Голос Джулиана вырвал меня из раздумий.
Напротив, он очень вкусный. С чего ты взял?
Потому что лицо ты скорчила такое, будто тебя заставили есть грязь.
Ой, прости, это не из-за сэндвича. Я улыбнулась, но улыбка вышла натянутая и судорожная. Это все из-за мыслей об Эдриане и моем будущем. Неплохо бы отвлечься: возвращаться в гостиную в таком состоянии ну никак нельзя.
Где спрятано шампанское?
Джулиан откинул крышку пенопластового ящика. Изнутри сразу поднялись клубы тумана от холодильных элементов. Он достал бутылку и проворно открыл ее с громким хлопком.
Как-то само собой получилось, что я стала разглядывать его руки и изгибы мышц под белой рубашкой. На фитнесе Джулиан, похоже, не помешан, но он следит за собой. Тело у него стройное, но жилистое.
Джулиан заметил мой взгляд, но никак не отреагировал и даже не принял к сведению, а лишь отвернулся с самодовольной ухмылкой и взял бокал. Затем наполнил его до краев шампанским и протянул мне.
Спасибо.
Всего лишь выполняю свою работу.
Однако же в его обязанности не входило кормить меня сэндвичем, который он принес для себя, или составлять мне компанию, пока я пряталась от гостей. Но я это оценила.
Возьми и себе бокал. Поднимем тост.
Мне нельзя.
Я нахмурилась. Неужели я все-таки ошиблась насчет его возраста?
Давай. Всего бокальчик. Я вытянула ногу и требовательно ткнула Джулиана кончиком пальца, окрашенного красным лаком. Вообще-то мне тоже пока нельзя.
Речь не о возрасте, а о том, что сейчас я работаю.
На моих родителей.
Все равно нельзя.
Ну пожалуйста. Я выпятила вперед нижнюю губу. Никакого удовольствия пить в одиночку.
Джулиан колебался и задумчиво смотрел на меня, размышляя, стоит ли моя просьба нарушения правил.
И в ту же секунду я пожалела о своих словах. Джулиан не обязан из-за меня рисковать работой. Просить об этом было высокомерно и бессовестно, так поступила бы моя мать, но не я. Я хотела сказать Джулиану забыть об этом, но не успела: он вздохнул, взял бокал и налил в него шампанское до половины.
Хватит и столько, произнес Джулиан, за что пьем?
За то, чтобы этот вечер поскорее закончился, заявила я, горячо надеясь, что мама не нагрянет на кухню. Чин-чин!
Чин-чин! подхватил Джулиан и протянул ко мне руку с бокалом, при этом рукав его рубашки немного опустился.
Мне показалось, что я увидела шрам на оголившемся предплечье, но ткань быстро скользнула назад, и я засомневалась. Может, почудилось? Не желая показаться еще более бесчувственной, я решила попридержать язык и принялась за напиток. Шампанское покалывало в горле, словно бенгальский огонек, как вдруг раздался громкий звук. Инстинктивно я напряглась, но это оказался всего лишь мобильник Джулиана.
Он отставил бокал, достал смартфон из кармана брюк и, уставившись на экран, нахмурился. И только потом ответил на звонок.
Привет, что нового? Джулиан повернулся ко мне спиной и отошел немного в сторону, пока звонивший отвечал ему.
Я деловито жевала сэндвич, чтобы не подслушивать разговор.
Ну так возьми и выкинь в туалет.
Я нахмурилась. С кем, черт возьми, он общался?
Сейчас я ничего не могу сделать.
Джулиан вздохнул.
Кэсси все уберет.
Тогда жди, когда я вернусь, Джулиан принялся складывать грязные бокалы в пенопластовый ящик, который кто-то из официантов неосмотрительно оставил на стойке. Часа через два-три.
Джулиан аж зарычал от раздражения, ударил в стену кулаком, а человек на другом конце линии, очевидно, продолжал что-то говорить. Наконец он опустил руку.
Спасибо, до скорого.
Джулиан завершил звонок и засунул телефон обратно в карман брюк, так что на черной ткани образовалась выпуклость. Он медленно повернулся ко мне, наткнулся на вопросительный взгляд, но ничего не сказал.
Понятно: объяснять что-то Джулиан не собирается, значит, придется самой расспрашивать.
Кто звонил?
Сосед по квартире.
Тебе обязательно идти? спросила я и сама удивилась тому, как сильно хотелось, чтобы ответ был «нет».
Джулиан покачал головой, и прядь каштановых волос упала ему на лицо.
