Хватит шуметь, спи.
Девушке не оставалось ничего другого, как подчиниться этому приказу. Отогнав назойливые мысли о пристойности способа заснуть, Годива стала погружаться в сон. Беспокойство, наконец, отпустило её, и пленница, незаметно для самой себя, уснула.
Леонардо, хоть и делал вид, что спит, не спал. Его не отпускала внутренняя тревога, предчувствие, что вот-вот что-то случится. Мужчина не ошибся. Как только лагерь погрузился в тишину, а костры погасли, десятки огненных стрел пронзили палатки
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Все произошло стремительно. Вот Годива еще спала, а тут, внезапно, мужские руки оттаскивают её подальше от остывшего костра. Сквозь пелену полутьмы, затаенного ужаса и непонимания, что же происходит, девушке удалось заметить разгорающийся пожар в лагере именно там, где были размещены палатки.
Догадка о том, что это нападение, больно ужалила Годиву. Она испугалась и замерла, не понимая, как ей быть и что делать. А делать ей ничего и не нужно было. Просто тихо лежать, придавленной мужским телом это Леонардо, накрыв собой пленницу, приготовился к тому, чтобы защитить себя и её. Сам мужчина, выжидая, напрягся, каждая мышца его была ощутима и подобна камню.
Теперь, Годиве было не до того, чтобы думать правильно ли это или нет, быть в такой близости от Леонардо. Все её мысли сконцентрировались на одном лишь бы им выжить.
Где-то поблизости, раздались приглушенные, еле слышные, голоса, хрустнула ветка, послышались шаги
Годива учащенно задышала грудная клетка заходила вверх-вниз это не помогало. Жадно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег, девушка пыталась наполнить легкие воздухом, но тщетно его было слишком мало. Страх накатывал волнами, мешая полноценному дыханию.
Годиве показалось, что она вот-вот задохнется. И девушка, напуганная, попыталась освободиться от Леонардо, попробовала скинуть его с себя, но куда там силы их были неравны. Однако она не оставила своей борьбы, завертела головой, застучала кулаками в твердую грудь мужчины. Забыла об опасности, что была кругом. Прекрасная саксонка хотела лишь одного дышать.
Её учащенное дыхание обжигало. Словно не было на Леонардо кольчуги и плотного кафтана под ней, будто лежал обнаженный. Не во время пришли абсолютно ненужные мысли и картинки, что Годива могла бы так дышать совсем по другой причине. Отогнал решительно все эти домыслы. Не время! Не сегодня! Чувствуя, как бешено, бьется сердечко девушки, как пытается она задышать, мужчина без труда понял, что его пленница находится в паническом состоянии. Это ему было привычно случившееся, теперь, спустя, 12 лет. А тогда, в первый раз, и он сам едва не растерялся
Время уходило, опасность с каждой секундой становилась все ближе. Если пленница сейчас не успокоится, то привлечет к ним внимание, и тогда все пойдет совсем по-другому.
Послушай, обхватив Годиву за щеки своими жесткими пальцами, зашептал Леонардо. Девушка мгновенно замерла, очарованная его прикосновением. В темноте и пленница, и её господин различали лишь белки глаз друг друга. Но вот чувства они все обострились, натянулись, как тетива. Дыхание волновало, тепло, исходящее от тела, пробуждало сладость в груди
Все будет в порядке, продолжил Леонардо, не отпуская лица Годивы, я бывал в таких ситуациях не один раз. Лежи смирно, и я вытащу тебя отсюда.
Мужчина не увидел, но почувствовал, как губы девушки расплылись в улыбке, а затем послышался её шепот:
Ты говорил то же самое, 13 лет назад, когда спас меня.
Эти слова, как острый меч, пронзили Леонардо прямо в грудь, так, что теперь мужчине стало трудно дышать. Воспоминания закрутились, поднялись из потаенных уголков души, где, казалось, были захоронены.
Ты? выдохнул Леонардо потрясенно.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
13 лет назад
Маленькие детские ножки торопливо спускались по лестнице. Каменные ступеньки, пригретые солнцем, были приятно-теплыми для босых стоп. Девочка спешила. Скорее. Пока мама и папа не видят, пока они заняты, можно будет поразвлечься. Тем более, в такой погожий летний денек.
