Девочки, я отойду. Вот игрушки. Ставлю перед девчонками всевозможные пищалки и музыкальные игрушки.
Прикрываю дверь, оставляя племяшек в комнате, и поворачиваюсь к Кириллу. Он снова надменно выгибает бровьи все! Держите меня семеро! Подлетаю к нему и бью в грудь.
Что это такое было? Ты идиот? Это маленькие дети, которые могли испугаться посторонних! ору так, что у самой уши закладывает.
Кирилл пытается перехватить мои запястья, но у меня накопилось столько энергии, пока я молча наблюдала за тем, как у девчонок брали анализы, что сейчас готова стереть его в порошок.
Угомонись, психопатка! рычит он, отмахиваясь от моих кулаков.
Да кем ты себя возомнил? Папаша нашелся! Мне от тебя ничего не надо, понял? Выметайся отсюда! Меня трясет от злости и несправедливости.
Успокойся, хватит орать! тоже переходит на ор Кирилл и все же ловит мои руки.
Прижимает меня к себе, пронзая злющим взглядом. Желваки под кожей ходуном. Синие глаза наливаются бешенством. Но я не ощущаю страха. Только злость и растущее презрение.
Кем ты себя возомнил? Врываешься и качаешь права. Я тебя не приглашала и ни о чем не просила!
Кирилл выгибает бровь и громко фыркает:
Серьезно? Не просила? И даже денег не клянчила?
Да пошел ты и твои деньги. Мне ни копейки не нужно!
Он встряхивает меня, словно я кукла, не разрывая зрительный контакт.
А теперь послушай меня. Если эти дети мои, я от них не откажусь. Хочешь ты этого или нет, но я не откажусь от своих детей.
Он резко выпускает меня. Меня шатает от ощущения внезапной свободы, и я хватаюсь за спинку кресла.
Надеюсь, ты меня услышала. До встречи, Анечка.
Хлопок двери возвращает меня в реальность, а щеки вспыхивают от ярости. Бесит! Да кто ему позволит?
Прикрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Внутри самый настоящий шторм, вместе с землетрясением в десть баллов. Как из этого всего выпутываться? Только молиться, чтобы дети в итоге оказались не Кирилла и он тихо-мирно свалил в свой город. Откуда он там прибыл к нам?
А если все же заявить в полицию и сказать, что меня преследуют?
Так, свидетельство о рождении.
Хватаю стопку бумаг, которую мне оставила сестренка, и перебираю их. Пальцы застывают над свидетельством, и я пробегаюсь по нему глазами.
«Мать: Лисицына Анна Андреевна.
Отец: жирный прочерк».
Значит, по закону девочки пока без отца, и Кириллу ничего не стоит доказать отцовство, если обратное не покажет анализ. А до результата еще четыре дня, и вроде как Кирилл не говорил, что он в эти дни будет вламываться к нам. Отлично!
Эта мысль немного остужает мой пыл. Четыре дня не так уж мало. Можно успеть смотаться на другой край планеты. Если бы не было детей. С детьми это уже проблематично.
В принципе, сестра именно это и сделала. Просто молча смоталась. Видимо, испугалась угроз Кирилла и решила перекинуть свои заботы и проблемы на мои плечи. А мне, видимо, ничего не остается, кроме как прикинуться Аней. Хотя бы на то время, пока не решится с Кириллом, а потом уже буду думать.
Но по бумажкам я именно Анна. А без бумажек, ты к никто, в общем.
Из комнаты доносятся звуки нешуточной борьбы, и я срываюсь с места. По пути умудряюсь несколько раз проверить, на месте ли мебель, и, чертыхаясь, влетаю в комнату, где оставила девчонок. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться при виде воюющих за какого-то потрепанного зайца Дашу и Машу. Хотя вокруг них еще десятки разных игрушек. Но нет, им понадобился именно заяц.
Подхожу и пытаюсь утихомирить племяшек.
Так, девчонки, перестаньте делить этого несчастного звереныша. Дайте-ка его мне.
Племяшки стреляют в меня недовольными взглядами и продолжают тянуть в разные стороны игрушку. Дашке надоедает эта игра в перетягивание, и она хватает какую-то погремушку. Швыряет ею в Машку и отбирает трофей.
Комната погружается в рев Мани, а я теряюсь. Подхватываю Машу и пытаюсь успокоить. В это же время сажусь рядом с Дашей и пытаюсь достучаться до маленькой бандитки.
Даша, ты что? Так нельзя делать. Стараюсь, чтобы голос звучал строго, но что можно донести до крохи, которой и года нет?
И я быстро сдуваюсь. Мой пыл улетает в окно, а я молча продолжаю качать Машку.