Мой кот нагадил под диваном. Сосед не хочет ничего убирать, но и оставлять не желает. Он у меня всего неделю.
Кот или сосед?
Джулиан усмехнулся.
Кот.
Как его зовут?
Лоуренс.
Я откусила еще кусочек сэндвича и протянула оставшуюся половину Джулиану. Не хотелось бы, чтобы из-за меня он работал голодным весь оставшийся вечер.
Я всегда хотела завести кошку, но родители не разрешали.
Почему нет?
Они боятся, что все их дорогие костюмы покроются шерстью.
Так ведь существуют специальные липкие ролики.
Я пожала плечами, и пока Джулиан доедал сэндвич, я рассказала ему об аквариуме, который родители подарили мне на день рождения в семь лет. Но слишком быстро Джулиан доел хлеб, а наши бокалы с шампанским опустели. И теперь причина не уходить с кухни осталась только одна: я просто этого не хотела. Но мама наверняка скоро заметит мое отсутствие.
Я спрыгнула со стола и надела туфли.
Думаю, мне пора возвращаться, горько вздохнула я, но не двинулась с места.
Зачем идти на вечеринку, с которой тебе хочется сбежать? спросил Джулиан, отмывая бокалы. И делал это как нечто само собой разумеющееся, как будто он всю жизнь только мытьем посуды и занимается.
Потому что у меня нет выбора.
Джулиан озадаченно сдвинул брови.
Хочу съехать и как раз ищу квартиру. Но в одиночку я не могу себе этого позволить, поэтому договорилась с родителями. Они оплатят квартиру и учебу в университете, в обмен на это я буду ужинать с ними раз в неделю и периодически мелькать на важных светских мероприятиях.
Звучит как честная сделка.
Знаю. Более чем справедливо. Несколько часов моего времени в обмен на тысячи долларов. И все равно я ненавидела каждую секунду этих встреч.
Ну а ты здесь зачем? поинтересовалась я. Не похоже, чтобы энтузиазма у Джулиана было больше, чем у меня: он не сделал ни шага в сторону гостиной.
А разве и так непонятно? Зарабатывать деньги. Лоуренс, конечно, еще маленький, но на него уходит целое состояние.
И сколько тебе платят?
Семьдесят пять долларов.
В час?
Он засмеялся.
За целый вечер.
Но это же очень мало.
Больше, чем в других местах.
Не знала. Да и откуда мне знать? Я же ни секунды в жизни не работала. Но при этом догадывалась, что семьдесят пять долларовчертовски мало за то, что приходится целый вечер терпеть таких людей, как Гвендолин Финн. Я поманила Джулиана за собой.
Пойдем.
Куда?
Увидишь.
Джулиан помедлил, но колебался недолго. Уже через секунду мы покинули кухню, по коридору прошли мимо гостиной к гардеробной. Маленькая комнатка пахла дорогой кожей новых сумок и духами, шлейфы которых остались на пальто гостей. Я отыскала свою фиолетовую паркуподарок от мамы на день рождения, который был три месяца назад. На соседнем крючке висела маленькая сумочка, трещавшая по швам из-за блокнота, который я запихнула в нее.
Подержи-ка. Я протянула Джулиану блокнот.
Он взял его, и я захлопнула дверь гардеробной.
Тусклый свет и тесная, по сравнению с кухней, гардеробная. Примостившись между пальто и куртками, мы с Джулианом стояли вплотную друг к другу. Я почувствовала, какой приятный запах еловой хвои и земли исходил от него. А ведь Джулиан весь вечер таскал подносы с едой.
Что это? спросил он.
Подняв голову, я с удивлением обнаружила, что глаза у нас на одной высоте. Со своим «метр шестьдесят» я привыкла на всех смотреть снизу вверх, даже если надевала каблуки, но с Джулианом вышло иначе.
Он пролистал блокнот и рассмотрел мои наброски.
Просто работаю кое над чем.
Выглядит неплохо. Он открыл страницу с первым черновиком «Леди из ночных кошмаров». Это что, комикс?
Все может быть, отрезала я и, чтобы избежать необходимости отвечать на вопрос, сделала вид, что ужасно занята извлечением кошелька из сумочки. Люблю я комиксы, графические романы и мангу. Это искусство для меня как дом родной, но объяснить свое увлечение окружающим, заставить их его понятьта еще задачка. Моя страсть вызывала у большинства людей лишь усталую улыбку, особенно в тех кругах, где вращалась моя семья.