Я все читала и читала, пытаясь найти причину, по которой ребята скрывали свои отношения. Этой темы в переписке они не касались, но я нашла сообщение от Егора, которое, как мне показалось, могло быть с этим связано:
«Ты же знаешь, он просто так не смирится, в этом нет твоей вины, просто для него это будет предательством, не хочу, чтобы он нам навредил».
Прочитав, я сразу подумала про Спасского-старшего. Он же сам мне признался, что сын боялся, что он им помешает. Но должна же быть и для этого причина? Он хотел женить сына на более выгодной партии, ну, уж простите, в каком веке мы живём? Да и Егор упомянул предательство, что он имел в виду, что собирается ослушаться отца?
«Я не могу понять, почему я ему не понравилась», вдруг выцепил мой взгляд сообщение сестры Что же это получается? Егор знакомил Луизу с отцом?
Я до магазина схожу! услышала я из прихожей голос Сашки. Тебе что-нибудь надо?
Нет, ответила я, не отводя взгляда от монитора. Входная дверь хлопнула, а я наконец дошла до того момента, когда Луиза призналась Егору.
Луиза: «Я сделала тест».
Егор: «И?»
Луиза: «Он положительный)))»
Егор: «Я стану папой)) А ты будешь самой лучшей мамой на свете».
Луиза: «Люблю тебя».
Егор: «Нет, это я тебя люблю, а ты и дальше позволяй мне это делать».
Это было трогательно, клянусь, я чуть не расплакалась. Притворяться так нельзя, и эта их переписка как безапелляционное доказательство того, что они оба являются родителями Артема. Мои руки затряслись, и я запрокинула голову, чтобы не позволить слезам выйти наружу. А опустив лицо, обратила вдруг внимание на то, что под именем Егора светится значок: online Руки уже ходили ходуном, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я, опустив переписку до конца, увидела в самом низу: Егор печатает
«Привет, Вика», пришло сообщение. Мне стало дурно, если бы я сейчас не сидела, то точно бы упала мир вокруг слегка покачнулся И только через несколько секунд, во время которых я интенсивно дышала, до меня пусть и медленно, но дошло, у кого ещё был доступ к этой странице
Глава 9
Пока я постукивала пальцами по краю ноутбука, думая, что ответить и стоит ли вообще отвечать, у меня зазвонил телефон. Громкий сигнал заставил меня дернуться, сердце опять подпрыгнуло я просто не ожидала, вот и испугалась.
Номер телефона высветился цифрами абонент не был занесён в записную книжку. Но звонить мне мог кто-то из потенциальных клиентов, так что я практически без раздумий сняла трубку:
Алло.
Ну и что ты там хотела найти?
Сперва я растерялась, словно меня поймали с поличным. Но ведь и Даниил, а это именно он мне сейчас и позвонил, тоже рылся не так давно в чужой переписке. Так что ответить я решила честно:
Я хотела знать, говорили ли вы правду, рассказав о планах Луизы и Егора.
Ну хорошо, что хоть не врешь, хмыкнул Даниил. И как, узнала, что хотела?
Не совсем.
Он хмыкнул ещё раз, а потом заговорил:
Завтра, в шесть часов вечера я получу результаты ДНК, через полчаса буду в клубе «Семь пятниц» либо отмечать, либо горевать. Думаю, что ты бы хотела ко мне присоединиться и в том, и в другом случае.
Я опешила. Зависла, как программа на старом телефоне. Но сбой был недолгим, и я спросила:
А почему вам просто не позвонить мне и не сообщить результаты? Мой телефон, как я вижу, у вас есть
Нет, это будет не интересно, перебил он меня язвительно, ты можешь, если хочешь, кому угодно сказать, на встречу с кем и куда идешь, но прийти должна одна. На входе назовешь мое имя тебя проводят. До встречи.
Но начала я, однако трубку на том конце уже повесили.
Моему возмущению не было предела. Мне не нравился этот мужчина. Не нравилось, как он со мной общался так легко и просто начал мне тыкать, а ведь вчера изображал более-менее интеллигентного человека хотя бы в общении. Что ж, получается, играл, притворялся? Чтобы ввести меня в заблуждение и добыть у ребенка анализ?
Здесь я услышала шум у входной двери и вышла в прихожую как раз в тот момент, когда в квартире появился Сашка. Одной рукой он держал Артема, в другой руке висел довольно объемный пакет.
Встретил Гулю у подъезда, ей надо было бежать, сказал Саша, отдавая мне ребенка. Он тут же оказался в моих объятиях, довольно угукнул, и я понесла Артема переодеваться.