Ей не составило труда убежать незамеченной. Эрик снова заболел а это означало, что внимание родителей было приковано к нему. Годиве так и сказали: «не мешайся под ногами». Она, как послушная дочка, выполнила строгую просьбу матери. С большой охотой, надо сказать в такие дни, когда старший брат хворал, мать становилась раздражительной. Особо раздражала её младшая дочь, зачем-то требующая внимание. Очень странно, для 4-летнего ребенка искать внимания родителей, не так ли? В представлении матери, дочка должна была учиться самостоятельности, и не отвлекать маму от столь важного.
А важным был, без сомнения, Эрик.
И так, Годива, предвкушая приключения, спустилась с главного здания замка и оказалась в долгожданном месте внутреннем дворе. Там, в самом его центре, должно было случиться что-то грандиозное. По крайней мере, так думала 4-летняя малышка, когда её глазам предстало несколько не слишком высоких, но очень широких, чанов с водой.
Годива огляделась по сторонам вокруг никого не было, оно и понятно часть слуг была занята на кухне, другая собирала грязные вещи, чтобы постирать в заранее приготовленной для этого воде. Таким образом, получилось так, что маленькая господская дочка оказалась во дворе совсем одна.
Как завороженная, Годива приблизилась к одному чану. На прозрачной поверхности, сверкая, маня к себе, то появлялись, то пропадали, солнечные зайчики. Девочка шагнула еще ближе, желая их поймать. В её детском сознании это были не просто солнечные блики, а самое, что ни на есть, чудо. Сияние волшебной феи. Говорят, если поймать это сияние, сбудется одно желание. Поэтому, недолго раздумывая, Годива решила осуществить свою задумку ухватить сияние, и заодно, и фею, и попросить её, чтобы Эрик наконец-таки стал здоровым!
Ради брата можно было и постараться!
Именно эти слова твердила себе малышка, когда, склонившись, попробовала зачерпнуть ладошками, волшебный свет. Увы, у неё не получилось. Кажется, даже сияние сдвинулось чуть подальше. Наверное, она напугала фею. Чего доброго, та вообще улетит, и не видать тогда ей, Годиве, волшебства. Нужно было поторопиться.
Она и поторопилась, потянулась дальше и плюхнулась, с головой, в пока еще холодную, не успевшую прогреться, воду. Маленькое тело обжег холод, и тут же начал отнимать силы и способность двигаться. Вернее, Годива пыталась шевелить руками ногами, но, то ли получалось как-то заторможено, то ли она только думала, что двигает конечностями.
Стало страшно, стало темно и больно. Грудь распирало от боли. Боль нарастала, угрожая раздавить ребра изнутри. Мало воздуха! Мало!!!
А потом все резко изменилось. Снова яркий солнечный свет, чьи-то руки потащили, стало легко будто превратилась в перышко. И голос, такой, что проникал до самого сердца, голос, который твердил: «я тебя вытащу».
Очнулась Годива уже в руках черноглазого юноши. Стоило только девочке открыть глаза, как она устремила на своего спасителя сосредоточенный взгляд. Смотрела, молчаливо, впитывая в себя каждую черточку лица. Он отличался от всех, кого она знала смуглая кожа, черные волосы и глаза
Спасибо, прошептала девочка, одаривая Леонардо робкой улыбкой.
В следующий раз, я могу не оказаться рядом, ответил юноша, хмурясь.
Нет, девочка еще шире улыбнулась, ты мой рыцарь, и ты всегда будешь спасать меня.
Она уставилась на него немигающим взором. Яркие голубые глаза смотрели с такой уверенностью, что там, где сердце, у Леонардо шепнуло: «так и будет».
Так оно и случилось.
Но это была лишь часть истории, которая была известна Годиве. А у неё имелось продолжение.
Когда Леонардо спас Годиву, это заметили уже не только подоспевшие служанки, но и молодая госпожа Марианна. Завидев статного, мускулистого юношу, женщина воспылала к нему не только благодарностью, но и желанием страстным и требовательным. Что поделать, Альфред уже не радовал особым вниманием, к тому же вид молодого, сильного тела, подхлестывал аппетит Марианны. Её совершенно не смущало, что тот, к кому она воспылала чувствами, был моложе её на 10 лет, да, к тому же, был сыном кузнеца. Это не остановило прелестницу, и на следующей день, не стыдясь ни тех, кто на земле, ни Того, Кто на небе, Марианна пришла к нему в кузницу.