Эллиот прыснул со смеху, словно не смог сдержаться.
Что?
Мне по душе то, какая ты,он накрыл мою руку своей.И это не сарказм. Мне нравится то, что ты не стыдишься своего выбора.
Ну, да, мне есть за что испытывать стыд. За свою ложь, за боль, которую я причинила другим. Я не испытываю радости от этого. Но, короче, проехали.
Проехали,шепнул доктор возле моей щеки.Что ты хочешь сделать?
Эллиот прижался губами к моей коже, я наклонилась к нему.
Хочу, чтобы ты сделал то, что полагается, если бы твоя пациентка рассказала о том, что ее изнасиловали у ручья.
Поставил бы в известность администрацию, затем правоохранительные органы.
Моя сестра Марджи пойдет к копам. Она адвокат.
Думаю, это правильно. А ты сама готова?
Нет. Но давай это сделаем. То есть, это в любом случае напрасно. Но поскольку он выходит, думаю, мир должен узнать. Мне кажется, в Вестонвуде он осмелел, и если я не расскажу, он выйдет и использует Лос-Анжелес в качестве большей игровой площадки.
Тюрьмата еще игровая площадка.
Он не сядет. Максимум, что случитсяя стану наименее популярной девушкой на вечеринках, но, к счастью, удержу людей подальше от него.
Думаю, все пройдет лучше, чем тебе кажется.
Мне тяжело было почувствовать надежду на это.
Я бросила Дикона.
Я понял.
И как же это?Возможно, я защищалась. У меня было на это право. С каких пор я стала такой предсказуемой?
Или Эллиот предполагал, что я бросила Дикона из-за него? Потому что это не так, и только я собралась высказаться в свою защиту, как он отклонился, раздвинул ноги и раскинул руки на лавке, окинув взглядом Комптонский парк, затем притопнул пару раз.
Мы порываем с кем-то и перестраиваем себя каждые семь-десять лет. Дикон построил последнюю Фиону. Но теперь ты перестраиваешь себя сама, а он лишь пытается тебя остановить.Эллиот повернулся ко мне, его ухмылка пробудила во мне два желания одновременноударить его и поцеловать, и именно в таком порядке.Тебе это не показалось.
Почему ты сидишь здесь со мной, если я настолько предсказуема?
Ты пришла ко мне в офис и потребовала встречи.
Ладно. Мой косяк.Я встала и пошла. Не знаю, куда, но скоро выясню.
Конечно, доктор последовал за мной.
И конечно, схватил меня за руку и притянул к себе.
Ему это тоже не показалось.
Если бы ты не пришла, я бы нашел тебя.
И что тогда? Я не твой проект. Ядевушка, которую ты хочешь трахнуть. Так что вместо того, чтобы признаться самому себе в этом, ты придумал всю ту чушь о спасении меня от Дикона, от меня самой, от всего. Что ты теряешь, оправдывая свой член? А? Ты уже лишился девушки. Вот-вот потеряешь работу. И все это ради траха? Да, я понимаю, почему ты наводишь такие серьезные причины для моего изменения. Правда, понимаю. Но давай сделаем это вместо того, чтобы болтать.Я подступила к нему, пока моя грудь не оказалась практически вжатой в его, и мне пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть на Эллиота.Давай просто трахнемся. Тебе не нужно спасать меня. Не нужно притворяться, что ты меня любишь. Ты. Просто. Меня. Трахнешь.
Фионаего голос звучал низко и нежно.
Испугался?
Идем.
Боишься, что просчитался?
Эллиот улыбнулся.
Я не просчитался.
Тогда чего ты боишься?
Ничего, только
Кво, кво, кво.
Бросаешь мне вызов?
Сомневаюсь в твоей способности позволить мне взорвать твой мозг. И ни больше, ни меньше. Сомневаюсь, что ты перестанешь спасать меня. Просто возьми то, что хочешь, и отбрось ненужный багаж.
Какая тебе от этого выгода?спросил Эллиот.
Ты перестанешь ходить за мной по пятам.
Серьезно?
Серьезно.
Доктор сделал шаг назад и всмотрелся в затянутый туманом горизонт, слабая улыбка поигрывала на его лице. У меня были свои причины желать секса с ним, и тот факт, что он мне нравилсясильно нравилсязначил многое. Мне импонировала манера его речи и его желания. Притягивала его искренность и ранимость. У Эллиота были красивые руки, и глубоко в нем жила сексуальность. Я хотела испытать ее.
