Ой, красота какая! Ники, ты умочка. Даже тортик купила, а бутерброды какие красивые! улыбнулась она, видя, как Ники заботливо украшает бутерброды свежим огурчиком и листьями салата. Давай, заканчивай с ними, а я нам чаю налью.
Инесса с Ники весело болтали о том, о сем, сравнивали московскую и французскую весну, говорили о моде, о том, как во Франции женщины не заморачиваются по поводу своей внешности, а наши девчонки уже с утра в вечернем боевом раскрасе.
Жаль, из-за моей болезни мы так и не попали в Париж. Тебе бы там понравилось. Город немного меланхоличный, но по-своему, очень красивый и уж точно, незабываемый, сказал Инесса, пытаясь сдерживать желание спать. Ничего, мы летом обязательно отправимся в круиз по Средиземному морю, а в следующий раз непременно поедем в Париж.
Конечно, бабуля, грустно улыбнулась Ники.
Нам срочно нужно уладить вопрос с твоим переводом из школы в лицей. Я завтра же пойду к директору школы за твоими документами, сказала Инесса и на сей раз громко зевнула.
Это отличная идея! Я насчет лицея, сказала Ники, украдкой взглянув на висевшие за спиной Инессы часы.
Что-то я после перелета никак не приду в себя, сказал Инесса и снова зевнула. Да что такое! Все зеваю и зеваю. Кстати, Ники, тебе не показалось, что торт какой-то безвкусный?
Да нет! Нормальный шоколадный бисквит. Такой же, как и в прошлый раз, пожала плечами Ники.
Инесса с трудом поднялась с табуретки и медленно побрела в свою комнату.
Мне срочно нужно поспать, сказала она. Ники, ты уберешь со стола?
Конечно, уберу. Спокойной ночи, бабуль! сказала Ники, выдохнув с облегчением.
Ушла, наконец, раздраженно подумала Ники, провожая бабушку глазами. Уже одиннадцатый час, а она все сказки рассказывает.
Ники заглянула в комнату бабушки. Инесса лежала под одеялом и крепко спала. Короткий звонок по телефону и вот Кирилл уже стоит в прихожей, пожирая ее глазами. Ники с Кирой могли делать все, что им вздумается. Они шумели, громко смеялись, не сдерживали крики и стоны, занимаясь любовью, потом бегали по квартире голышом и бросали друг в друга подушками. Поймав Ники за бабушкиным роялем, Кира стал щекотать ее, а она хохотала до изнеможения. В общем, они бесились, как могли, а затем снова отправлялись в спальню предаваться страсти, пока не вымотались окончательно и не уснули в объятиях друг друга.
В районе часу ночи Кира проснулся. Он, как у себя дома, в чем мать родила, разгуливал по квартире. Вначале Кирилл пошел по делам в ванную, затем на кухню попить воды. Увидев на столе торт и тарелку с оставшимися бутербродами, он жадно накинулся на еду, а порывшись в верхних шкафчиках, нашел графин с домашним красным вином, которым время от времени баловала себя Инесса. Кирилл взял стакан и, наполнив его до краев, осушил одним махом.
Эх, чтоб так жить! произнес он мысли вслух.
Справившись с бутербродами, он занялся тортом. Кира ел торт столовой ложкой прямо из блюда, запивая красным вином.
Ах, вот ты где! сказала подкравшаяся сзади Ники и прыгнула ему на спину. Хомячишь, значит, и без меня!
Ты так крепко спала! сказал Кирилл, целуя Ники измазанными шоколадом губами.
Ага, до бабушкиного вина добрался! рассмеялась Ники, облизываясь.
Она запахнула расстегнутый халатик и полезла на табуретку, стараясь дотянуться до самого верхнего отделения. Открыв дверцу, Ники достала оттуда запылившуюся бутылку французского коньяка.
Смотри, что у меня есть! повертела она бутылкой перед носом Киры, когда слезла с табуретки.
Она взял из ее рук бутылку и стал ее внимательно рассматривать на свету. Кирилл присвистнул от удивления.
Нифига себе! Это же Наполеон двадцатилетней выдержки! воскликнул он.
Да что ты говоришь?! А то я не знала! Открывай уже, эксперт по коньякам! со смехом сказала Ники.
Она любила поддразнивать Киру и смеялась, когда он, не зная, что ответить, начинал тихо беситься. Со второй попытки Кирилл справился с пробкой. Ники поставила перед ним две коньячные стопки, но Кирилл сам взял с полки два больших винных бокала на ножках.
