Я почувствовала, как мама последовала моему примеру. Она тоже опёрлась на стену и сползла по ней вниз. Взяв меня за руку, она сказала:
Всё будет хорошо. Сейчас съездим к врачу и проверим тебя.
Опять?
Да. Ты же хочешь выздороветь?!
Ты же меня ненавидишь. Зачем я тебе?!
Ненавижу? Не говори таких ужасных слов! Ты- моя дочь. Я могу быть недовольна, обижена- но Олеся, я не могу тебя ненавидеть!!! Собирайся, мы едем к врачу. Срочно!!! Пока не стало поздно!!!
Женщина выбежала из комнаты, а я осталась одна. Руки мои тряслись, а все чувства словно смешались в один комок, образовавшийся в моей груди. Просидев так ещё минуты две, я встала с пола и медленно подошла к шкафу. Я помнила, что у меня в шкафу есть парик, и я с радостью готова была бы применить его по назначению. Долго искать не пришлось, ибо парик лежал прямо на верхней полке шкафа, и я, мигом достав и надев его, подошла к зеркалу: я будто бы стала такой, как раньше: миловидной девушкой с волосами огненного цвета, и лишь волдыри и цвет моей кожи указывали мне на то, что болезнь не исчезла.
***
клёвый цвет! Давно я не видела таких красивых волос!
согласна!
шикарные волосы! Ты красила их, или же это твой естественный цвет?!
Меня осыпали комплиментами, как лепестками роз. И я бы шла до класса по-королевски, если бы не знала правду про мои волосы. Поэтому, ничего не говоря, я шла в класс, чувствуя, как с каждой секундой мне становится всё хуже и хуже- меня страшно тошнило, и от этого безумно кружилась голова. Ощущение тошноты усиливалось, и когда оно достигло своего пика, я, находясь совсем недалеко от класса, побежала в женский туалет. Меня скрючивало от боли в голове, но пыталась усмирить я лишь тошноту, которая сводила меня с ума. Склонившись над унитазом, я чувствовала, что скоро там будут все мои внутренние органы. Не знаю, почему, но в этот момент меня не только тошнило. Мне было страшно, что я умру сегодня и не признаюсь Николь в любви. Холодный пот выступал у меня на лбу. Я не могла пошевелиться, меня будто парализовало. Желание выблевать всё, что только можно, нагнетало ужас, душило, как удав, от которого невозможно было скрыться. Я чувствовала себя невыносимо, ужасно, я ощущала всю тяжесть этого проклятого страха, нависшего надо мной, как чёрные тучи. Болезнь, казалось, питалась моим страхом. Мой ужас, моя боль они доставляли ей истинное удовольствие. Я чувствовала, что это конец что скоро я умру мне осталось недолго, но я надеялась на что- то на что- то хорошее, замечательное но я знала, что этого не будет.
Сегодня мне удалось избежать смерти. После того, как ощущение тошноты прошло, я ещё долго сидела, уставившись в пустоту. Я не отреагировала на звонок так, как делают это нормальные люди. Вместо этого я прижалась к двери кабинки, и, плача, глотала воздух.
Почему почему всё так? Почему я должна чувствовать эту боль?! Почему почему это так обидно и неправильно? шептала я.
Глотая ком, образовавшийся в моём горле, я пыталась отдышаться. Произошло то самое «выгорание». Я не хотела ничего. Ни петь, ни рисовать- даже слушанье музыки, казалось, раздражало меня до ужаса сильно. Я хотела сидеть в этой кабинке до самой своей смерти, и плакать от жуткого отчаяния и чувства безысходности, пронзающего меня, как игла- острая и болезненная.
Я очнулась лишь тогда, когда услышала голос Симы, зовущей меня. Странно, что обо мне кто- то побеспокоился. Надеясь, что спровоцировала на это Симу Николь, я поднялась с пола и, шатаясь, вышла из туалета.
Не замечая Симу, я, погружённая в свои мысли, зашла в класс и села за свою парту.
Итак, дети, сегодня мы с вами пройдём новую тему. Пожалуйста, будьте внимательней! Послезавтра мы уже будем писать контрольную. Итак, ребята! Сегодня мы немного займёмся повторением, а на следующем уроке будем проходить новую тему! молвила учительница математики.
Весь класс обречённо вздохнул. Казалось, даже стены сочувствовали нам всем. Я ощущала себя поистине ужасно, и мой мозг не мог соображать. Однако, нужно было собраться, ибо контрольную мне всё равно пришлось бы писать.
А тема сложная?! спросила двоечница Машка.
Для тебя, Маша, возможно. сказала учительница математики. Однако, если потрудишься, и для тебя она не будет сложна.
А контрольная сложная? заикаясь, спросила Николь.
Учительница рассмеялась.