Да, причины.
Давай сделаем это,сказала я.Это будет весело.
Весело?
Да. Не многие могут сопротивляться ночи со мной.
Яне многие. Яодин. И когда ты будешь моей, Фиона, я пожертвую своей карьерой. Так что, когда я наконец-то уложу тебя в постель, мне не придется менять свою жизнь на тугую киску. Я поменяю ее на женщину.
Если решишься ждать, доктор, меня может и не быть, когда ты будешь готов.
Ты сама подождешь.
Он был прав. Я бы подождала. Вестонвуд меня изменил. Частично заслуга в этом принадлежала Эллиоту. ЧастичноУоррену. А частично, ну, кто знает? Но я буду ждать, потому что у меня такое чувство, что ожидание будет того стоить.
ГЛАВА 32
Фиона
«Аспект» существовал именно для таких людей, как я, и был под запретом для зевак и тусовщиков. Резервирование не требовалось, но попасть сюда на ужин казалось самым сложным в Лос-Анжелесе, если вы не были мной.
В обеденный зал на втором этаже можно было попасть лишь через кухню ресторана по узкому пролету ступенек, где ожидал мужчина. Его звали Диего, и он был знаменит. Если он знал вас в лицо, вы могли войти. Если нетможете поужинать внизу или отправляться домой. Это не его проблема.
Как только входите в дверь, пространство открывается перед вами, как раскинувшаяся шлюха. Два этажа и четыре с половиной тысячи квадратных метров. Окна находились на такой высоте, что не позволяли людям на улице понять, что внутри что-то происходит.
Прямоугольные столы выставлены «елочкой» в обе стороны на огромном пространстве, и все подсвечено белым в кромешной темноте. Буквально. Свет выключался на десять минут каждый час и столы, тарелки и дизайн на стенах, который становился видимым, начинали светиться зеленоватым.
Перед каждым клиентом стояла лишь одна тарелка. Изюминка «Аспекта» заключалась не в еде.
Я помахала Малышке и Минди в дальней части помещения и пересекла этаж. Карен опиралась на меня. Эрроу тоже помахал нам. С этого конца комнаты я могла сказать, что он под кайфом.
Эй!выкрикнула Малышка, целуя меня в щеку. Я ощутила запах ее средств для макияжа.Мы как раз говорили о твоем брате.
Джонатане?
Перед нами с Карен появились тарелки с едой, но от своей она отмахнулась.
Единственном и неповторимом,подтвердила Малышка, двигая кусочек говядины по тарелке.Он сводит с ума моего брата. Не хочет брать таблетки. Хочет выпивкуто единственное, чего Уоррен достать не может.
Ребята!рассмеялась Минди.Вы все такие сумасшедшие!Ее зрачки напоминали виниловые пластинки с голубой каемочкой.
Джонатан ебет ему мозг,сказала я.Он не употребляет.
О, да неужели,ответила Малышка.Но берет его член. Он популярен.
И руки,добавила Минди.У меня синяки неделями сходили,она прикусила нижнюю губу.
Глядя на лицо девушки, мне пришлось избавляться от мыслей, о которых я не хотела вспоминать. Ей было двадцать шесть, а мой брат даже не входил в возрастную группу людей, с которыми она трахалась. Но это не имело значения. Ни капли. Возможно, в другой вселенной комментарий Минди пробудил бы во мне хоть какую-то эмоцию, но в этой мне стоило засмеяться и отмахнуться. Разговор перетекал в не имеющие значения темы, и во мне все закипало. Я была трезвой. В этом заключалась проблема. Бокал вина, из которого я отпивала, не сделал ничего, чтобы приблизить меня к уровню сверхверной тупости, которую эти люди воспринимали с такой серьезностью. Я превратилась в аутсайдера.
Это мой брат, сучка,сказала я слишком поздно и не в меру громко.Ему, блядь, шестнадцать.
Над столом повисло гробовое молчание.
Забей дорожку, Фиона,сказала Малышка.Ты тормозишь.
Она трахалась с моим братом? И почему мне есть дело? Джонатанвзрослый мальчик. Я знала, что их с Рейчел сексуально притягивало друг к другу. Он сам мог решить, что делать со своим членом, хоть мне и не хотелось представлять это. Никогда. И точка. Но по какой-то причине мысль о том, что Малышка трахалась с ним, вот-вот толкнет меня к грани, даже если я не стану представлять сам процесс. Дело было в том, что это Малышка Чилтон.