Ты, бро, раскатал губу, хмыкает Гошка, когда я рассказываю ему о своём впечатлении. Каждая милая кошечка мягко стелет, да жестко спать. Она со временем превращается в тигрицу, того и гляди в горло вцепится. А такую, как банкирша, сразу ломать через колено надо и розгами, розгами Вмиг шелковой станет.
Ага, сплю и вижу, как ее прутьями хлещу по пятой точке!
Говорю и замолкаю: настолько яркая картина перед глазами, что внутри начинает шевелиться желание. Только этого не хватало! Дергаю ногой.
Зря не веришь, обижается приятель, отворачивается к монитору и начинает что-то настраивать.
Наш пустой трёп далёк от жизни. Ни у Гошки, ни у меня нет долговременных связей.
Не злись, бро! говорю Гошке. Эта банкирша совсем больная на голову! Представляешь, запрос от полиции разорвала.
Ого! И что делать будем?
Вздыхаю: хотел же договориться мирным путём. Не вышло. Что ж, раз выбора нет
Будем выпускать стрим.
Гошка помолчал, пожевал губами и махнул на кресло.
Садись сюда.
Пристраиваюсь на стул перед камерой и чувствую, как потеют ладони, а по спине бежит капля пота. От волнения забыл и о чертовой ссуде, и о директрисе.
Дэн, на тебе прямо лица нет! шипит на меня Гошка. Сядь ровно, не горбись. Тебя никто не видит.
Он задаёт мне вопросы, я отвечаю и постепенно успокаиваюсь. Говорю не столько о мошенничестве, сколько о жадности банка, который не желает пойти навстречу клиенту и заморозить ссуду до выяснения всех обстоятельств.
Краем глаза вижу на большом мониторе директрисуэто приятель вставляет фрагменты записи, сделанной в кабинете. Для этой цели пришлось раскошелиться и купить шпионскую камеру, вделанную в пуговицу.
Неприступная дамочка то высокомерно что-то спрашивает у меня, то с искаженным лицом злится. А последний момент, когда она бросается на меня, чтобы отнять ключ, вообще страшен. Девушка выглядит сущей мегерой, амазонкой-воительницей, вот только защищает она деньги, а не человека.
Вот оно, лицо современного банкира, стебется Гошка. Смотрите и любуйтесь!
Этими словами он заканчивает стрим. Я бросаюсь к экрану, справа движется лента комментариев. Зрители просто в бешенстве от увиденного, каждый высказывает своё мнение.
И как результат? спрашиваю у Гошки.
Ну, реакция ожидаемая, но я старался быть беспристрастным, да и ты говорил ровным, замогильным тоном, практически без эмоций.
Это хорошо?
В данной ситуациида. Представь, если соберётся толпа зрителей и пойдёт войной на банк.
Войной? Я-я этого не хотел, от волнения даже заикаюсь.
Ну, не совсем. Охрана разгуляться не даст, но искать подстрекателей начнёт сразу. Быстро выйдет на меня.
И что тогда?
А леший знает! Могут дать штраф, а могут и в кутузку посадить за нарушение общественного порядка.
Да ладно!
Вот тебе и ладно! Гошка хлопает меня по плечу. Риск приносит результат, но не всегда положительный.
Остаюсь ночевать у друга. Мы всю ночь сидим у монитора, отслеживаем комментарии. Большинство подписчиков канала возмущены поступком директрисы, но нашлись и те, кто осудил меня.
Неприятно.
Когда раздаётся звонок в дверь, мы внутренне уже готовы к проблемам.
Откроешь? одними губами спрашиваю я.
Гошка на цыпочках подходит к двери и заглядывает в глазок. Потом смотрит на меня и качает головой:
Это не полиция.
Как узнал?
Менты сразу ксиву показывают.
От нового звонка в дверь оба подпрыгиваем.
Открывайте! слова сопровождаются громким стуком. Или мы ломаем замок.
Гошка смотрит то на меня отчаянным взглядом, то на несчастную створку, которая содрогается от бешеных ударов.
Бро, балкон!
Мы, не сговариваясь и толкаясь локтями, выскакиваем туда, и замираем: земля далеко, пешеходы и машины кажутся с высоты седьмого этажа игрушечными.
Гош, ты какую крышку гроба хочешь, открытую или закрытую? смотрю на приятеля, у которого от шока глаза на лоб лезут.
А есть разница?
Конечно. Если прыгнем, превратимся в лепешку. Вид будет непрезентабельный. Похоронят в закрытом гробу.
