Не сомневаюсь, согласился маркиз, но в настоящий момент мне безумно хочется крепкого ликера, и я не могу противостоять этому желанию. Друзилла обязательно объяснит тебе почему.
Он вежливо поклонился и направился к двери. Маркиза подождала, когда он выйдет, и повернулась к Друзилле.
Ты заинтриговала меня, детка, сказала она. Должно быть, с тобой действительно случилось нечто удивительное, раз мой внук приехал ко мне в такую рань, когда весь мирего миреще спит глубоким сном. Кстати, по вашему виду можно сказать, что вы всю ночь глаз не сомкнули.
Так и было, ответила Друзилла.
Маркиза удивленно подняла брови.
В таком случае именно тебе, а не моему внуку нужно подкрепиться в первую очередь.
Она взяла маленький колокольчик и позвонила. Дверь открылась.
Горячего шоколада для моей гостьи, приказала маркиза, и попросите немедленно подать завтрак и мисс Морли, и его светлостион будет завтракать внизу.
Слушаюсь, миледи.
Дверь закрылась, и маркиза протянула Друзилле руку.
Присядь, детка, сказала она. У тебя усталый вид, ты нервничаешь. Я тебя не съем, обещаю, и, возможно, помогу. Очень надеюсь, что это удастсяя была бы рада тебе помочь.
Мягкий и добрый голос маркизы так подействовал на Друзиллу, что она, поддавшись охватившему порыву, упала на колени рядом со стулом старухи.
Да, вы в состоянии помочь мне, проговорила она. Пожалуйста, тетя Шермалина, скажите, что сделаете все возможное, потому что это крайне важно и для меня, и для Вальдо.
Глава 3
Сэр Энтони Хедли вошел в библиотеку Линч-Хауса и с изумлением уставился на маркиза, развалившегося на стуле со стаканом бренди в руке и все еще одетого в дорожный костюм, в котором он прибыл из Ньюмаркета.
Бог мой, Вальдо, ты же опоздаешь! воскликнул сэр Энтони. И, черт побери, что все это значит? Ты ничего не говорил мне об этом.
Он шел по комнате, размахивая большим пригласительным билетом, и весь его вид служил доказательством тому, что он много внимания уделяет своей внешности, являясь одним из законодателей мод среди лондонской молодежи. Его элегантный атласный фрак мог сшить только истинный мастер, белоснежный галстук был уложен замысловатыми складками, на что у его камердинера наверняка ушло не меньше часа.
Маркиз обратил на своего приятеля полный зависти взгляд, посмотрел на приглашение и отвернулся.
Значит, тебя тоже пригласили, угрюмо проговорил он. Не понимаю зачем.
Не понимаешь зачем? удивленно переспросил сэр Энтони. Слушай, Вальдо, мне это начинает надоедать! Ты переходишь все границы, если считаешь, что я, один из твоих ближайших друзей, не должен при этом присутствовать! Кроме того, почему ты ничего не сообщил мне о твоей столь скоропалительной помолвке?
Помолчав, маркиз примирительно проговорил:
Это был секрет.
Но ведь мы только два часа назад вернулись из Ньюмаркета, вскричал сэр Энтони, и ты даже не намекнул мне! Кто она? Почему я о ней никогда раньше не слышал?
Она моя кузина, коротко объяснил маркиз.
Сэр Энтони задумчиво посмотрел на него. Они вместе служили в Голландии, и ему казалось, что он хорошо знает своего друга, но сегодняшние события преподнесли ему сюрприз, заставивший его крепко задуматься. Однако он ни на минуту не сомневался, что во всем этом есть какая-то тайна.
Ты злоупотребил моим доверием, сухо заметил сэр Энтони, убирая приглашение в карман фрака. Прошу прощения, что вынужден повторять: ты страшно опаздываешь.
Маркиз не ответил и налил себе еще бренди. Графин был уже наполовину пуст. Судя по выражению на лице сэра Энтони, он прикидывал, сколько его друг успел выпить и как это отразится на его состоянии.
У тебя неприятности, Вальдо? наконец спросил он. А иначе зачем тебя с такой поспешностью тащат к алтарю?
Намек, прозвучавший в словах сэра Энтони, заставил маркиза гневно ответить:
Нет, нет, ничего подобного! Тебе следовало бы знать, что я не имею обыкновения связываться с юными созданиями, не ведающими, откуда берутся дети.
