Жива, пока, пожал плечами врач, Берите, кивнул помощникам, и они бережно подняли тело и положили на носилки. Потом взялись за ручки и понесли через рабочий выход.
Куда ее? с отчаянием спросила Светка старшего телохранителя.
Скорее всего, в клинику. А вас давайте отвезем домой, подал он ей свою руку.
Да-да, растеряно сказала Светка, А можно ее завтра навестить?
Все вопросы у Виктора Степановича, холодно ответил мужчина.
Он подал ей локоть и, прихватив со стола остатки кольца, повел ее на выход.
Вот и пообедали, угрюмо произнесла Светка и покачала головой.
Глава 5
Пролежав в отдельной палате трое суток, Лина была крайне расстроена и в растрепанных мыслях. Она чувствовала себя запертой в каком-то тяжелом сне и никак не могла очнуться. Да к тому же, как сказал молодой милый доктор, ее еле откачали от отравления коньяком. Не то, чтобы тот был некачественным, скорее наоборот, очень хорошим, притом страшно дорогим, двадцатипятилетней выдержки. И выпила она почти все пол литра и без закуски. Хотя, какая в то время могла быть закуска, когда она топтала все ногами.
Откинувшись на спину и прикрыв глаза, девушка вспоминала случившиеся и хмурилась.
Надо что-то делать, пока еще есть время, размышляла она, оглядывая помещение, где находилась.
Это был номер люкс: отдельный, с телевизионной панелью на стене, с холодильником. У окна стоял стол, на котором была разложена книга и рядом плетеное кресло. И еще несколько вазонов с цветами. Запах разноцветных букетов роз наполнял помещение ароматом и перекрывал больничный, хотя тот все же слегка чувствовался. Лина привстала на локтях и попыталась присесть, но тут же застонала от вдруг закружившейся головы и легла обратно, зажмурив глаза. Полежав немного, попробовала еще раз, но почувствовав не только головокружение, но и тошноту, решительно откинулась на подушки.
Ну и нажралась же я, хмыкнула она.
Полежав немного, прислушивалась к себе и сделала вывод, что все в порядке, только плохо, как после отравления. Когда-то она испытала такое, но ее выходила бабуля. Лина была еще студенткой первокурсницей, впервые напилась и накурилась в компании таких же молодых и ранних. Как она добралась до дома и как осталась жива и даже не изнасилована, до сих пор не может вспомнить. Только то, что рассказала ей бабуля, когда она ввалилась в квартиру и едва промолвив:
Мне плохо, свалилась на руки старушки.
Бабуля приводила ее в порядок сутки, чем-то отпаивала очень горьким, потом очень кислым, потом кормила с ложечки куриным бульоном. Тогда-то она и решила, что больше никогда не возьмет в рот ни ту, ни другую заразу, только вода или что-то ее не крепче. А уж табак, так и не брала вовсе, даже дыма не выносила. Поэтому ни в какие клубы «по-интересам», ни на вечеринки с неизвестной публикой, она не ходила. И познакомиться с кем-то из мужского сословия не могла, да и не хотела. Иногда позволяла себе посидеть в кафе с той же Светкой и поваляться на пляже летом с книжкой, где-нибудь в тенечке. Правда ее постоянно звала к себе Тамара, обещала исторические экскурсии, пляжи, кофе и печеные вкусности. Вот она и сподобиласьвпервые посетила эту благословенную страну и сразу в нее влюбилась, удивительную, сочетавшую в себе Восток и Запад. И если бы еще не случившееся позднее, то есть смерть бабули и эта встреча с сумасшедшим мужиком, что так властно распорядился ее жизнью, то она была бы полна хороших впечатлений от прошедшего. А теперь и не знает, что делать и как поступать.
Он что-то говорил, что уже продана моя квартира? ахнула она и застонала, Ах, твою же япона маму! Неужели, правда? Может все врет? Хочет проверить меня на вшивость? Или, в самом деле? А работа? Ну, с ней может так и случиться, если захочет кого прижать. Деньгимогут многое, но меня-то ему не купить, тем более после всего случившегося.
Лина осторожно присела на постели и попыталась повернуть голову в одну сторону, затем в другую. Слегка подташнивало, но все же было уже лучше.
Так, начала спускать ноги с кровати, потихоньку и будем делать.
