Вот уже голубой шар с розовыми шапками полюсов полностью закрыл все небо и продолжал приближаться, до тех пор пока юноша не увидел высокий дом из розового камня, а на оранжевой лужайке — в это время был оранжевый день — тоненькую, как прутик, девочку с золотыми волосами и огромными золотыми глазами. Девочка смотрела в какую-то толстую овальную книгу, которую не нужно было листать, потому что непонятные знаки и картинки вспыхивали на ней, когда девочка смотрела в книгу, и гасли, когда она отводила глаза, Страницы в этой книге напоминали экран телевизора. Знаки и картинки все время менялись.
Девочка изредка отрывалась от удивительной книги и смотрела на клумбу с живыми цветами. Да, это были настоящие живые цветы: они тянули к девочке тонкие руки-стебли, раскрывая розовые пальцыстебельки. Девочка что-то доставала из круглой коробочки и бросала цветам. Цветы жадно хватали угощение, дрались между собой, брызгая голубыми искрами, и снова протягивали руки-стебли, выпрашивая угощение…
Мальчику очень хотелось, чтобы девочка взглянула на него. Он почему-то был уверен, что она сразу же увидит его, но девочка смотрела либо в книгу, либо на цветы. Иногда на губах ее появлялась задумчивая улыбка. Казалось, он слышал тоненький звон ее золотых волос. И вот когда ее глаза оторвались от книги и наконец устремились на него, все это чудесное видение задрожало, сместилось. Так наверное, распадается в пустыне в знойный день только что возникший из ничего мираж. На планете наступил красный день, и голубой шар, все сильнее вращаясь, стал стремительно удаляться, будто испугавшись чего-то. Голубая дымка заволокла планету, города растворились в ней, оранжевый, красный и голубой дни слились в трехцветный шлейф, плотно окутывающий планету, все три солнца разом погасли.
В последний раз вспыхнули голубыми огоньками полюсные шапки и погасли. Все меньше и меньше становилась планета, пока снова не превратилась в крошечную голубую звезду с короткими лучами в созвездии Веги.
Утром мальчик, сильно волнуясь, рассказал обо всем родителям, но они переглянулись, потрогали его лоб, дали выпить какой-то порошок и уложили в постель, потому что он действительно выглядел осунувшимся и нездоровым, лишь глаза его ярко сияли, освещая все лицо.
Кстати, тот самый огонь в них, который смущал людей, появился именно после той ночи.
Теперь мальчик каждую звездную ночь забирался куда-нибудь повыше и пристально смотрел на свою таинственную голубую звезду, шепотом умоляя, чтобы она снова приблизилась, и сердце его громко бухало в груди. Сильнее он ничего на свете не желал. Не всякий раз планета приближалась. Мальчик заметил, что голубой шар открывал ему свои дивные тайны только в оранжевый день, но, когда наступала смена дней, — а на той планете это происходило внезапно без всякого перехода, — голубой шар окутывался голубой дымкой и быстро удалялся, снова превращаясь в крохотную недоступную звезду. И все три солнца, бледнея, прятались в голубой атмосфере, окружающей планету.
Мальчик стал увлеченно изучать астрономию. Вот тогда-то он узнал, что его голубая планета находится в южной оконечности созвездия Веги. О том, что он видел, больше никому не рассказывал, потому что люди не верили ему и смотрели как на ненормального или просто смеялись над ним, доводя до слез. В то, что людям недоступно, они никогда не верят или не хотят верить. Это мальчик понял с ранних лет.
И вот однажды — прошло уже несколько лет — девочка с овальной книгой в руке снова подняла свои золотые красивые глаза — на этот раз она тоже смотрела на небо — и увидела его. Это он понял по мимолетному всплеску в ее огромных сияющих глазах. Девочка ничуть не испугалась и долго разглядывала его, нагибая золотоволосую голову то в одну, то в другую сторону, а потом что-то негромко произнесла на удивительно певучем птичьем языке. Это был очень музыкальный язык.
Что-то похожее на весенние соловьиные трели.