Не понимаю, как можно издеваться над людьми, наливая коньяк в такие крошечные стопарики? возмущенно сказал Кирилл, наполняя до краев оба винных бокала.
Дикий ты человек, расхохоталась Ники. Во всем дикий!
По-моему, тебе это нравится, сказал Кира, протянув ей один из бокалов с коньяком. Давай, до дна!
Ничего себе? Меня же сразу вырубит! сказала Ники, оценивающе глядя на содержимое бокала и принюхиваясь к его резковатому, но приятному аромату.
Не вырубит. Давай! Раз, два, три! сказал Кира и залпом проглотил полный бокал коньяка, не успев почувствовать ни его вкус, ни его запах.
Ники попыталась повторить «подвиг» Кирилла, но задохнувшись от терпких коньячных паров, закашлялась до слез.
Нет, не так! Набери в грудь побольше воздуха, потом резко выдохни и залпом проглоти все, что в стакане. Попробуй еще раз, с видом знатока в этом деле, сказал Кирилл. Смотри, вот так.
Он налил себе еще один полный бокал коньяка и на собственном примере показал, как его нужно пить. Ники последовала его примеру. Вторая попытка оказалась удачнее. Ники выпила все до капли и, закружившись в поплывшем вокруг мире, упала в объятия Кирилла, при этом дико хохоча. Он отнес ее на руках в комнату и осторожно положил на кровать. Ники обвила его шею руками и все началось по новой. Таких улетных чувств она еще ни разу не испытывала, как в эту, ставшую незабываемой, ночь с Кириллом. Угомонившись под утро, Кирилл с Ники крепко заснули.
Проспав до десяти утра, они легкомысленно забыли о времени, не зная, что через стенку в кровати лежит уже начавший остывать труп хозяйки квартиры, так и не проснувшейся после чая, которым ее угостила единственная, любимая внучка. Ники беззаботно спала, положив голову на грудь Кирилла и не ведала, что сама того не желая, стала убийцей собственной бабушки. Вымазав руки в крови единственного любящего ее человека, Ники стала убийцей поневоле и она никогда не простит себе этого.
Глава третья. Потерянная душа
Я никуда не пойду, исступленно кричала Ники, вырываясь из рук отца, пытавшегося силой вытолкнуть ее из квартиры Инессы Павловны и заставить вернуться домой. Ты не можешь меня заставить вернуться, папа! Я не хочу жить с вами!
Нет, ты вернешься, причем сегодня же, настаивал Георгий Львович.
Я остаюсь жить здесь. Бабушка мне одной завещала свою квартиру. Теперь это моя квартира, ясно? сквозь слезы продолжала кричать Ники.
Я сказал, ты вернешься к себе домой. Погуляла почти два месяца и хватит с тебя, закричал в ответ Георгий. Ты завтра же пойдешь в школу и, как хочешь, наверстаешь все, что пропустила из-за легкомыслия своей бабушки. Я вернусь через час, а ты будешь меня ждать у порога с собранными чемоданами.
Возмущенный до глубины души Георгий трясущимися от злости руками открыл входную дверь и с силой захлопнул ее за собой.
Неблагодарная тварь! Черт бы побрал эту строптивую девчонку! Ну, ничего! Я сделаю из нее человека! думал он, спускаясь по лестнице.
Георгий сидел на скамейке во дворе, около детской площадки, и смотрел на окна третьего этажа. На минуту Ники вышла на балкон, но увидев сидящего внизу отца, яростно закрыла дверь.
Она рыдала от злости и бессилия, точь-в-точь как в былые времена. Неужели все повторяется снова. Отец будет следить за каждым ее шагом, изводить нотациями, да еще ей придется жить в одной комнате с Надей и терпеть ее мамашу. Ведь все так хорошо складывалось. Они с бабушкой жили душа в душу. Ники с содроганием вспомнила ту проклятую ночь, когда она по глупости пригласила к себе Кирилла, предварительно накачав бабушку снотворным. Две лишние капли снотворного и ее глубокий сон стал вечным. Она убила свою бабушку ради того, чтобы беззаботно, всласть повеселиться с нахальным парнем, которого даже не любит!
Ники никогда не сможет забыть то кошмарное утро, когда она проснулась, резко подскочив на месте, и взглянула на часы.
Кира, блин, проснись! Уже одиннадцатый час! крикнула она и так толкнула Киру, что он упал с кровати.
Ты сбрендила, Ники! Разве можно так? обиделся он.
На часы посмотри! сказала она, вскочив и лихорадочно начав одеваться.