Но мне всё равно до безумия больно. Больно настолько, что я чувствовала, как этот яд одиночества и ревности иглой впивается в моё сердце. Так, что я готова разрыдаться на месте. Да слёзы уже щипали мои глаза. Не знаю, сколько я так ещё продержусь- да и думать об этом мне совсем не хотелось. Я, как заворожённая, смотрела на то, как Ника и Машка переговариваются, делая так, что мне становилось всё больнее и больнее, но было не понять, когда эта боль должна была достигнуть своего пика.
Перестать глядеть на соседок по парте мне помогла учительница математики. А, точнее, её грубоватый и строгий голос, зовущий меня решать семьсот первый номер.
Искренне благодаря учительницу, я, держа в руках учебник, медленно направилась к доске. Было волнительно решать что- то на оценку, но это могло отвлечь от печальных мыслей- и я шла смелее, надеясь на то, что отвлекусь от тревожных размышлений на тему улыбок Машки и Николь.
Я решительно писала пример у доски. Мел писал так хорошо, как никогда раньше, и я, словно высший математик, писала, не останавливаясь. Хотелось выплеснуть в цифры всю свою боль, желание впиться ногтями в горло соперницы, вставшей у меня на пути. Но задача закончилась, и я, отряхнув руки от села, пошла за свою парту.
Видишь! Ты всё решила! Без проблем! произнесла математичка- учительница математики.
Я кивнула.
Долгожданный звонок прозвенел достаточно скоро. Решительно я направлялась к парте Николь. Хотелось задушить свою соперницу, но я бы не смогла расстроить Николь поэтому просто решила поговорить с последней, не выдавая того, что меня переполняет адское и мучительное чувство ревности, которое, как ураган, сносило всё, что видело на своём пути но я не хотела, чтобы моих чувств кто-то видел. Полагаясь на свои ощущения, я думала, что Николь, увидь она то, что я чувствую, явно не стала бы счастливее. Поэтому, натянув на себя улыбку, я быстрым шагом направлялась к парте Николь.
Привет, Олесь!
Привет, Маш. Ты же не против, если я ненадолго отведу отсюда Нику?
Гм слушай, Ника- не моя собственность. Спроси у неё сначала! А я я- то тут причём. Захочет идти- пусть идёт! Сейчасдевушка повернулась к Николь. Ник, Ника! Подруга, тебя тут Олеся зовёт!
Олеся?! послышался мягкий и тихий голос Ники.
Да. Ты же её знаешь!!!
Да, знаю. Она у меня домашнее задание спросить хочет, или что?
Без понятия. Олеся хочет отвести тебя куда- то она сказала, что это на очень быстрое время Ник, ну сходи ты со своей подругой.
Она мне не подруга. Извращённая слишком.
Девушки рассмеялись. А я внезапно почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего вечного одиночества, что мне вдруг захотелось плакать. Крик просто раздирал моё горло, а слёзы щипали глаза. Я вдруг вспомнила свою мать, старшую сестру и племянницу. Разве они не так же чужды мне, как чужда эта красивая блондинка с нежной улыбкой и ласковыми зелёными глазами, которую я наименовала, как возлюбленную? Разве смогу ли я когда-нибудь так взглянуть на мир, как глядит на него моя Ника, увидеть то, что она видят, почувствовать, что она чувствует? Значит, мы всё же не такие родные, как хотелось бы но это было не важно. Я ощущала лишь свою боль. Я ненавидела надменность Николь, я ненавидела в ней абсолютно всё но если бы я перестала о ней думать- для меня бы исчез кислород.
Слушай, мне кажется, что ты очень красивая, Маш! Обожаю кудряшки! шептала Машке Николь. И вообще, ты уверена в том, что ОН меня заметит и поймёт? А то ты сейчас про любовь говорила ну ты же знаешь, в кого я влюбилась?!
В кого?!
В Сашку. Только никому. А если Олеся услышит, она точно расскажет. Сплетница она, хоть и пытается быть хорошей. Я поддерживала её, пока ей было плохо. По всей видимости, болезнь отступила. Я рада за неё, но мы с тобойто вместе сидим! И никакая Олеся нам не навредит!!! Ладно Олеся такая же, как Сашка.
Пытаясь не разрыдаться, я шла к своей парте под громкий смех девчонок. Ника перестала быть моим лучиком света. Она стала гнетущей тьмой, но без этой тьмы не зажигались бы звёзды в моей душе не появилась бы надежда на лучшее, а самое главное- я бы перестала хотеть жить. Николь была единственным, что держало меня в этом мире. Она была той, кто делал мне больно, но, ощущая эту боль, я чувствовала в ней безусловную любовь однако сегодня мне было лишь грустно. Тон Ники был ледяной, когда она говорила про меня а я всё ещё любила. Любила её больше всех на свете.
