Она снова повернула экран компьютера и начала печатать. Я отступил к двери. Мне было что сказать, но терпения не хватало.
Знаешь,заговорила она,когда я была в Лойоле, была определенная проблема изнасилования на свидании, о которой они не говорили.Френсис смотрела на меня достаточно долго, а потом добавила:Иезуиты,а затем вернулась к экрану.Большая игра в тайны. Как Опус Деи (прим. перев.организация, персональная Прелатура Католической Церкви. Цельпомогать верующим обрести святость в повседневной жизни, занимаясь обычными делами, а частностипрофессиональной деятельностью). Я о них. И мне даже не пришло в голову, что кто-то, с кем я ходила на свидание, не примет ответ «нет», если ему сопротивляться или укусить его. То есть, парень ведь мне нравился, правильно? Мы были в подвале моих родителей, и я пытаюсь объяснить две вещи. С одной стороны, мне нравился этот парень. С другой, он причинял мне боль. Даже в самом процессе я искала оправдания, например, «Он душит меня, поэтому я не могу сказать нет» или «Возможно, мне следовало говорить громче, когда он начинал, но я боялась, что родители услышат, потому что он не»Френсис перестала печатать, шмыгнула носом, прочистила горло.Просто сделай это. Хорошо? Как-то я ошиблась. А когда на следующий день пошла в школьную клинику, знаешь, что мне сказали?Она посмотрела в глаза, как будто ожидала ответа, но продолжила, прежде чем я смог произнести хоть слово.Они сказали: «Ты справишься, Френсис. Но он восходящая звезда. Было бы несправедливо разрушать его жизнь из-за этого. Одного. Инцидента.»
Я позволил истории повиснуть на мгновение, побродить в тяжелом воздухе между нами.
Мне жаль.У меня был арсенал правильных слов, которые можно было бы озвучить в этой ситуации. Меня этому обучали. Но она знала мое оружие сострадания лучше меня самого.
Френсис снова прочистила горло и открыла ящик.
Я всегда оставляю их на столе.Она бросила связку ключей передо мной.Любой может их забрать. Мне говорили, что однажды у меня будут из-за этого проблемы.
Она вернулась к своей работе. Это была ловушка? История, ключи, пантомима отводящих взглядов?
Я рада, что ты любишь ее,произнесла она.Вам обоим это нужно. А теперь иди отсюда.
Должно быть, Френсис нажала кнопку или что-то, потому что дверь открылась позади меня. Берни, санитар, положил руку мне на плечо. Я тихо взял ключи и позволил себя увести, не поблагодарив ее.
* * *
У меня была всего пара коробок с вещами, которые мне удалось взять под надзором службы безопасности. Среди них ни одной папки с делами моих пациентов. Книги, дипломы, несколько безделушек.
Я остановился за пару километров от здания, еще находясь в тихом пустынном Палос Вердес, и глубоко вздохнул.
Что ж, было весело.
Потеря Фионы ассоциировалась у меня с громким шумом и какой-то физической болью. Я принимал ее. Осознание не помогло выкинуть из головы образ удара молота, сбрасывающего со скалы, ломающего кости, и позоранастолько всеобъемлющего, что его видно любому в радиусе квартала. Левое полушарие моего мозга знало, что если я потеряю все, то не перестану существовать. Но я ничего не мог себе представить после, и страх пришел из черной дыры, в которую меня бы затянуло.
Эллиот Чепмэн был здесь минуту назад. Теперь его нет нигде.
Но я дышал. Сидел в своей машине с нормальным сердечным ритмом. Пели птицы, шелестели листья, и мир вращался так, как и всегда.
Я совсем не боялся за свое существование.
Я боялся за Фиону. Она застряла в психушке с мстительным психопатом, и никто за ним не присматривал. Мне нужно было что-то сделать. Я обязан был об этом позаботиться, а не пытаться балансировать на лезвии ножа.
Ну, меня бы сбросили с него в черную дыру, которой я так боялся.
Я взвесил ключи на ладони. Их было около тридцати, и все выглядели одинаково.
Как далеко я готов зайти?
Разумней было бы покинуть Калифорнию, попытаться получить лицензию в другом штате. Не привязываться. Больше не влюбляться в пациентку. Не высовывать голову из-под брони. Любой нормальный человек зализал бы свои раны и ушел.
Любовь не стоила того. Все журналы по психологии так и говорили.
