Наверное, к лучшему.
У меня было ощущение, что за дверью что-то происходит, но я не задавала вопросов. Только спрашивала себя, что собираюсь делать со своей жизнью, когда выйду отсюда.
Мне нравились вечеринки, нравилось, когда меня видят и хотят быть мной. Я не знала, стоит ли мне заниматься этим всю оставшуюся жизнь. Не с появление ребенка. Меня никогда не заботило то, была ли я ужасной во всем, что пробовала, но вариант быть плохой матерью я отбрасывала на корню. Я не могла потерпеть неудачу. Не в этом.
Когда они открыли дверь и провели меня в кабинет Сола, я не приблизилась к решению этой проблемы.
Сол указал на стул напротив своего стола, и я села. Мужчина был полным, с очками в толстой оправе и почти полностью лысым. Обручальное кольцо сжимало его палец, и мне стало интересно, сможет ли он снять его, если попробует.
Мисс Дрейзен,сказал он с легким нью-йоркским акцентом,рад снова вас видеть.
Приятно выйти на свободу.
Точно-точно. Хотите рассказать мне, как себя чувствуете?
Конечно. Я ух. У меня голова болит из-за того, что я очень долго не выходила на улицу, и суставы кажутся онемевшими. Хотелось бы пробежаться или что-то в этом роде.
Хотите что-нибудь от головной боли?
Нет, все нормально.
Он откинулся назад и сплел пальцы на животе.
Я прочитал ваш файл. Вы очень интересная молодая леди.
Спасибо. Не чувствую себя по-настоящему интересной сейчас.
Выто, что я называю «рассказчиком правды». Увлекательный тип личности.
Я слишком долго лгала сама себе.
Терапевт ухмыльнулся и кивнул, затем поднял палец.
В этом корень ваших страданий, я полагаю. Но сначала должен рассказать вам о том, что произошло, пока вы были в изоляции.
Мой брат в порядке?
Слова вырвались еще до того, как я о них подумала. Онто единственное, что меня заботило в этом бардаке, и я даже не осознавала этого, пока не спросила о нем первой.
В порядке.Сол разгладил брюки, стряхнув пылинку с колена.Здесь произошел инцидент.
С кем?вопрос был потрачен впустую. Я точно знала, кто это был.
С Уорреном Чилтоном. Его нашли за садом, где огорожен ручей.
Я знала, что он внимательно следил за моей реакцией, поэтому старалась не ликовать внутренне.
Нашли?
Подробности немного мрачноваты.
Все равно расскажите.
Он висел на дереве. Сейчас парализован от шеи.
Я поморгала в ответ и не смога скрыть свой шок. Он был жив? Что я чувствовала от этогооблегчение или разочарование? Или и то, и другое? Что-то третье, что только что распутало узел, в который свернулись мои внутренности, и о чем я забыла?
Это очень плохо. Я просто хотела ударить его стулом.
На самом деле?
Нет. Я хотела разбить ему голову стулом. Или что угодно. Я не особо разбиралась в том, что разобью. Вау,сказала я, осознав, что он жив, и его член не встанет. Я почти рассмеялась, чуть не расплакавшись одновременно, но в итоге ничего не сделала.
Он кивнул.
«Вау»правильное слово. Я знаю, что у вас с ним прошлое. Вас ждет множество слухов в комнате отдыха. Полиция отнеслась к этому очень серьезно.
У меня не получится рассказать много,пожала плечами я.Я рада, что пробыла в изоляции, потому что хотела сделать с ним нечто гораздо худшее.
Я тоже рад, что вы пробыли в изоляции. Таким образом, мы можем использовать эту ложь в ваших целях и вытащить отсюда без помех. Вы готовы к этому?
Да. Да, я готова.
Хорошо. Я дам разрешение на то, чтобы вас забрали представители полиции Лос-Анжелеса, а завтра мы приступим к работе. У вас все еще будут групповые сеансы, начиная с сегодняшнего дня.
Я встала, готовая столкнуться со всем этим.
ГЛАВА 59
Фиона
Полицейские спрашивали меня, как сильно я ненавидела Уоррена, и я не сдерживалась. Они не могли задержать меня за то, что я ненавидела ублюдка, и, видимо, я была не одна такая. Спрашивали о Диконе. Я сказала им, что он в Эритрее, насколько мне известно. Спрашивали об Эллиоте. Я сказала им, чтобы они спросили его самого. Я не разговаривала с ним с тех пор, как вернулась в Вестонвуд. Спрашивали, был ли Уоррен самоубийцей и не увлекался ли играми с дыханием или удушением со мной, словно у нас могли быть общие интересы.
