Нефть в наших жилахАнастасия Баталова
От автора
Перед вами продолжение романа «Мы родились сиротами». Однако, эту книгу можно читать и как самостоятельное произведение.
Между последними событиями предыдущей части и событиями, описанными здесь, прошло несколько лет.
Глава 1
1
Рита Шустова почти привыкла смотреть на мир одним глазом второй пока закрывала плотная повязка, и он мог видеть лишь мягкий кремовый свет жизни, с трудом пробивающийся сквозь толщу хирургических бинтов. Сегодня лечащий врач планировал снять повязку окончательно; дожидаясь его в кабинете, Рита старалась скрыть от самой себя охватившее её волнение она бессистемно блуждала взглядом по стенам, изучала висевшие там памятки, календари прошлых лет, фотографии, дипломы, наградные грамоты.
Вы готовы? спросил врач на всякий случай. Результат, я предупреждаю, может вас не обрадовать
Как суждено, так и будет, чего тянуть? Снимайте. Я вполне готова, доктор.
Рита почувствовала, как легкие небольшие руки, пахнущие чем-то приятным, уютным, окутали её голову облаком быстрых аккуратных движений сматывая бинты, молодой хирург старался доставить ей по возможности меньше неприятных ощущений. Белая змейка на полу всё удлинялась, извиваясь, ложилась петлями; свет, попадающий в глаз, становился всё ярче оборот за оборотом слой бинта истончался, пока, наконец, не была убрана последняя тонкая сеточка Рита впервые за долгое время увидела окружающие предметы: стол, стул, небо в окне сразу двумя глазами. Секунду-другую в поле зрения колыхалась лёгкая рябь, как на поверхности воды при небольшом ветре всё казалось ярче и объемнее, чем обычно, Рите захотелось зажмуриться будучи забинтованным, правый глаз немного отвык смотреть.
Ну как? доктор выглядел озабоченным.
Рита улыбнулась и слегка кивнула в знак того, что пока всё хорошо переживания не грозят ей ни обмороком, ни шоком.
Сейчас я дам вам зеркало.
Рита пыталась угадать результат по выражению лица врача, но оно было бесстрастным, правда, она заметила, что до снятия повязки он был спокоен, улыбался, а теперь в каждом его движении угадывалось тщательно скрываемое внутреннее напряжение.
В конце концов, это всего лишь внешность, сказала она со вздохом, принимая от него сверкающий круг в пластиковой оправе. Зажмурилась напоследок, и потом, быстро открыв глаза, она увидела себя.
Не смертельно, выпалила тут же, словно хотела подбодрить этим врача, не слишком довольного своей работой, ей вдруг стало жалко его, от неё не укрылось, как он весь вдруг побледнел мальчик совсем, хрупкий, тонкорукий.
Это всё, что можно было сделать, пояснил он тихо, будто бы оправдываясь, Искусственные мимические мышцы ещё окончательно не прижились, на это обычно требуется несколько лет, они могут не всегда слушаться
Рита неотрывно смотрела в зеркало.
Кожа на всей правой половине лица оставалась пока отёчной, красноватой, бугристой; в местах сращения пересаженных фрагментов сохранялись чуть выпуклые, белёсые шрамы. Можно было, конечно, продолжать надеяться, что всё это когда-нибудь заживёт, разгладится, засияет нежным румянцем, контур щеки вернёт себе прежнее изящество Но Рита всю жизнь старалась избегать иллюзий. Чем дальше, тем горше в итоге разочарование реальностью. Врач теперь смотрел на неё с тихой грустью; вся поза его, от легкого наклона головы до скрещенных на животе рук, выражала смирение перед законами природы, которым он всё же, как ни старался, не смог оказать должного сопротивления. И Рите опять жалела его сильнее, чем саму себя.
Я буду носить маску, неожиданно сказала она, и улыбка неровно исказила её покалеченную щеку, Серебряную, изготовленную по индивидуальному заказу. Поверьте, иногда это даже лучше, чем лицо, Рита развернулась на стуле, взяла одну из рук хирурга, осторожно поднесла к губам и поцеловала, Благодарю вас за ваши усилия. Я верю, что вы искренне пытались мне помочь.
Ну что вы что вы смутился парень.
