Пока иди в комнату. Утром с тобой будут разбираться.
Спасибо, выдавила из себя девочка и торопливо прошла, надеясь, что та не услышит запах спиртного. На этаж она поднялась тихо. Удивительно, но он не был закрыт. Видимо, дежурная ушла на другой этаж. Валя прошмыгнула в комнату. Алла, увидев её, отпрянула, сидя на кровати. Но Валя лишь бросила на неё полный ненависти взгляд и легла в постель, даже не раздеваясь.
Алла сидела с испуганным видом, поджав колени.
Валя лежала на спине, безразлично уставившись в потолок.
Маша так и не повернулась. Лежала, что-то рисуя на холодной стене.
А взрослая жизнь только начинала показывать свои зубы.
Утро началось со звуков. Но это было не пение птиц. И даже не стук коменды в дверь. Это была Валя, согнувшаяся над тазом. Вчерашнее пиво оказалось гораздо крепче её организма. Алла брезгливо скривилась. Маша лишь удивлённо подняла бровь. Валя, освободив желудок, и немного отдышавшись, встала на колени, стянула со спинки кровати полотенце и вытерла лицо. Алла ещё сильнее скривила губы и отвернулась.
Никогда в жизни больше не буду пить, наконец, смогла говорить Валя.
А якурить, понимающе вздохнула Маша.
Ну-ну, недоверчиво хмыкнула Алла.
Валя подняла таз и вышла из комнаты. Маша, взяв зубную щётку и пасту, тоже вышла.
Когда Алла осталась одна, она почувствовала облегчение. После вчерашнего вечера в комнате слишком ощущался негатив. Девчонки явно её не простили и не горели желанием разговаривать с ней. Хотя, всего сутки назад они трепались обо всём подряд, вместе листали журналы мод и вырезали фотографии любимых исполнителей, клея их на обои или в тетради, рядом с текстами их песен. Прошли всего сутки
В течение дня ни Валя, ни Маша к ней не подходили. В столовой, увидев девочек, сидевших за одним столом и мило беседовавших, она захотела по привычке подсесть к ним. Но Валя кинула рюкзак на скамейку и одарила ее злобным взглядом. Маша сидела, не поднимая головы, упорно ковыряя вилкой гречку.
Да пошли вы, больные, гордо фыркнула Алла и, цокая каблуками, пошла за другой стол, села в гордом одиночестве, решив, что так даже лучше
Уже заканчивая обед, она спиной ощутила, что к ней подошли. Подняв голову, увидела Валю, стоявшую позади с тарелкой второго.
Я тут не доела, она вывалила остатки обеда в тарелку Аллы.
Еда разлетелась. Алла взвизгнула и вскочила со скамьи. Но Валя невозмутимо, с усмешкой смотрела на недавнюю подругу.
Тебе же привычнее моё подбирать, и вернулась к своему столу, где с округлившимися глазами сидела Маша.
На мгновенье в столовой повисла тишина, но уже в следующий миг помещение разорвал хохот и улюлюканье. Но Алла их уже не слышала, она бежала подальше оттуда, на бегу стряхивая с себя остатки еды.
Алла могла многое вытерпеть и даже повернуть в свою сторону, но такого унижения она никогда в жизни не испытывала. Это было слишком. Она уже не слышала хихиканья встречавшихся на пути студентов, хотелось только одногоскорее убраться из этого ада.
Захлёбываясь обидой и слезами, она ворвалась в каморку коменданта, и не спрашивая разрешения, схватила трубку телефона. Женщина хотела возмутиться, но увидев, что девочка плачет, решила не мешать. Лишь отодвинула в сторону газету с кроссвордами. Алла крутила диск телефона, бубня себе под нос.
Мама! рыдая, крикнула она в трубку, едва на том конце послышался щелчок. Мам! Забери меня отсюда. Я здесь больше не могу.
Она уткнулась в стекло каморки и рыдала в телефонную трубку.
Истерику прекрати, послышался равнодушный голос матери, не ной. Куда я тебя заберу?
Домой, прорыдала Алла, вцепившись в трубку так, будто это мамина рука.
Да? И где ты здесь учиться будешь? Нервно перебила мать. Тебе нужен нормальный диплом. Чтобы устроиться на хорошее место. А это лучший колледж в областии грустно добавила, из тех, что мы можем себе позволить.
Мам, пожалуйста, Алла готова была умолять. Всхлипывая, она вцепилась в трубку, я согласна на любой. Здесь я не могу больше, ты не понимаешь?