А журналы по теологии твердили, что любовь всегда достойна. И мой опыт в выслушивании рассказов людей об их отношениях говорил об обратном.
Он увел девушку своего брата, потому что не мог жить без нее.
Она предала своего мужа, потому что влюбилась в другого мужчину.
Они нарушили закон, чтобы бросить вызов родителям, которые стояли между ними.
Он остался с ней, несмотря на ее маниакальность.
Нищета.
Боль.
Болезнь.
Смерть.
Я слышал, как любовь преодолевает все, и никогда не верил в это. Пока не появилась она. Фиона поставила для меня все на свои места. Она придала всем историям смысл. Все безрассудные, бессмысленные, смелые, красивые, рискованные, безответственные, жестокие и бескорыстные поступки, о которых я слышал, но никогда не понимал, оказались в центре внимания через призму любви.
Я уже не просто хотел ее. Не просто желал обладать ею. Не просто трахать или защищать.
Как далеко я был готов зайти?
Я был готов разрушить сам себя, стать беспечным, смелым, дерзким и сильнее, чем я когда-либо мог себе представить.
Но я не хотел становиться глупцом. Преднамеренной ошибки допустить было нельзя, поэтому возник вопрос посерьезней.
Как далеко у меня хватит сил зайти?
Я позволил руке опуститься под весом ключей и сжал их в кулаке.
На самом деле терять было нечего. Кроме ее безумной задницы.
Я вытащил телефон из кармана и нашел нужные мне номера, глубоко вздохнул и набрал первый.
ГЛАВА 57
Фиона
Меня разбудила тишина. Изоляция. Я открыла глаза. Не было ни темно, ни светло. Все углы и складки были одинаково освещены ровным, бездушным белым светом. Это означало, что была ночь. Днем было светлее, поэтому циркадные ритмы не сходили с ума. (прим. перев.: циркадный ритмциклические колебания интенсивности различных биологических процессов, связанные со сменой дня и ночи).
На меня надели смирительную рубашку, хотя я не сопротивлялась.
Ублюдки,прошептала я, но на самом деле не злилась.
Меня не должно было это удивить. Это их работа. И это хорошая новость. Не знаю, почему я не подумала об этом раньше. Теперь они разделили нас, как и должны были.
Я просто лежала там, глядя на маленький глазок камеры в центре потолка.
Никто не пришел. Я не могла пробыть здесь слишком долго. Руки не болели, есть не хотелось. В туалет или что-то в этом роде не требовалось, но у меня в голове счет времени шел на часы. Я слушала голос Эллиота в мозговых клетках, ровный, который он использовал для гипноза. Тот, в котором звучали ноты уверенности. Полная противоположность доминирующему голосу Дикона, командующего так, как будто ему уже повиновались. Две стороны одной монетыдва голоса и два человека, которым они принадлежали.
Я закрыла глаза и коснулась тела Эллиота, проведя кончиками пальцев по каждой кости от ступней до головы. У него было лицо Дикона с его суровыми голубыми глазами и неумолимой челюстью. И они слились воедино, в одного человека, которого я безвозвратно ранила своим эгоизмом и незрелостью.
Боже,прошептала я,я знаю, что ты там. Я больше не хочу все портить. Не хочу быть шлюхой. Это тяжело. Слишком. И от этого всем больно. Я не могу так жить. Я устала от одиночества. Устала быть одна и думать, что никто не понимает. Эллиот говорит, что ты не заключаешь сделки, поэтому я не стану предлагать подобное. Просто скажу, что вижу тебя там, и когда снова ошибусь с выбором, я подумаю о тебе и сделаю лучше.
Я повторяла эту молитву снова и снова, слегка меняя ее, повторяя слова, пока они не потекли и не стали моим дыханием.
Изменение. Моего образа мышления, способа говорить, ходить, дышать. Я собиралась поверить, что могу измениться, пока все остальныенет. В душе я знала, что существует высшая сила, с которой я разговаривала, и она верила в меня.
ГЛАВА 58
Фиона
Они перевели меня в другую изоляционную комнату с кроватью и туалетом. Я пробыла там три дня. Френсис пришла поговорить со мной об Уоррене, и я четко и разумно рассказала ей, почему ударила его стулом. Она кивала, но говорила мало. Новый терапевт по имени Сол зашел поздороваться. Я вернулась на индивидуальные сеансы, когда вышла, но не с Эллиотом.