Оставшись одна, она стала думать о маске идея, пришедшая в голову совершенно случайно, показалась Рите весьма удачной и заслуживающей реализации. Она представила себе, как пойдёт в этой маске по улице все будут смотреть на неё (она размышляла об этом с некоторой долей самолюбования) и гадать, отчего же такая молодая и красивая женщина предпочла спрятать своё лицо? Лучше, если маска будет закрывать его не полностью, а только ту половину, что пострадала от ожогов в таком случае окружающие будут иметь общее представление о её лице, но загадка тем не менее останется Рита взяла зеркальце и стала более подробно изучать шрамы, теперь уже без эмоций, а исключительно затем, чтобы понять, какой конфигурации нужно будет заказать маску ей хотелось оставить наибольшую часть здоровой кожи открытой. Она нарисовала эскиз на бумаге. В некоторых местах можно даже сделать узор на металле ажурным, и пусть обязательно будет инкрустация. Искусственные бриллианты, желательно голубые или синие любимые цвета Риты вот здесь, здесь и там с воодушевлённой поспешностью она поставила на бумаге несколько точек.
Принесли госпитальный обед тарелку безвкусной похлёбки, несколько ломтей хлеба и картофельную запеканку. Всё это стояло, дымясь, на небольшом столе на колёсиках. Пока ела, Рита в шутку постаралась представить, как отреагировал бы Алан, вздумай она явиться к нему в маске. Вспомнилась их последняя встреча, примерно за год до сражения у Маймарова холма Тогда обе половины Ритиного лица были ещё одинаково прекрасны; она, только-только получив повышение, с наивной восторженной гордостью носила на груди свою наградную ленту и щеголяла новенькой офицерской фуражкой Конечно же, ей, молодой, полной жизнесозидающих сил природы, хотелось да, да, тех самых, пресловутых, заслуженных героическими подвигами нежных объятий Почему именно Алан? Она сама не понимала, зачем тогда поехала, ведь между ними всё уже казалось ясным его лицо, испуганное, виноватое, когда он принимал у неё из рук своего ребенка, было красноречивее любых оправданий но Рита тем не менее поехала, её тянуло к этому мужчине, влекло несмотря ни на что.
Девочке было уже года четыре, она больше походила на отца, чем на мать, чернявая, живая, с большими блестящими глазами дочь Алана первая выбежала навстречу с крылечка. Вслед за нею он вышел сам в кухонном переднике, с руками белыми от муки, остановился в дверях, облокотившись на косяк плечом, оглядел двор куда это так рванула девочка? узнав Риту, застыдился, спрятал за спину руки, опустил глаза И она отметила, что он по-прежнему удивительно хорош, только, пожалуй, даже ещё лучше, в таинственном ореоле принадлежности другой женщине, недоступный, а оттого ещё сильнее желанный.
Они поговорили на веранде. Хозяин дома, старик, какое-то время сидел с ними, доброжелательно щурился на Риту, играл с девочкой фигурками, вырезанными из фанеры. Потом он ушёл и будто бы ненамеренно увлек за собой ребёнка.
Поедешь со мной? Так, как будто ничего не было? У меня сейчас есть деньги, чтобы купить дом. Будем жить потихоньку, растить дочь.
Алан склонил голову так, словно покорялся неведомой, но грозной судьбе, и тихо ответил:
Не могу.
Но почему? Всё забывается, время способно перемолоть и не такие воспоминания, как наши. Я готова простить тебя.
Дело не в этом.
Алан поднял на Риту свои большие глаза сочные глянцевые виноградины, озарённые черным сиянием ресниц.
Я никогда не смогу быть совсем твоим теперь, я знаю, я чувствую, он взволнованно перебирал завязки передника, который так и не снял, нас будет всегда трое, произнося это, Алан трогательно отвел взгляд, я буду сравнивать тебя с нею, пусть несознательно, но этого не избежать; кто-то может так жить, любить снова, увлекая за собою в новые отношения толпы призраков бывших возлюбленных. Я не могу.
Алан в вырвавшемся у неё вздохе было и восхищение его верностью, целомудрием, и сожаление о несбывшемся счастье. Этот юноша показался ей вдруг идеалом добродетели, настоящим сокровищем, какое не сыскать, даже обойдя земной шар вокруг несколько раз, едва ли не воплощением Пречистого. «Нимба у него над головой только не хватает,» подумала она в приступе этого кощунственного преувеличения. К Алану как раз прибежала дочь и начала неловко вскарабкиваться на его колени.