Если не трудно.
Без проблем, Анастасия улыбнулась, но тут же закатила глаза, глубоко вздохнув. Началось!
Возвращенный к жизни смартфон яростно рычал, извергая из себя неисчислимое количество эсэмэсок о пропущенных звонках.
Ого! Двадцать два пропущенных от Купидона! девушка нахмурилась. Уж и не знаю, то ли позвонить ему, то ли просто уволиться заочно.
Она нажала на вызов и, кивнув мне, быстрым шагом направилась в сторону автостоянки.
Алло? Юрий Геннадьевич? Анастасия. Я Что???
Я едва не налетел на спину своей начальницы, которая резко остановилась прямо посреди холла ЖД вокзала.
Выезжаем! за мгновение до столкновения она сорвалась с места, едва не сшибив с ног зазевавшегося студента. Сева, скорее!
Что случилось-то? задыхаясь от стремительной пробежки по подземному переходу от вокзала к «Воротам Минска» двум одиннадцатиэтажным башням, у подножия которых была расположена стоянка, я ввалился в «мерседес» Анастасии и едва успел захлопнуть дверцу, как тот рванул с места. Блин, ну что за спешка? Купидону опять вожжа под хвост попала? Они же на экскурсии! Ну отдадим мы этот отчет в понедельник с утра Веронике Настя?
Анастасия резко бросила на меня взгляд, от которого внутри похолодело.
Вероника пропала.
«Мерседес», натужно ревя, выскочил с Бобруйской на Свердлова и, промчавшись мимо мигающего желтым светофора на Аранской, выскочил на Партизанский проспект.
***
Кастет был идеальным слушателем. Практически не перебивая и не останавливая Кирилла, он, казалось, переживал сам всю историю, начиная от рассказа Мишки Белко и до приезда Кирилла в Минск. Он хихикал, зажимая ладонью рот, в том месте, где бедолага наладчик, растеряв вещи, карабкался на дерево. Слушая про собак с горящими глазами, азартно таращил собственные. В том месте рассказа, где девушка в черном расправилась с группой напавших на нее людей в плащах, он возбудился больше всего. Подавшись вперед, тощий жадно ловил каждое слово Кирилла, кривя губы и громко сопя носом. История с главредом «Вечерки» его отчего-то позабавила Кирилл, вдохновленный вниманием благодарного зрителя, в красках описывал войну Мелеховой с цветком и початую «Метаксу» в сейфе. А слушая про пикировки Людмилы Антоновны с главбухом, Кастет и вовсе ржал в голос. Опустив подробности своего обморока в кабинете главреда, Кирилл вкратце рассказал о приезде в Минск, коротком поиске «МедиаПро» и ожидании в приемной. Мысль о Веронике взволновала его и, поколебавшись секунду, парень решил, что и так рассказал достаточно.
Ну, а потом мне стало плохо на улице. Очнулся тут, закончил он. Остальное сам знаешь.
Стало быть, не было там этого хмыря? Кастет закурил очередную сигарету, пустив серию колец.
Томашевича? Нет.
А кто был?
В смысле? не понял Кирилл.
Тощий ухмыльнулся и провел языком по губам.
Ну, там был кто-то, из-за кого ты так разволновался, что остановил свой увлекательный рассказ.
Никого там не было. Ну, в смысле была девушка секретарша. Но она ухмылка Кастета начала бесить парня. Ничего я не разволновался.
Да? тощий хохотнул, хлюпнув мокротой в глубине горла. А ты туда глянь!
Корявый палец с обгрызенным ногтем указывал на противоположную стену. Кирилл обернулся и ахнул стрелки приборов подрагивали, едва не доходя до десятки на шкале.
И давно это?
Как только ты дошел до «никоготамнебыло».
Блин, что это значит?
А я что, доктор тебе? Кастет спрыгнул с кровати и, подойдя к приборам, постучал по стеклу. Слушай! А подумай про что-нибудь другое!
Про что? Кирилл, обеспокоенно смотрел на мерцающие в сумерках экраны.
Ну хрен знает О! Про Илонку подумай!
Кирилла слегка передернуло от мысли о злобной медсестре. Стрелки тут же устремились к нулю.
О, нормич! сосед одобрительно хмыкнул. Эт правильно Илонку не трожь А теперь снова про секретаршу думай. Как ее звать?
Вероника пробормотал Кирилл, изумленно глядя, как стрелки поползли вперед.
Нихера себе! встрепенулся Кастет. Ну ты даешь! А еще чего-нибудь подумай!
Чего еще?
Ну, она красивая?
Ну, наверное
Блин, ну ты тюфяк! Сиськи у нее классные?
Чего?
Кирилл почувствовал, как уши его запылали. Память услужливо подсунула воспоминание о глубоком вырезе в блузке Вероники.
