Илоночка брови Кастета мгновенно собрались беззащитным «домиком», как вы можете! Я же весь вечер тут, соблюдая режим. Ну, то есть, в смысле, распорядок Что, не верите? Ну, Кирюха, скажи ей! Эй!
Илона медленно обернулась к Кириллу.
Ковалев?
А? Кирилл вздрогнул, с трудом оторвав взгляд от недостаточно быстро высыхающих потеков возле умывальника. Что?
Почему открыто окно? металлически отчеканила каждое слово Илона.
Ах, окно он поежился. А это я открыл. Костя говорил, что ему не хватает воздуха Кирилл скривился. Мерзкое ощущение, каждый раз сопровождающее ложь, всколыхнуло внутренности от низа живота вверх. Мы весь вечер были тут. Вместе.
Как мило взгляд медсестры не стал ни на градус теплее. Ну что ж, здоровье пациентов почти всегда в руках самих пациентов.
Ну вот как? Кастет театрально раскинул ладони в стороны. Как, ответьте мне, уживаются в вас и мудрость, и красота, несравненная Илоночка?
Я сказала не всегда, а почти всегда, обойдя кровать Кирилла, она отодвинула пластиковую шторку на стене, открыв несколько устрашающего вида медицинских приборов, напоминающих пульты управления советских ракетных комплексов из американских ретро-боевиков со Сталлоне, и полку с электродами. И если я не ошибаюсь, точным движением размотала связку проводов и обернулась, а я не ошибаюсь, Кириллу на мгновение показалось, что глаза медсестры злобно сверкнули. Вам, Ковалев, вставать было запрещено.
И что теперь? Кирилл хмуро покосился на стену с приборами. Электрический стул?
Тощий фыркнул, но тут же подавил смех, закрыв рот ладонью.
Возможно. Илона ловко натянула на голову Кирилла нечто, напоминающее авоську, и стала закреплять на его черепе электроды, предварительно окуная их присоски в баночку с прозрачным гелем. Но не сегодня. Пока что полное обследование и электроэнцефалограмма в пассивном режиме, то есть с этого момента и до утра.
Медсестра щелкнула тумблером, и экраны приборов осветились желтым. Стрелки дрогнули и, пометавшись несколько секунд в своих окошках, замерли, мерно покачиваясь, напротив единицы на нарисованной шкале от нуля до десяти.
С кровати не вставать, резких движений не делать. Юрша! она обернулась к кровати тощего. Ну, чего ждем?
Чего? Ах да! тот схватил с тумбочки стакан с таблетками и опрокинул его себе в рот. Ваше здоровье, Илона Викторовна!
Запейте потом, медсестра едва заметно скривилась и, развернувшись, вышла из палаты.
Едва за ней закрылась дверь, Кастет, сдернув с себя одеяло, вскочил с кровати и сделал несколько неприличных движений бедрами в сторону выхода. Потом развернулся и с шумом выплюнул таблетки в открытую форточку.
Уфф Пронесло!
Да уж Кирилл осторожно ощупал голову. Потянул за один из электродов на лбу. Присоска, чавкнув, отстала от кожи.
Эй, ты чего творишь? Кастет подскочил к нему и быстро прижал пальцем присоску обратно. Ты че, хочешь, чтобы она полночи тут сидела? Потерпи пару минут.
Ладно. Кирилл откинулся на подушку. В компании Илоны он точно нуждался меньше всего.
Несколько минут тощий молча слонялся по палате. Выглядывал в окно, невнятно бормоча что-то под нос, щелкал по экранам приборов, наблюдая за подрагивавшими стрелками. Потом на цыпочках подбежал к двери и застыл на пару секунд, прислушиваясь.
Все! Умотала домой!
Он потянулся, раскинув руки в стороны. Пижама с майкой на мгновение задралась, и Кирилл увидел на тощем животе Кастета край рваного, плохо зашитого шрама. Тот ухмыльнулся, перехватив взгляд, прошелся небрежной походочкой и плюхнулся на кровать, задрав ноги и скрестив их по-турецки.
Ну, вот теперь можно и поговорить. Ты сам откуда будешь?
Из Полоцка.
Да? Не бывал. А я с Орши.
А-а.
Че акаешь, бывал там?
Кирилл покачал головой. Тощий замолчал, зашарил рукой где-то под матрацем. Кирилл, закрыв глаза, задумался, пытаясь прогнать в уме предстоящий неприятный разговор с матерью. В тишине что-то чиркнуло. Послышался характерный треск раскуриваемой сигареты. В палате потянуло табачным дымом. Он, открыв глаза, удивленно уставился на соседа, который смачно затянулся и, резко дергая челюстью, пустил несколько великолепных, идеальной формы колец к потолку.
