрылся в комнате, что когда-то принадлежала ему.
Что ж, не подав вида, продолжил Денис, добро пожаловать домой.
И я очень надеялась, что он пошутил.
Глава 6
Пятнадцатью годами ранее
Теплым июньским деньком я бодро шагала по проспекту. Никаких тревог, никаких забот, чуть, правда, ноги заплетались, и сердце учащенно билось, но я убеждала себя, что это от радости.
Спешу представиться. Меня зовут Карина Мельникова. Мне двадцать лет. Я совсем недавно закрыла на отлично сессию после третьего курса и перевелась на вечерку, хоть родители и были против. И сейчас я иду устраиваться на первую в своей жизни работу.
По будущему образованию я экономист. Прибыль, инфляция, финансы, инвестиции. Все это для меня непустой звук. И только потому, что мое образование не закончено, я могу претендовать максимум на должность стажера в отдел кадров. Хотя нет, могу еще в отдел бухгалтерии, но что-то мне подсказывает, что туда меня не возьмут. Ну и пусть. Зато не сидеть на шее у родителей и не ждать, когда небесные обитатели решат наградить меня финансовыми ресурсами. Нет, не подумайте, я подрабатывала летом и в том году, и в позапрошлом, но что я скопила, то давно испарилось, словно и не было.