Вернувшись на кухню с Артемом на руках, я застала малоприятную картину: Сашка хлестал пиво из горлышка и хрустел луковыми чипсами, уставившись в монитор телевизора. По нему шел футбольный матч.
Голова не прошла? фыркнула я.
Не совсем. Видимо, именинник вчера соврал, сказав, что коньяк французский, ответил Саша. Да и под футбол пиво святое дело. Ты будешь?
Я не люблю пиво, ответила я и ушла с кухни в детскую, где мы с Артемкой, развалившись на полу, застеленным пушистым ковром, принялись играть.
Поползали за игрушкой, поперекладывали мячик, затем сыграли в пальчиковую игру. Я брала ладошку Артемки и начинала водить по ней указательным пальцем круговыми движениями, приговаривая известную потешку: сорока-белобока кашку варила, деток кормила, на словах «этому дала», я начинала загибать пальчики ребенка по одному, начиная с мизинца и массируя их. Артёму нравилось. Да и я, общаясь с ребенком через игры, отвлекалась от неприятных мыслей. И касались они не только Спасского. Саша тоже начинал меня беспокоить. Вроде бы все хорошо, но чувство тревоги не отпускало.
Рассказать Сашке о том, что мне позвонил Даниил и пригласил завтра встретиться, я решила во время ежевечерней прогулки по парку. Они оставались нашей приятной традицией.
Я пойду с тобой, тут же вызвался он, едва я рассказала ему про звонок Спасского.
Нет, покачала я головой, Спасский просил прийти одной.
Одну я тебя не пущу.
Я резко остановилась и, повернувшись к Саше, посмотрела ему в глаза:
Я большая девочка, эти слова прозвучали наивно, я вздохнула и произнесла другой аргумент: Он пригласил меня в клуб, там будет полно народу.
В какой клуб?
«Семь пятниц».
Сашка усмехнулся:
А ты знаешь, что этот клуб принадлежит ему?
Ты же говорил, что он строительным бизнесом занимается
Строительный бизнес это основной его доход. У Спасского много чего в городе есть: и клуб, и ресторан, и даже контактный зоопарк.
Нахмурившись, я отвернулась и ответила:
И все же я пойду одна.
Саша недовольно покачал головой, но больше спорить не стал.
Утром мы разошлись каждый на свою работу. Сашка сегодня трудился до шести, я в последнее время работала когда как, иногда забегая в другое помещение, в которое собирался переехать мой салон.
Эльвира составляла композицию из цветов, ещё одна сотрудница перебирала свежие цветы, а третья упаковывал букет, который уже ожидал курьер. Мне нравилось, что работа в салоне кипела. Это, по сути, было моим детищем. Любимым и довольно прибыльным.
Салон я открыла на деньги, которые мне отдал Валера при разводе. Ох, с каким недовольным видом он вручил карту с положенными мне деньгами. Сам виноват, это он настаивал на заключении брачного договора, и деньги я получила по закону. Пусть скажет спасибо, что я отказалась делить совместно нажитое, иначе бы к его ранним сединам добавился ещё и сердечный приступ. Мне не надо было ничего его, но уходить просто так гордость не позволила.
Последние три года нашего брака официально я нигде не работала, иногда подрабатывала «на тетю», занимаясь составлением свадебных букетов. Флористика всегда была моей страстью, и я безумно рада, что вложила деньги правильно.
Поковырявшись немного в отчетах и накладных и уверившись, что все в порядке, я поспешила домой часа в четыре.
Гуля занималась ребенком, а я, предупредив няню о том, что на вечер у меня планы и ей придется задержаться, поспешила в комнату. Распахнула двери шкафа и начала выбирать взглядом наряды.
Мне хотелось выглядеть сегодня шикарно. Воспоминание о том, как я выглядела при первой нашей встречи со Спасским угнетали. Я могу и умею быть красивой. Нет, не для того, чтобы произвести впечатление. А чтобы просто гордиться собой и не чувствовать себя рядом с Даниилом никчёмной.
Выбор я остановила на изумрудном платье с декольте. Глубоким, но в меру, обтягивающим, но где надо. К нему выбрала высокие коричневые сапоги и кожаную куртку в том. В уши серьги с дымчатым кварцем, на пальцы пару колец. Волосы оставила распущенными, уложив их лёгкими волнами. Макияж не яркий, но заметный, акцент на глаза, губы подчеркнула бежевым блеском. Мое отражение в зеркале мне определенно нравилось.