Да уж, девчонки, нашли из-за чего устраивать войнушку. Разглядываю старого зайца в руках Даши и хмыкаю. Ему уже как вашей тете.
Этого зайца нам подарила еще наша мама. Точнее, зайцев было два, но один куда-то заныкала Анька, и его так и не нашли.
Прикусываю щеку, чтобы не разреветься от тоски по родителям. Их не стало внезапно, когда нам с сестрой было по десять. У папы онкология, а мама просто не выдержала такого удара и зачахла за полгода. Спасибо бабуле, что нас взяла на воспитание. А судя по девчонкам, с близнецами очень непросто справляться.
Предлагаю перекусить и устроить тихий час. Встаю и усаживаю на пол Машку, которая уже забыла причину слез.
Она отвлекается на другую игрушку, а я иду готовить им обед. Уже на стульчиках у девчонок начинают слипаться глаза, и мне только остается перенести их в кроватки.
Разгибаю затекшую спину и плетусь в зал, чтобы поработать. Вижу новое письмо, и палец замирает над мышкой. Скрещиваю пальцы, будто бы это спасет, если меня там ждет отказ от той фирмы, куда я вчера подалась за подработкой. Зажмуриваюсь и нажимаю на кнопку.
Три вдохаи распахиваю глаза, чтобы завизжать от радости. Захлопываю рот руками и напоминаю, что девчонки, вообще-то, спят. Замираю и прислушиваюсь к звукам за дверью. Там по-прежнему тихо, и я могу выдохнуть. Но все равно не выдерживаю и радостно хлопаю в ладоши.
Сразу словно тонна с плеч сваливается. Меня принимают и даже высылают первое задание. Ничего сложного, зато уже какие-то деньги будут.
Погружаюсь в работу и пытаюсь не пропустить момент пробуждения племяшек. Только вот прерывает мою работу совсем не их плач. В дверь начинают звонить. Подскакиваю с кресла и начинаю метаться по комнате. Куда бежать? То ли проверять девчонок, то ли открывать незваному гостю.
Пока я не могу определиться, начинают долбить в дверь.
Я убью этого Кирилла. Клянусь! Нельзя же быть таким навязчивым и заявляться когда вздумается.
В бешенстве подскакиваю к двери. Смотрю в глазок и в испуге отшатываюсь. За дверью стоит огромный мужик весь в татуировках. И он явно пришел не за солью. И это явно не Кирилл. Черт, куда еще влипла моя сестренка?
Слышь, коза, открывай дверь! Иначе вышибу.
Ноги наливаются свинцом. Застываю возле двери. Проверяю замки: закрыто. Сердце колотится в унисон тому, как колотит в дверь мужик.
Слышу, как кто-то в подъезде открывает дверь. Оборачиваюсь и молюсь, чтобы никому из близняшек не вздумалось сейчас заплакать. Может, удастся прикинуться, что никого нет дома?
Открывай давай, Лиса! Снова долбежка в дверь.
Эй, ты чего орешь, как оголтелый? слышу знакомый голос соседки. А ну, давай отсюдава, а то вызову полицию.
Бабуля, скройся от греха!
Ишь ты, ну-ка, давай отсюдава, сказала! Что тебе надо от Анюты?
Деньги мои надо!
Эта фраза окончательно меня выбивает из колеи. Цепляюсь за дверную ручку, чтобы не грохнуться в обморок и пытаюсь дышать ровно. Только сердце разгоняется до неимоверной скорости. Какие еще деньги?
Ты видишь, что не открывает никто? Нет там никого, что прилепился словно клещ? распаляется баба Оля. Деньги если нужны, так вон, в банк иди. Он как раз через дорогу.
Злой рык сотрясает пространство подъезда, а я испуганно вжимаю голову в плечи и продолжаю слушать затаив дыхание.
Ты не поняла? Эта коза мне торчит пятьсот тысяч, при чем тут банк?
Мама дорогая! Пятьсот тысяч? На лбу выступает пот, пока я пытаюсь сообразить, что мне делать.
Дверь снова содрогается от удара. Отскакиваю от нее, словно от раскаленного металла. Глаза застилают слезы беспомощности и страха.
Если ты бабки не вернешь, я к тебе уже не один приду. Слышь?
Милейший, а ты полиции не боишься? все не утихает соседка.
Мне немного легче от осознания, что я в этой ситуации не совсем уж один на один с разъяренным мужиком.
А мы, бабуль, круче полиции. Мы вот таких граждан платить заставляем. А то они денежки брать любят, а вот возвращатьне очень.
Баба Оля испуганно охает:
Так ты, че ли, корректор?
Коллектор, бабуль, ага. И если ты не скроешься сейчас с моих глаз, я и на тебя долги повешаю.