Будешь? Кастет протянул ему пачку.
Нет, Кирилл отвернулся.
Не пойдет!
Что?
Я говорю, что так не пойдет, старичок, сосед снова глубоко затянулся и стряхнул пепел в пустой стаканчик. Не по-пацански это. И не делай вид, что спишь ты дрых полдня, я видел. Тебе западло поговорить?
Он спустил ноги на пол и, слегка наклонившись вперед, пристально посмотрел в глаза Кириллу каким-то неприятно колючим взглядом. Гаденький холодок ящерицей прополз по спине парня этот взгляд явно означал неприятности.
Не западло, Кирилл осторожно облизнул внезапно пересохшие губы. О чем?
Да обо всем! тощий снова широко ухмыльнулся, радостно обнажив свой неполный набор зубов. Лицо его собралось сеткой мелких морщинок на лбу и в уголках глаз. Он снова протянул сигареты, Кури, не бойся! До утра выветрится.
Нет, спасибо, я не курю, слегка ошеломленный мгновенной метаморфозой, Кирилл постарался, чтобы его голос звучал максимально вежливо.
Че, спортсмен?
Шутка оставляла желать лучшего, но парень все же улыбнулся:
Ага, он откинул полог одеяла, открывая тощие, не распрямляющиеся в коленях ноги, бегун!
Да, неприятность, Кастет сочувственно оттопырил нижнюю губу. А это видал?
Он задрал майку, открывая кривой шрам, пересекающий его живот от паха до левой груди.
Хороша сколопендра, а? уродливые следы от швов по краям шрама действительно напоминали конечности гигантской многоножки. Память о бурной юности! он подмигнул Кириллу и, поправляя одежду, добавил чуть тише, и об одной незабываемой рыбалке в Сибири.
В Сибири? переспросил Кирилл.
Точняк! В ней, родимой. Кастет потер шрам. Только ты первый.
В смысле?
Первый рассказывай, как сюда попал.
Кирилл на мгновение задумался. В принципе, ничего страшного не произойдет, если он расскажет этому странноватому типу о своем расследовании. В конце концов, он ведь надеялся это опубликовать.
Ладно, слушай. Все началось с той грозы
Часть втораяПохищение
Отсюда, с верхней полки поезда «Гомель Минск», эта парочка кажется счастливой и безмятежной. Красивая стройная брюнетка в сером деловом костюме дремлет, склонив голову на плечо своего спутника. Молодой человек сидит с закрытыми глазами. Он не спит. Откровенно говоря, он практически не спит уже несколько недель. А в последние полтора часа, стараясь не шевелиться, чтобы не потревожить девушку, мучительно подбирает нужные слова, чтобы сгладить неловкую ситуацию, которая обязательно возникнет очень скоро.
За окном замелькали новостройки минских окраин. За дверью купе послышался шум. Просочившись сквозь перегородку, я осмотрелся самые нетерпеливые пассажиры пробирались к тамбуру, волоча за собой чемоданы на колесиках. Вздохнув (мысленно, конечно), я вернулся в купе, приблизился к девушке и несколько секунд любовался ее прекрасным лицом. Анастасия. Моя начальница. А парень рядом с ней я. Меня зовут Авессалом Томашевич. И я сумасшедший.
Анастасия пошевелилась, что-то сонно пробормотала, но не проснулась. Похоже, у меня есть еще несколько минут
Впервые это случилось примерно месяц назад. Не знаю, что испугало меня больше собственное тело, лежащее неподвижно на диване или невозможность заорать во все горло при виде этого. Думаю, в тот раз мне крупно повезло в панике я метнулся к телу и как бы это правильнее выразиться вернулся в него. В кино этот момент обязательно бы показали в виде яркой вспышки и моментально распахнувшихся глаз героя. На самом деле, все было хуже. Вновь оказавшись в собственном теле, я словно потерял ориентацию. Словно вернулся в детский кошмар, когда тело перестает слушаться, а горло не в силах выдавить даже стон В детстве мне часто снилась ведьма. Она подстерегала меня в темных углах комнаты, неслась за мной по ночным улицам или по лесу. Мерзкая, жирная, неопрятная женщина с трясущимися руками. И сбежать от нее не удавалось никогда. Проклятые ноги становились ватными, руки немели, голос пропадал за мгновение до того, как ее пальцы с обломанными грязными ногтями хватали меня за горло. Всегда за горло. Раз за разом. Я просыпался с криком, почти физически ощущая отпечатки пальцев на шее. Позже я научился просыпаться за мгновение до этого