Телефон разрядился, виновато произнёс сосед. Кажется так получше должно быть.
Ой, а у меня ещё рабочий, вскинулась я.
Заодно поблагодарив «счастливый» случай, по которому я прихватила его с собой вместе с сумкой.
Наверное, привычка, выработанная годами.
Включила фонарик, и сосед попытался позвонить диспетчеру, чтобы вызвать помощь. Но оказалось, что в скором времени нам её ждать всё равно не придётся. Там произошла какая-то авария, затронувшая сразу несколько объектов.
И часто такое случается? интересуется парень спустя несколько минут, когда я уже даже Леське написала, что застряла в лифте. Хотя это без толку. Мелкая сидит в наушниках и её сейчас вряд ли отвлечёшь перепиской с мамой.
Не знаю, пожала я плечами, решив всё-таки ответить. Мне вообще кажется, что меня в последнее время какая-то полоса неудач начала преследовать.
Так вот оно в чём дело! Тогда постараюсь избегать тебя в ближайшем будущем, он перешёл на «ты» и улыбнулся.
Я как раз снова включила фонарик и его лицо мне было хорошо видно.
Грубовато, поморщилась я.
Извини. Просто хорошее настроение. Сейчас любые неудачи кажутся мелочью.
Мне вот не кажутся.
Я тяжело вздохнула и прижала к себе сумку.
Из неё показалось горлышко бутылки.
В пакете на полу были фрукты и коробка с тортом.
Что опять же не укрылось от внимания молодого мужчины. Конечно не удержался от комментария.
Я смотрю уход мужа ты отмечаешь с особым размахом?
Опять улыбается. А я набычилась.
Вообще-то у меня сегодня день рожденья.
Грустный праздник, кивнул головой сосед. И сколько тебе?
Вместо того, чтобы сказать, что женщинам не принято задавать подобный вопрос, ляпнула ему про свой возраст, чтобы отстал.
Тридцать пять.
В самом соку. Я, кстати, Володя. А тебя как?
Поёжилась от его желания тут же познакомиться, но произнесла:
Нина.
Нина, ты как ослик Иа. А в этот день радоваться нужно
Чему радоваться? не поняла я. Муж к учительнице моей дочери ушёл. Сам учитель. И дочка ещё. Говорит, что правильно сделал. Что я старая и некрасивая.
Меня снова накрыла жалость к себе. Будущее представлялось в мрачных красках. В одиночестве или окружении прорвы котов.
Как же ты допустила это?
Что? Что он ушёл? Должна была удерживать или что?
Нет. Что тебя так загнобили дома, поправляет меня Владимир. Какая ты старуха? Тебе тридцать пять всего. Да и про некрасивая это спорно.
Опять эта заразительная улыбка с ямочками на щеке.
Я благодаря мужу уже привыкла думать, что я обычная. Невзрачная даже.
А тут симпатичный молодой парень чуть ли не отвешивает комплименты.
Дочь опять же ни во что не ставит, попыталась оправдаться я.
Хотя знаю. Глупо выкладывать всё малознакомому человеку. Но я так смирилась со своей незначительностью в этой жизни, что привыкла больше слушать, чем рассказывать.
А тут выдался шанс пожаловаться. Мужчина заперт. Ему деться некуда. Вот Володька и влип в выслушивание моего нытья. Какой-то он располагающий к этому был что ли. Ему хотелось открыться. Или уже просто хоть кому-то хотелось. Накипело у меня.
Я продавцом-консультантом работаю. Но для них это не то, что заслуживает уважения. Хотя кажется, что такого в том, чтобы ткани продавать? Кому-то же это тоже нужно делать.
Сосед вдруг оживился и упомянул сеть наших магазинов.
Знаю! удивил он меня. Я тоже там какое-то время работал. Правда в другом районе и пока учился на заочном. Надо было платить за обучение. Плюс маме хотел помочь. Она после смерти отца одна нас с сестрёнками тянула. Нас у неё трое. И я старший.
Работа как работа, улыбается Володя.
Если бы не сломавшийся лифт, то вряд ли бы мы так разговорились.
А с этим пора завязывать, кивнул он на горлышко бутылки.
Я неловко спрятала его в сумку с продуктами. Стало жутко неудобно перед этим парнем, потому что он догадался, что я вовсе не из-за праздника решила заглянуть в бутылку.
Муж ушёл. В жизни и не такое случается. Это не повод спиваться.