Они отпустили меня, предупредив, что позже могут продолжить допрос. Был обеденный перерыв, и все, что я хотела сделать, это побежать к Джонатану. Когда увидела его в коридоре, то сорвалась галопом и влетела в его объятья.
Я слышала,сказала я ему в плечо.
Ты не знаешь и половины,ответил он мне на ухо, затем отпустил.Рад тебя видеть. Действительно рад.Он покачал головой.
С тобой все в порядке?
Джон обнял меня и повел через очередь за едой, затем к маленькому столику, где в одиночестве сидела Карен. Я поцеловала ее в щеку и села. Перед ней стояла тарелка с кусочками дыни. Джонатан рухнул на стул напротив меня.
Обязательно есть это здесь?спросила она Джонатана, указывая вилкой на его тарелку с дымящейся протеиновой едой.Она воняет.
В ответ он наколол кусочек мяса с картошкой и сунул в рот. Карен вздохнула и опустила глаза на тарелку. Она отрезала крошечный кусочек дыни ножом для стейка и сунула его в рот, не позволяя зубчикам коснуться губ.
И как?спросила я.
Неплохо.
Я посмотрела на Джонатана, затем снова на нее.
Ты ешь,сказала я.
Не придавай этому большого значения, иначе она остановится,сказал Джонатан с полным ртом еды.
Хорошо,я поковыряла еду в своей тарелке.Приятно видеть вас, ребята. Приятно выйти на свободу.
Теперь, когда его нет,тихо сказала Карен,здесь стало лучше. Как будто я могу дышать и думать одновременно.
Я кивнула. Мы ели в тишине, воздух казался тяжелым от всего, что я хотела узнать. Я продолжала смотреть на моего брата и подругу.
Вчера ночью я впервые заметила трещины в потолке, потому что спала, не свернувшись в клубок.Карен проглотила тонкую, как бумага, полосочку дыни, словно глотала целый бифштекс.Думала, разве не круто будет смотреться шарф из жоржета с узором подобных трещин по нему? Весьма интересный принт. А потом прошлой ночью я подумала о том, как висел Уоррен. Весь скрученный и изогнутый, словно боролся с собой. Так они сказали. Было так запутанно, и я подумала о веревках. Принт веревок на шарфе, когда его повязываешь, неизогнутый, но когда его разровнять, он словно Уоррен. Искривлённый.
Звучит как план,похвалила я.
Он три часа висел с веревкой на шее и не умер. Просто сломал позвоночник,сказала она, словно продолжая разговор, глядя на меня сбоку.Из-за того, как он был оплетен.
Я с трудом проглотила кусок.
Что-то еще?
Карен и Джонатан посмотрели друг на друга. Джонатан ухмыльнулся.
Вся система камер вышла из строя,сказал брат.Они думают, что Уоррен сделал это, потому что мы встречались на крыше.
Нет.
Три буквы в одном слоге.
Скажи, что ты этого не делал. Скажи мне, что он ничего с тобой не сделал. Скажи мне, что ты не был вовлечен.
Он отключился,кивнула Карен на Джонатана.
Да пошла ты,ответил тот, потом повернулся ко мне.Мы выпили всего ничего.
Я сказала тебе не делать этого,прорычала я в ответ.
У меня были свои причины.
Прошло три дня, и в зеленых глазах моего брата прибавилось еще несколько лет зрелости. Несколько десятилетий опыта за семьдесят два часа.
Что ты сделал?Я практически выплюнула вопрос наполовину шепотом, наполовину рыком.
Я просто глупый ребенок,ровно ответил он.Уоррен опоил меня,легкая ухмылка коснулась его губ, но он не отвел взгляд.
И «Нортил» сам по себе подействовал довольно хорошо,добавила Карен.Без этого, я не думаю, что он попытался бы покончить с собой. У Вестонвуда большие проблемы из-за того, что этот препарат оставили там, где пациент смог его достать.
Мой взгляд не покидал Джонатана.
Он не пытался покончить с собой,сказала я.
«Нортил» стер ему память обо всем, что произошло той ночью, кроме необходимости умереть,прошептал Джонатан, и «умереть» получилось у него с паузой и ударением, словно само слово было спусковым крючком.
Он обманул меня, а может, и остальных. Он никогда не был другом Уоррена. Никогда не верил ему, по крайней мере, во время моего второго пребывания в Вестонвуде. Он узнал, что Уоррен сделал со мнойвозможно, от Марджи, может быть, из слухови держал это при себе, пока был не в силах сделать с этим что-либо. Лицо, которое я увидела за столиком кафетерия, принадлежало не шестнадцатилетнему парню. Брату можно было дать все сто шестнадцать.