Нашёл время шутить! сплевывает Гошка.
И к соседям перебраться нельзя, далеко, а по стенам мы ползать не умеем. Звони уже кому-нибудь! Зови на помощь.
Некому, разводит руками Гошка. Напротив живет только глухая бабка.
Вот черт! И что делать?
Придётся открыть. Ну, не убьют же они нас среди белого дня. Включи видеозапись на телефоне.
Гошка вздыхает и плетётся к выходу, а я вожусь со смартфоном. Запихиваю его в складку дивана, пока друг медленно отодвигает задвижку.
Но раскрыть дверь он не успевает: та резко распахивается сама и бьет его по лбу. Приятель вскрикивает, в квартиру врываются трое. Незнакомцы мгновенно скручиваю Гошке руки и толкают на диван прямо на телефон. Если не везёт, значит по полной программе! Избавившись от помехи, двое начинают методично громить все вокруг. И первым летит на пол ноутбук.
Я бросаюсь к Гошке и кричу:
Вы кто такие? Я сейчас полицию вызову.
И замолкаю: мобильник смирно покоится под задом Гошки.
Давай, усмехается здоровяк, увидев мое замешательство.
Он с любопытством наблюдает за нами, и ни один мускул не дергается на его лице. И от этой холодной уверенности в себе мне становится плохо. Чувствую себя Моськой, которая тявкнула на слона и сейчас будет размазана по полу.
Гость поворачивается, чтобы захлопнуть дверь, и я замечаю у него на рукаве нашивку: оскаленная пасть зверя и надпись: «Охранное агентство «Барс». Неожиданно пазлы разрозненной картинки становятся на свои места.
Я так понимаю, это дело рук вице-президента «Туров-банка»?
А ты сообразительный чувак, небрежно роняет здоровяк и поднимает руку.
Словно игрушки, у которых закончился завод, незнакомцы замирают.
И что ей от меня надо?
Надо, чтобы ты подписал этот документ.
Какой документ? взвивается Гошка. Дэн, ничего не подписывай! Не смей! Мы живем в правовой стране. По закону не имеете права никого принуждать!
Один из амбалов лениво тычет Гошку в бок, и тот сгибается пополам.
Я все понял, выхватываю из рук командира файл с бумагами. Подпишу. Обязательно. Оставьте друга в покое. Вот только
Ещё и условия ставить собрался? в голосе охранника звучит угроза.
Что вы, как можно! Не условия! Я хочу подписать бумаги на глазах у Евы Сергеевны.
Давно бы так! Берите его, парни.
Меня подхватывают под руки и буквально выволакивают из квартиры. Я не сопротивляюсь, просто не думаю об этом. Голова занята совсем другими мыслями. Но у выхода на улицу упираюсь пятками в пол и торможу.
Мужики, отпустите. Я сам. Не сбегу, некуда бежать.
Это другое дело.
Меня сажают на заднее сиденье джипа и зажимают с двух сторон, ни пошевелиться и вдохнуть полной грудью. Здоровяк устраивается за рулем.
Дайте документы посмотреть, прошу его.
Обойдёшься.
А ты сам видел, что я должен подписать?
Мне не надо.
А зря не посмотрел, упрекаю его я. Ваша директриса хочет меня на себе женить. Насильно.
Ну, Ева Сергеевна даёт! присвистывает охранник слева.
Да не, ерунда. Зачем ей нужен нищий придурок, сомневается тот, кто справа. Она только свистнет, и сбежится толпа желающих.
Не скажи. С такой бабой, как наш вице-президент, будешь жить, точно на пороховой бочке. Ни за что не узнаешь, когда рванет.
А ну, захлопнули пасти! рявкает командир, и дальше мы едем молча.
Когда машина паркуется на стоянке у банка, я первым делом окидываю взглядом витринные окна. Следов разрушений не вижу и облегченно вздыхаю: хотя бы в этом вопросе повезло.
Увы, зря надеялся!
По операционному залу банка я иду в плотном кольце. Сейчас ситуация меня даже забавляет. Интересно, что ещё придумает красотка. Рабство у нас в стране под запретом, да и я не бессловесная тварь, могу то ещё представление устроить.
Здание гудит, как пчелиный улей. Народ толпится у банкоматов, сидит на скамейках и диванах в ожидании очереди. Этот белый шум периодически прерывает голос оператора, называющего номер очереди и окна.
Поднимаясь на эскалаторе в окружении охраны, я смотрю на эту будничную суету, а в голове звенит вопрос: «Почему именно моя бабушка попалась в ловушку мошенников?»