Затем, Александр перевел взор на отца. Тот неодобрительно нахмурился и приказал:
Живо ко мне, есть новости для тебя.
Сперва, я должен искупаться и привести себя в более-менее, божеский вид, тряхнув кудрявой головой, лениво протянул сын.
Ральф поджал губы и ответил:
Надень рубаху и ко мне. Все остальное позже.
Хорошо, нехотя согласился Александр, подхватывая с пола вышитую серебристыми нитями серую рубаху неслыханно дорогой наряд, даже для большинства знати.
Как только за хозяином замка закрылась дверь, к молодому мужчине, обнимая за спину, прижалась леди Джиана.
Ах. Александр, зашептала она, щекоча своим возбужденным дыханием шею красавца, увидимся ли мы скоро?
Александр чуть поморщился. Во-первых, потому что ему, теперь познавшему прелесть белокурой леди, уже не столь сильно хотелось задрать ей платье (по крайней мере, не сейчас), во- вторых, молодой мужчина не стремился к каким-либо обязательствам с женщинами. А ведь слова «увидимся ли мы скоро» звучали как надежда и ожидание обещания от него, Александра.
Не знаю, милая леди, развернувшись и взяв в свои загорелые ладони ладошки Джианы, задумчиво ответил мужчина. Он уловил в ее больших, голубых глазах печаль и, желая сгладить свои слова, мягко поцеловал внутреннюю часть руки женщины, тут же подслащая действие речью:
Но, без сомнения, я хотел бы, чтобы когда нибудь наша ночь снова повторилась.
Слова возымели свое действие женщина, блеснув улыбкой, довольно рассмеялась.
А теперь, дорогая Джиана, милостиво прошу понять и отпустить меня, продолжая играть роль галантного любовника, сказал Александр. Хотя, признаться, если бы женщина не захотела, чтобы мужчина покинул ее, и включила весь свой женский арсенал от соблазнения до рыданий, это бы уже не остановило красавца.
Сколько это будет продолжаться? разрывая тишину кабинета, вопросил Ральф.
Ты о чем? Об ужинах, на которых полно гостей или же, о том, что наша кухарка уже замучила кормить всех нас заморскими блюдами? усмехнувшись, вопросом на вопрос ответил Александр. Он видел, что у отца паршивое настроение, но не брал это на свой счет. В конце концов, если быть откровенным, молодой мужчина и не помнил, когда последний раз видел отца смеющимся или, хотя бы, довольно улыбающимся.
Твое чувство юмора тебе пригодится, Ральф чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки, у меня для тебя новости, сын.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Монашка! Моя будущая жена монашка! Александр смахнул со стола кубок, и тот, ударившись, покатился по каменному полу.
Почти монашка, поправил Леонардо.
Почти? Александр со злостью убрал со лба кудри волос. Так не бывает, мой друг.
Откуда тебе знать, пытаясь немного успокоить друга, спросил брюнет, или, ты уже и в святой обители успел наследить?
Боже упаси, выдохнул молодой мужчина. Но не издевательство ли это, отдать мне, в жены, монашку? Кажется, я действительно разгневал своего отца, раз он решил так жестоко наказать меня.
Почему бы тебе не воспринимать эту новость не как наказание, а некое благо? Леонардо поднялся с кресла и подошел к другу.
Со стороны они выглядели впечатляюще оба высокие, широкоплечие, темноволосые. Только у Леонардо волосы были насыщенного угольно-черного цвета и не вились, а у Александра имели черно-каштановый тон и были кудрявыми, что, без сомнения, особо привлекало внимания представительниц прекрасного пола. Дальше сходства друзей заканчивались. Леонардо был склонен к уединению и не являлся тем, кого можно было назвать «дамским угодником», хотя и он не был обделен их благосклонностью. Мужчина говорил мало, зато всегда по делу. Предпочитал упражняться в мечах, нежели быть на балу.
А вот Александр
Да, за ним прочно укрепилась слава любимца женщин. В свои 25 лет он завоевал немало девичьих сердец, и еще больше разбил их. Красивый, начитанный, говорящий много и поэтично, младший сын Ральфа вел праздную жизнь, наслаждаясь всеми доступными ему благами. Охота, рыцарские турниры, ужины с сотнями именитых гостей и, кончено же, бурные ночи такова была жизнь красавца Александра последние 8 лет. А чем еще заняться младшему сыну богатого лорда?