Охренеть! Да ты чертов маньяк! тощий, вцепившись пальцами в спинку кровати, восхищенно смотрел на экраны с залипшей в максимально возможном положении стрелкой. А какая у нее
Ну все, хватит! Кирилл рванул с головы сетку. Электроды рассыпались и повисли вдоль стены, шевелясь словно змеи.
Эй, Илона велела
Да имел я твою Илону!
Что-о-о???
Что слышал!
Волна дикой злобы захлестнула парня. Скрюченные пальцы сжались в кулаки, которые невообразимым образом стали наливаться силой. Он вдруг отчетливо осознал, что если Кастет сделает хотя бы шаг навстречу, хотя бы полшага Удар в пах и тут же в кадык. Схватить за шею и приложить мордой об спинку кровати, вышибая зубы. Запрыгнуть за спину и бить локтем в затылок, обрушиваясь всей массой тела, вгоняя металлическую трубу все глубже в пасть. Пока не треснет отрываемая челюсть. Пока
Тощий застыл на месте, ошеломленно хлопая глазами.
Ты чего, Кирюха? Чего ты?
Кирилл выдохнул. Сердце колотилось о ребра, глухо отдавая пульсом в виски. Дрожащей ладонью провел по лбу, размазывая склизкие остатки геля.
Извини.
Да ладно, старичок, проехали. Ты просто это, не кипятись так, мало ли что, ладно?
Ладно.
Все! Кастет щелчком отправил в окно недокуренную сигарету и протянул Кириллу сжатый кулак. Замяли?
Замяли, Кирилл ткнул костяшками в ответ и тут же вздрогнул. В окно громко ударил камень. Что это?
К его удивлению, лицо соседа вдруг расплылось в счастливой улыбке.
А это, братишка, доставка подоспела!
В два прыжка Кастет оказался у открытого окна и, высунувшись так, что его тощая задница едва не перевалилась наружу, о чем-то зашептался с невидимым гостем.
Опп-ля! выпрямился он, уже сжимая в руке пузатую бутылку. Живем, Кирюха!
Это что, водка? пробормотал Кирилл. После выходок Кастета с таблетками и курения прямо в палате, в принципе, удивляться было нечему, однако это был уже явный перебор. Ты сдурел? Мы же в больнице!
Фам ты фофка, сосед, вцепившись зубами в пробку, со скрипом выкручивал ее из горлышка. Тьфу! пробка шлепнулась на пол, и по палате разлился густой сладкий аромат. Это, старичок, Кастет принюхался, жмурясь от удовольствия, самый настоящий бальзам! Один знакомый готовит. На меду, кедровых орешках, сибирских травках и еще хрен пойми на чем крепкий, как стояк у матроса! Кирилла передернуло от фривольной аллегории, а Кастет, уже наливал темную жидкость в стаканчик, предварительно выбросив из него свою следующую порцию таблеток в окно.
Держи!
Кирилл было открыл рот, собираясь решительно отказаться, но тощий опередил:
Я ж не говорю «пей», просто держи.
Он сунул стакан Кириллу в руку, схватив с тумбочки второй, критически осмотрел содержимое окурок и горку пепла.
Ай, буду так, поставив грязный стакан обратно, забрался с ногами на кровать, сжимая открытую бутылку в руке.
Кирилл осторожно, стараясь не расплескать содержимое, повернулся, собираясь поставить выпивку рядом с Пихтиными гостинцами.
Не-не-не! Подержи, подержи пока! Кастет шмыгнул носом и заерзал по кровати, устраиваясь поудобнее. Один мой знакомый говорил, что хороший рассказ всегда должен заканчиваться тостом. Ты не хочешь не пей, фиг с тобой, но уважь кореша сделай вид, что пьешь. Договор?
Кирилл кивнул. Запах бальзама ему понравился.
Я, старичок, многое повидал. Много хорошего, а еще больше такого, что никому бы не пожелал повидать. Но уж коли у нас сегодня именно этот чудный напиток, так и быть, расскажу тебе про Сибирь. Тогда, в 2006-м, я только откинулся. Мать померла годом раньше, а бати я и не знал никогда. Сунулся домой в Оршу, а там сеструха, крыса, с хахалем своим расселилась по комнатам тут, видишь, спальня у них, там гостиная. И нихера братцу не рада. Да ладно, сеструха, какая бы ни была, а родная кровь, еще и с пузом на пятом месяце, что ж я, не понимаю? Перекантовался бы месяц и свалил куда-нибудь. Так это ж мурло краснорылое понтоваться стало ухажер ее. Здоровый, что твой шкаф Кастет, задумчиво потер свободной ладонью бугор на кулаке. Вазик я еще до тюрьмы в руки запузырил, пока сидел «набил», что твои булыжники. Короче говоря, шкаф тот заболел внезапно, ага. Переломом челюсти. А как падал, еще и башкой о сервант приложился.