Дочь, требовательный тон не оставлял надежды, ты обязательно справишься. Тымоя дочь. А значит, сможешь. Как бы хреново не было. Тынаш единственный шанс. Раз твой папочка оказался слабаком.
Алла сморщилась. Похоже, мать опять надралась. Она замерла, глядя в никуда. И положила трубку.
Совсем недавно мать казалась ей эталоном. Во всём. В красоте, умении вести себя. А вот удар сдержать не смогла. Зато хочет, чтобы дочь умела встать из грязи с гордым лицом. Но ей всего пятнадцать. Ей хотелось, чтобы мама примчалась и просто разорвала здесь всех. Папа бы так и сделал. А теперь Алла бросила взгляд на смотрящую с сочувствием, пожилую комендантшу. Ещё жалости какой-то старухи ей не хватало. Алла гордо подняла подбородок, и не сказав ни слова, вышла.
Оказавшись в комнате, она забралась на подоконник, схватив косметичку. Нужно было успокоиться, собраться с мыслями.
С Машкой всё понятно. Серая мышь без собственного мнения. Но вот Валька. С этой дикаркой нужно что-то делать. Строить из себя её подружку теперь бессмысленно. Да и желания не было. Алла посмотрела на унылые стены, которые не спасали даже развешенные плакаты с «Иванушками». В этих однотипных стенах, с одними и теми же покрывалами в каждой комнате. Как здесь стать личностью? Когда малейший шаг в сторонуи ты изгой. Алла физически ощущала, как давят на неё эти стены, эти люди. Она рождена для большего. А ей всё пытаются подрезать крылья, сделать такой, как все эти неудачники, волочащие серую, «как у всех» жизнь.
Чёрта с два! Вслух ответила она невидимым оппонентам и достала щипчики из косметички.
В комнату, без стука, влетела Галка из двести пятой. С пакетом на голове и миской в руке.
У кого волосы короткие? взволнованно выпалила она, но с разочарованием поняла, что здесь таких нет. Алла слегка поморщилась.
Ну приветики.
А, да. Привет.
Это что за фигня?
Это хна. На мою длину много оказалосьумоляюще смотрела девочка. Я не могу её выкинуть. Ладно, пошла дальше искать.
Алла оторвала взгляд от зеркала и посмотрела на Галю. Потом, хмыкнув, глянула снова в зеркало. В голове отчётливо звучал собственный голос, умоляющий маму состричь ей волосы.
Стой, она спрыгнула с подоконника и подошла к незваной гостье. А кто у нас на этаже на парикмахера учится?
Да много кто, непонимающе пожала плечами
Галя. А что?
Кто-то сказал, что хочешь изменить мирначни с себя.
Конфуций, буркнула Галя.
По фиг, Алла заглянула в чашку с краской. Не прокиснет?
Только не говори, чтоГаля удивлённо уставилась на рыжую шевелюру.
Ты даже не представляешь, как давно я об этом мечтала.
С довольным видом, она прошла мимо Гали. И из коридора послышался громкий, уверенный голос:
Кто у нас парикмахер, девчонки? Я готова на эксперименты.
Галя постояла в недоумении ещё несколько секунд, непонимающе тряхнула головой и вышла.
Это слишком жестоко, наклонившись, прошептала Маша, когда Алла убежала из столовой.
Ну иди, пожалей, с вызовом бросила Валя. Какого чёрта ты здесь сидишь, со мной? Ты же у нас вся такая правильная. Беги, жалей не заслуженно униженных.
Если ты хотела её проучить, то можно было это сделать не прилюдно.
Серьёзно? А ей ты это же говорила? Валя оттолкнула от себя тарелку. Когда она на виду у всех с этим козлом целовалась?
Не дожидаясь ответа, она схватила поднос и направилась прочь от стола, оставив Машу наедине со своим смятением. Ей сложно было понять и Валю, и Аллу. Было жалко обеих. Но она и не понимала их. Зачем отвечать болью на боль? Почему нельзя протянуть руку и простить? Каждая из них сделала глупость.
Как жить им троим на этих восемнадцати квадратах, если там на каждый метр такая концентрация негатива друг к другу? Маше хотелось закрыть глаза, досчитать до десяти. И открыв, увидеть, что она дома, в мягкой постели, а на столе ещё тёплое молоко с пенкой.
Но вокруг галдели студенты, толкали друг друга, громко смеялись. И уже никому не было дела ни до Вали, ни до Аллы. И уж тем более, никто не заметил, как вышла из столовой худенькая, с тонкими косичками и слегка сутулая, девочка Маша. Хотя, вряд ли кто-то помнил, как звали эту тихоню.