Она уже почти слезла и попыталась встать, но ноги подвели, а скорее слабость и она, качнувшись, вновь присела на постель.
Еще рано, проговорила вслух, но пробовать стоит.
В это время открылась дверь и вошла медсестра и уставилась на сидевшую Лину.
Вам пока нельзя, покачала она головой, Слабость и головокружение есть?
Да, промолвила Лина, и еще подташнивает слегка.
Это от сильного отравления. Сейчас сделаем еще одну капельницу, и уже завтра будите как огурчик, улыбнулась она профессиональной улыбкой.
А где я? показала на окружающие ее стены, И кто за это платит?
Вы в частной психологической клинике, а платит ваш жених, Виктор Степанович Орлов.
Жених, фыркнула Лина, чтоб ты пропал, сволочь.
Медсестра посмотрела на девушку удивленными глазами, но смолчала. Подтянув капельницу к кровати, вставила иглу в катетер в вене на руке и также молча присела в кресло, взяв книжку в руки.
Видимо персональная сестричка, и зло скривилась, глядя, как та уткнулась в книгу и перестала обращать внимание на больную.
Лина лежала и думала с горечью, что пути, вероятно, отрезаны и ей необходимо что-то предпринять, чтобы совсем не свихнуться от теперешней ситуации. Получалось, что ее силой заставляют выйти замуж, нет уже своей жилплощади, нет и работы.
Кроме того, где ее телефон и документы, черт возьми! возмущалась она мысленно и вздыхала.
Как вас зовут? обратилась она к медсестре.
Наташа, оторвалась та от чтения и взглянула поверх книги.
Наташа, начала Лина, когда придет врач, мне надо с ним поговорить?
На вечерний осмотр, ответила сиделка и вновь уткнулась в книгу.
Лина смотрела на нее и понимала, что лишена даже возможного личного откровенного разговора.
Эта кукла в медицинском халате ничего не скажет, скуксилась она, и закрыла глаза, Буду думать сама и сама же делать выводы. Но после. Надо обождать.
Медсестра еще пару раз подошла к капельнице и вскоре освободила Лину от этой процедуры.
Что-то хотите перекусить? равнодушным голосом спросила она.
А что есть? поинтересовалась она и попыталась приподняться.
Медсестра помогла ей, поставив спинку кровати выше, и подтянула с ног специальный столик. Потом открыла холодильник.
Есть салаты овощные, фрукты, соки, перечисляла она, не поворачивая головы, а словно впервые разглядывая содержимое агрегата.
Салат, любой, и яблоко, если есть. Стакан воды, без газа.
Наташа кивнула и подала ей все, что та просила. Салат был очень вкусным, вместо хлеба галета, вода прохладной, и яблоко такое, какие она любила, твердое, красное с желтыми полосами.
Даже знает, какие яблоки мне нравятся, сволочь, фыркала она, но съела с аппетитом.
Поблагодарив за обслуживание, Лина прилегла. Потом, вспомнив, попросила какое-нибудь чтиво, на что та ответила, что пока невозможно нагружать голову, надо поспать.
Вам бы лишь усыпить меня и меньше забот, вздохнула она и насупилась, глядя как та ухаживает за ней, убирая остатки пищи, опуская спинку кровати в горизонтальное положение, оправляя сбившиеся простыни. Все делает быстро и услужливо, как и положено сиделке. Но все молча, равнодушно.
Как ее расшевелить? прикидывала Лина, Очень много вопросов. Как их получить?
А вы, Наташа, давно тут работаете? решилась она разговорить ее.
Нет, недавно, всего полгода.
Вам нравится такая работа?
Да, нравится.
И за нее хорошо платят?
Наташа кивнула и отложила книгу.
Если хотите задать вопросы по своему лечению, то это к врачу, если по вашему обслуживанию, то задавайте. И только.
Лина подумала, и, вглядевшись в непроницаемое лицо девушки, не решилась говорить дальше.
Что с нее взять, она на работе, и здесь, видимо, хорошо платят. Да еще и эта сволочь, доплачивает, «как пить дать»! Чтобы меньше болтала. Ну, ладно, хмыкнула она и повернулась на бок, это мы еще посмотрим, кто кого. Дай мне только подняться! Будет тебе и белка будет и свисток! вспомнила она поговорку бабули.