Да у меня на самом деле другой повод был, я снова начала оправдываться. Просто вдруг выяснилось, что ничего я в этой жизни не понимаю. Всё куда-то катится. Как сошедший с рельсов поезд. И я не могу это контролировать.
В восемнадцать лет казалось, что я всего в этой жизни добьюсь. Буду жить лучше, чем мои родители. В двадцать думала, что надо немного потерпеть. Вот Витя выучится. Дочку в садик отдам. Тогда начну что-то делать для себя. Потом Витя так и не поступил в аспирантуру. Пошёл работать в школу. Его зарплаты не хватало, и я решила, что семья важнее собственных амбиций и планов.
Сейчас кажется, что я проморгала и семью, и вообще всю жизнь. Свернула однажды не туда на этих жизненных рельсах.
Мне 35. У меня ни мужа. Ни профессии. И даже дочь ни во что не ставит, хотя кажется, я всё для неё старалась делать.
Леська же вместо какой-то хоть малейшей благодарности пытается делать всё наперекор. Не так, как я. А в итоге идёт по моим граблям в ускоренном темпе.
Я тяжело вздохнула и Володя тоже.
Это кризис у тебя. Тебе надо перестроиться. Понять, что для тебя главное. Чего хочется, говорит он.
А я пожимаю плечами.
Да чего мне хочется?
Как обычной женщине. Любви. Понимания. Жить спокойно. Без этих эмоциональных качелей и нервотрёпки.
Хотя нет. Вру. Этого хочется мне. А многим как раз не хватает взрыва эмоций и сумасшедших страстей.
И, наверное, только я сейчас чувствую себя полной неудачницей, потому что большинство сталкивается с проблемами подобного осознания в восемнадцать. А у меня такое ощущение, что нужно перечеркнуть всё, что я нажила за эти годы и начать сначала. С того момента, как я стала делать всё неправильно. С исходной точки.
Глава 4. Присмотрись к нему.
В детстве я насмотрелась боевиков, в которых пассажиры или перекачанные мужики двери лифтов руками раздвигали. В итоге кто-то застревал между створок, а лифт начинал резко подниматься или опускаться, и всё заканчивалось смертью. Или пытались выбраться наверх, через люк в потолке. И опять же с плачевным финалом.
Мы с Володей решили не геройствовать. Не бить по кнопкам в хаотичном порядке. Не долбить по стенам и не орать в надежде на появление соседей, которые будут геройствовать за нас. А просто дождаться помощи, которую нам обещали в скором времени.
В итоге так разговорились, что я ему даже про Лесю все свои страхи выложила. Потому что у нашей аварийной службы такое понятие как «скоро» было весьма условным, а сидеть в полумраке в гробовом молчании то ещё удовольствие. Вот и слышу от Володи после двух часов нашего заточения:
Не надо. Не руби с плеча. Присмотрись к нему.
Я как мать в полном замешательстве. Мне нужно было хоть от кого-то совет получить. Пусть даже не совсем дельный. Просто чтобы посмотреть на это со стороны, чужими глазами, и понять, как для дочки лучше будет.
Вов, ей пятнадцать всего, мне даже произносить её возраст страшно в данном случае. Она же маленькая ещё совсем.
Но Володька лишь пожимает плечами.
Акселерация. Твоя мать наверняка думала точно так же. И про учёбу говорила. И про твою несостоятельность в таком возрасте. Слушала ты её?
Я покачала головой.
В слабом свете телефона увидела усмешку соседа.
Вот и не дави на неё. Будешь давитьтолько против себя настроишь. А она всё равно сама ко всему придёт и поймёт. Родители нужны, чтобы поддерживать. А заклевать её, указывая на её ошибки, и без тебя будет кому.
И как? Просто оставить, как есть?
Хотя бы не усугублять. Не ори на неё. Не требуй, чтобы поступала по-твоему. Постарайся понять её тоже.
Да она же просто бунтует! Витя ушёл от нас, и она так на уход отца из семьи реагирует! А я должна молча смотреть, как она портит себе жизнь?
А что ты можешь сделать? Думаешь она сейчас способна тебя слышать? Всё что ты можешь сделать для неёэто просто быть рядом. И помогать ей в трудные моменты. И ко всему надо проще относиться. Иногда даже с юмором. Потому что без юмора действительность порой принимать очень тяжело, Нин.
Я попробую, всё-таки сдалась я. Хотя пока и не понимаю над чем же мне юморить в моей жизни.