Слёзы покатились по моим щекам. День был испорчен. Ещё бы девушка, которая мне доверяла, которой доверяла я, поступила со мной просто ужасно от воспоминаний об этом в моё сердце словно вонзалась игла
ЭЙ, ЧЕГО ОБИЖАЕШЬСЯ?!
Ника. Нужно поговорить с ней и рассказать ей о болезни. Нет, нельзя показывать своей слабости. Я сильная. Я справлюсь.
Я не обижаюсь. молвила я и встала со стула.
А что тогда?!
СКАЖИ МНЕ, ТЫ ПРАВДА ВЕСЬ ДЕКАБРЬ ТРЯСЁШЬСЯ ИЗ- ЗА МАШКИ?! ГОНЯЕШЬСЯ ЗА НЕЙ? УЕЗЖАЕШЬ РАДИ НЕЁ? СКАЖИ, ЛЮБИШЬ ЛИ ТЫ МАШУ! НЕТ НЕ ТАК ХОЧЕШЬ ЛИ ТЫ С НЕЙ ОБЩАТЬСЯ?! ИЛИ НЕТ СНОВА НЕ ТАК НИКОЛЬ, ТЫ РАДИ ДРУЖБЫ С МАШКОЙ ГОТОВА НА ВСЁ? НУ ТАК ЧТО, ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ МАШКА СТАЛА ТВОЕЙ ЛУЧШЕЙ ПОДРУГОЙ?
Олеся ты чего?!
Слёзы начали щипать глаза, и я безжалостно сбросила со своей головы парик. Послышались удивлённые шёпотки, типа: «у неё что, онкология? Я думал/а, что она выздоровела!», а Николь замерла, не в силах пошевелиться. По её щекам, как и по моим, потекли слёзы. Моё тело пробила дрожь, и я, ничего больше не говоря, села за парту. Скорее, я рухнула на стул, чувствуя, как моё сердце сжимается. И я решила сказать то, чего не хотела:
Мне осталось семь дней. Сегодня седьмой но у тебя же лучшая подруга- Маша!
Олеся возможно, это прозвучит странно, но я считаю своей лучшей подругой тебя, Олеся мы с Машкой просто сидим вместе, и я хочу наладить с ней отношения.
Ну и какому из вариантов теперь верить?!
МЫ ВСЕ СЛЫШАЛИ ВАШ РАЗГОВОР! НИКОЛЬ, НЕ ЛИЦЕМЕРНИЧАЙ! произнёс Сашка. А ты, Олесь неужели нет выхода из этой болезни из этой бездны
Саш, не вмешивайся! перебила Сашку Сима. Эти две должны сами поговорить.
Ладно молчу.
А мы и не собирались разговаривать. Мы молчали, глядя друг на друга. Парик лежал на полу, но я почему- то не могла найти в себе силы поднять его. Николь была такой красивой, такой желанной и манящей меня, что я хотела поцеловать её прямо здесь, в классе. Казалось, только она сможет помочь мне, но я должна была быть сдержанной. Это я точно понимала, хоть и наотрез отказывалась верить в такой расклад событий.
Наконец Николь сказала:
Прости меня.
Ты меня тоже молвила я.
Глава 12 Вновь химичка, или неприятная новость
Уроки закончились. Не желая ждать Николь, я быстро собрала вещи и вышла из класса, а затем и из школы. На улице, за школой, стояли две фигуры, одетые в чёрные плащи. Я сразу узнала их. Я не могла узнать директрису и химичку, ибо в прошлый раз они очень хорошо врезались в моё сознание. Я понимала, что это опасно- подслушивать их раз говор, но любопытство взяло верх, и я, спрятавшись за углом, начала слушать:
Уже знаешь, что произошло?! спросила химичка. Она познакомилась с одним из заражённых! Я же установила камеры!
Кто он?! ледяным тоном сказала Сюзанна.
Аарон Вельес, Сюзанна. Он сейчас в одной из наших больниц. Я получила от нашего шпиона, что на днях он умер.
Предсмертный синдром?
Гной из глаз, смешанный с кровью. Да, это у него уже было.
Я закрыла лицо руками, чтобы не закричать. Жгучая боль прошлась по всему моему телу, вдоль всего позвоночника. По щекам потекли слёзы. Казалось, только вчера этот парень радовался, жил спас меня- а сегодня уже лежал в больнице с тем, от чего вчера Аарон пытался меня уберечь. Мёртвый эта боль была просто невыносима. Я понимала, что он чувствует, и в груди словно образовался комок ужаса с оттенками боли и злости на химичку и Сюзан. Они убили моего знакомого, нескольких ребят из нашей школы и скоро убьют и меня. Я должна отомстить, и я не умру, пока этого не сделаю.
А как Олеся?! вопросила директриса.
Олеся пока жива, но ей осталось жить всего лишь неделю. Лютововый цветок распустится через три дня. Но завтра она уже будет заразна. Поэтому не успеет сорвать растение. Мы его получим кстати, где мои деньги?!