Я всегда так и считал, спокойно заметил сэр Энтони. Но для чего такая таинственность?
Боже мой, Энтони, неужели я должен отчитываться перед тобой за каждый свой шаг? вспылил маркиз.
Нет, естественно, нет, ответил сэр Энтони. Но у Уайта все в волнении, а что до Холостяков!..
У Уайта? Холостяки? закричал маркиз. А они-то тут при чем?
Их всех пригласили, мой дорогой. Как ты мог предположить, что при твоем положении, после всех твоих громких заявлений о высших достоинствах холостяцкой жизни, резкое изменение взглядов пройдет незамеченным и не станет сенсацией?
Уайт и Холостяки! еле слышно пробормотал маркиз. Моя бабка, должно быть, сошла с ума!
Это эпохальное событие, сказал сэр Энтони. Ради бога, Вальдо, ты уже должен быть там и встречать гостей, а не сидеть развалясь здесь в пыльной одежде.
По всей видимости, слова сэра Энтони наконец вывели маркиза из оцепенения. Он залпом выпил остатки бренди и, пройдя к себе в комнату, с грохотом захлопнул за собой дверь.
Его друг испуганно смотрел ему вслед. Конечно, можно допустить, что маркиз внезапно решил связать себя узами брака, только почему предстоящее событие вызывает у него такое раздражение? Реакция маркиза была странной, и этого было достаточно, чтобы заставить любого, кто тепло и дружески относился к нему, преисполниться тревоги.
Сэр Энтони опять вынул из кармана приглашение. На белой карточке каллиграфическим почерком было написано следующее:
«Вдовствующая маркиза Линч имеет честь пригласить сэра Энтони Хедли на прием в ознаменование помолвки ее внука, благородного маркиза Линча, и мисс Друзиллы Морли».
И кто же эта Друзилла? в который раз спрашивал себя сэр Энтони.
Ответ на свой вопрос ему предстояло получить только через час. Их карета остановилась в самом начале Керзон-стрит. Улица была запружена всевозможными колясками и фаэтонами, которые преграждали им путь к особняку.
Ты неприлично опаздываешь, заметил сэр Энтони, причем его слова никак не способствовали тому, чтобы хмурое выражение исчезло с лица маркиза. Может, доберемся пешком?
Я буду добираться с удобствами, резко оборвал его маркиз, исключительно элегантный во фраке.
Через окно кареты он взглянул на фаэтоны, из которых выходили гости и направлялись к помпезному парадному подъезду особняка вдовствующей маркизы.
Большинство гербов, украшавших экипажи, были ему знакомы, и при мысли, что его бабка полна решимости выставить его дураком перед всем светом, он ощутил, как внутри поднимается волна бешенства. Не было сомнения, что она пригласила весь бомонд, а он-то, получив в Ньюмаркете ее письмо, воображал, будто она собирается устроить просто семейный обед, на котором она представит Друзиллу их общим родственникам.
Маркиз находился в глубокой депрессии, меньше всего на свете ему хотелось присутствовать на подобном грандиозном приеме, и внезапно у него возникло желание развернуть карету, а Друзилле и всем тем, кто, движимый непреодолимым любопытством, пришел поглазеть на выбранную им невесту, сказать, чтобы они убирались ко всем чертям.
Он слишком хорошо знал, какой вопрос ему будут непрестанно задавать«почему?». Почему он выбрал в жены такую девушкуунылую, непривлекательную, бедную, не имеющую никакого положения в обществеесли с тех пор, как он окончил Итон, за ним гонялись все честолюбивые мамаши со всей Англии?
А что он сможет объяснить тем замужним красавицам, с которыми у него были близкие отношения, которые с удивительной беспечностью и величайшим искусством дарили ему свою любовь?
У него было множество любовных связей, и для некоторых дам эти романы заканчивались разбитым сердцем, однако маркиз очень гордился тем, что бывшие возлюбленные становились его друзьями и, преодолев горечь разлуки, не стремились навредить ему.
Но это благорасположение тут же улетучится, едва они узнают, что их место в сердце маркиза заняла какая-то девчонка, о которой даже сказать-то нечего, кроме как то, что она его дальняя родственница.
При одной только мысли о том, что ему предстоит, маркизу страшно хотелось ругаться самыми грязными словами, как это было в присутствии Друзиллы после отъезда из дома герцога.