Ника, доживи до этого ещё!
Это пожелание мне бы было как раз кстати. Но со спрятанными кофтой волдырями и ранами, и париком вместо лысой головы, я выглядела совершенно обыденно- словно у меня нет каких- то особых проблем. Возможно, это было даже к лучшему. Не хотелось привлекать к себе определённое, особенное внимание, именно поэтому я, сдерживая рвотные позывы, смешавшиеся с приступом удушья, начала записывать в тетрадь всякие термины, которые писала наша учительница по математике на доске. Но вдруг всё пошло не так, как я планировала. Едва я хотела выкрикнуть, что хочу решить номер по математике- выйти к доске, я внезапно закашлялась, даже не успев открыть рот. Капли крови брызнули на тетрадь, но их было меньше, и сегодня мне удалось остаться на уроке.
У меня часто такое. вытирая рот от крови, сказала я.
НЕТ, НУЖНО ВЫЗВАТЬ СКОРУЮ! кричала учительница математики.
У неё в самом деле такое часто Вы что, не замечали?! сказала Сима, подтверждая слова, прежде сказанные мной.
Не замечала она больна?!
Без понятия. Олеся?!
Я лишь отрицательно покачала головой, и урок продолжился. Перевернув тетрадную страницу, я стала решать номер на чистом листе. Голова кружилась, но это неприятное чувство смешалось с ощущением облегчения- впервые сегодня мне удалось оправдать свой приступ, да, чем- то банальным, и, даже, выдающим мою ложь- но мне повезло с тем, что учительница доверяет каждому из нас. Сегодня, на уроке, мне не было страшно умирать. Каждую перемену встречаться с Николь я в этот день, возможно, была самым счастливым человеком в классе, если не во всём мире!
Можно мне решить задачу?! спросила я у учительницы математики.
Уже Ника сказала, что пойдёт. Давай ты на следующий пойдёшь?!
Не желая усложнять ситуацию, я кивнула. Николь нерешительно взяла в руки мел и начала писать решение задачи своим мелким, почти не разборчивым почерком. Но я понимала всё, что она писала. Её руки непрерывно писали на школьной доске мне вновь хотелось взять их в свою хватку, прижать к себе и поцеловать мне вновь хотелось почувствовать её губы, ощутить то, как её язык скользит по моей губе либо мой- по её. Хотелось вновь увидеть её глаза, сияющие, как два бриллианта, такие бесценные- но такие сложно добываемые страсть охватила меня с ног до головы. Я уже еле держала в руках ручку, сгорая от безумного желания вновь прижать к себе Нику и увидеть её улыбку. Я не могла дождаться перемены. Казалось, я умру, если хотя бы один день не буду думать о Николь
Олеся, ты решаешь задачу?! Ты следующая! Ника вот уже решила свой номер! Быстрее! Надеюсь, что ты решишь.
Упоминание о Николь заставило меня посмотреть на её парту. Девушка сидела рядом с Машкой они смеялись, смотря какие- то видео и я остановилась. Да и время тоже. Они хихикали. С Машей Ника была так счастлива, так радостна! А со мной она делила лишь свою печаль не знаю, что я тогда испытывала. Боль, тоску, злость, растерянность? Все чувства как будто перемешались, превратившись в один комок, который застрял в моей груди Дыхание перехватывает, и я не понимала, что нам делать дальше, без этого человека- без Николь? Как жить, когда часть тебя, твоей души, сердца ушла просто опустела, отмерла? Как заполнить пустоту, которая поглотила меня?! Говорят, что время лечит, что все проходит и забывается. А разве это так? Одиночество изрядно выматывало меня, и мне казалось, что слёзы вот- вот брызнут из глаз но ведь Николь не так уж мне и близка! Положим, я знаю, что Николь красива, что она любит свою некоторую слабость и хочет, чтобы её как- то поддержали, что она девушка, чья душа наполнена страхом и волнением, знаю даже больше, знаю ласковые слова Николь, знаю, как она целуется, знаю немного привычек и ситуаций из её жизни Ну, а больше? А что ещё я знаю о Николь? Известно ли мне, какой след оставили в её сердце и уме её прежние увлечения, прошлая школа, в которой она училась- или же её отношения с родителями? Могу ли я отгадать у неё те моменты, когда Ника во время смеха внутренне страдает, или когда наружной, лицемерной печалью прикрывает злорадство, а радуясь, думает о том, как сбежать или перестать волноваться?! Как разобраться во всех этих тонких изворотах чужой мысли, в этом безумном урагане чувств и желаний, который постоянно, быстро и неуловимо несется в душе той, кого я, казалось, знаю целую вечность?! Возможно, Маша отгадала в ней то, чего не могла узнать я?! Может быть, это даже к лучшему? Вдруг Ника так счастлива?!