Но теперь вся эта жизнь оказалась под угрозой.
Из-за решения отца.
Благо? Александр вздохнул, ощущая на груди тяжесть, вызванную приказом отца. Не знаю, какое может быть благо в союзе святой и прожженного грешника. Грешника, которому нравится его грех.
Она родит тебе наследника, это уже благо, Леонардо похлопал друга по крепкому плечу, не унывай, дружище.
Александр промолчал о том, что не считал рождение наследника благом, хотя отец обещал ему, младшему сыну, неслыханное один из своих замков и земли, прилегающие к нему. Обычно, лорды могли позволить такое лишь для единственного, старшего сына, а остальные вертелись, как обычно, а обычно в те времена был разбой. А тут такая щедрость со стороны отца. Но Александр понимал, что все это лишь обяжет его, такого свободолюбивого, перед родителем. А он не этого хотел.
А что же хотел этот молодой, красивый мужчина? Ответа на этот вопрос он и сам не знал. Слишком долгая праздная жизнь не способствовала к тому, что бы Александр задался важным вопросом какой смысл в том, что я живу? Для чего? И уж, безусловно, он и не задумывался над тем, что где-то там есть прекрасная дама, которая сразит его наповал и заберет себе его сердце. Глупость несусветная. Вот Ланселот влюбился в прекрасную жену короля Артура, и что же? Эта легенда не о любви, а о том, как все портится, когда позволяешь чувствам взять над тобой верх.
Аббатство
Кассия вынула пальцы из прохладной воды, потрясла руками и поднесла ладони к лицу, разглядывая их. Кожа на кончиках пальцев покраснела и припухла, но, в целом, выглядела вполне сносно. Хорошо, что сегодня не треснула, как в первые три раза. Не было ни крови, ни ранок. Это радовало. Вышивать, конечно, все еще будет больно, но это было не так страшно. Это уже так не пугало. Она привыкла и не злилась на монахиню. Ведь приучать к смирению такой нелегкий труд. И, вероятно, очень благородный труд.
«Такой уж благородный?» раздался в голове тихий голосок, вызывая смятение в груди девушки. Она торопливо заглушила эту мысль молитвами. Нельзя так думать!
Ты скоро? Нам позволено выйти на прогулку, произнесла Мария высокая девушка, лицо которой почти всегда выражало то самое благородное умиротворение, к которому должны были стремиться все монахини.
Прогулка это замечательно! просияв улыбкой, ответила Кассия. Она тут же забыла о пульсирующей боли в пальцах и, ускоряя шаг, последовала вместе с Марией.
На территории аббатства уже гуляли другие послушницы кто-то, разбившись на пары, кто-то, предпочитая уединение. Кассия, по привычке, шла вместе с Марией. Пробивавшаяся трава сочного, зеленого цвета ощущалась мягким ковром под башмачками Кассии. Девушка шла, наслаждаясь этой простой радостью. Для большей же, не хватало лишь одного письма из дома. Сегодня был ровно месяц, когда Кассия получала последнее послание от семьи. В нем не было каких-то теплых, нежных слов, так, вести о том, как братья-сестры, как отец, как мать. Письмо всегда писала она, и от того оно было еще дороже. Кассия тосковала по ней и семье, и долгими ночами, пытаясь заснуть, задавалась вопросом почему родные словно выгнали ее? Разве ее вина, что барон погиб на охоте, и она так и не стала женой? Разве ее вина, что в стране неспокойно? Эти мысли приходили именно ночью, и Кассия не в силах была прогнать их. Днем было легче. Занятая делами, молитвами, заучиванием, девушка продолжала убеждать себя, что жизнь в аббатстве самое лучшее решение для нее.
До моего пострига в монахини осталось меньше месяца, послышался спокойный голос Марии, и Кассия, оторвав взгляд от изумрудной травы, густо пробившейся с южной стороны территории аббатства, посмотрела на подругу: светлое лицо той было преисполнено мира и какой-то благодати.
Ты действительно хочешь стать монахиней? прошептала Кассия. И как только она озвучила этот вопрос, очередная волна сомнений сковало сердце девушки, отдаваясь колкой болью в нем.