Но если этот милый молодой человек считает, что из меня получилась бы Синди Кроуфорд, что ж, я не такая дура, чтобы с ним спорить.
Вообще-то да, светски улыбнулась я, меня часто приглашают поработать на подиуме. А Том Форд однажды сказал, что я могла бы стать его музой. Но ему не повезло, потому что меня интересует только журналистика.
Сам Том Форд! По всему видать, эта информация произвела на него неизгладимое впечатление.
Я расправила плечи. Не беда, что Тома Форда я видела только на фотографии в журнале «Вог». Подумаешь, немножко приукрасила. Зато у меня есть знакомый модельер, который и правда однажды сказал: «Ты, Кашеварова, могла бы стать недурственной вешалкой. Если бы жрала поменьше!» Так что не очень сильно я и преувеличила. И как бы то ни быловсе равно я больше никогда не увижу этого Майкла Рикмана.
Вообще-то я его немного знаю, сказал Майкл, хочешь, можем позвонить ему и передать от тебя привет? Тебя это развеселит?
Кого знаешь? опешила я.
Тома Форда, невозмутимо доложил Рикман, он шил свадебное платье для моей старшей сестры.
Наверное, вид у меня в тот момент был предурацкий.
Сам Том Форд? ахнула я, забыв о том, что минуту назад и сама кичилась знакомством с известным кутюрье. Кто же твоя сестра?
Она занимается благотворительностью, снисходительно объяснил Майкл, женщины в нашей семье не работают, так уж повелось издревле.
Я так и застыла с не донесенной до рта вилкой. На вилке алела гигантская королевская креветка. Ничего себе семейка! Женщины, видите ли, не работают, а платья им притом шьет сам Том Форд! Мне вот платья до двадцати лет шила моя мама. А когда мне исполнилось двадцать, родители сказали: «Пора бы тебе, Сашуля, слезать с нашей шеи. Мы зарабатываем не так уж и много, чтобы еще содержать великовозрастную дочь!»
Майкл Рикман достал из кармана стильный серебряный телефончик и принялся с сосредоточенным видом нажимать на кнопки.
Вот! Нашел! наконец радостно объявил он. Телефон Тома Форда. Ну что, звоним?
Не надо, перепугалась я.
Но почему? Он будет рад.
Сомневаюсь, я почувствовала, как к щекам приливает румянец, боюсь, он даже, наоборот, расстроится. Честно говоря, бедняжка Том был просто не в себе, когда я отказалась поработать у него манекенщицей.
Да? удивился Майкл. Ну ладно, как скажешь
Он убрал телефон обратно в карман. Я понуро доела баранинукстати, в умении готовить Паникосу не откажешь, впрочем, должен же он хоть что-то делать хорошо. Вот, например, танцует он ужаснои как только Лера может это терпеть? Это не танец, а гибрид стриптиза и тайского массажа!
Интересно, а этот Майкл Рикман так же отвратительно смотрится на танцплощадке? Не то чтобы мне всерьез хотелось потанцевать, не до веселья мне было. Беда в том, что с каждой минутой (а точнее, с каждым глотком местного сладкого вина) этот синеглазый британец нравился мне все больше и больше. В какой-то момент я понялаесли я останусь здесь еще на полчасика, то это может закончиться не очень хорошо. Близость моря, сладость вина, звуки поцелуев, раздающиеся с танцплощадки. Эта атмосфера отнюдь не способствует хранению супружеской верности. А мои нервы и так на пределе.
Пора уходить.
Загрустила? улыбнулся Майкл.
Нет. Но если честно, я бы уже пошла домой, честно призналась я. Я так устала. Жаль, Лерка еще не скоро нагуляется.
Хочешь, провожу тебя до отеля? встрепенулся он.
Не уверена, нахмурилась я, наверное, я должна дождаться Лерку.
Ты это серьезно? Уголки его губ поползли вверх.
Я посмотрела в тот угол, где под переливистые напевы Шакиры сплелись два разгоряченных тела. Кажется, Паникос и Лера всерьез считали, что это они так танцуют. Но у меня возникло желание поставить возле них табличку с надписью: «Детям до шестнадцати смотреть воспрещается».
Да, ты прав. Думаю, Лера и сама разберется.
Идем. Он набросил на мои плечи свой пропахший ментоловым табаком свитер. И так уютно мне вдруг стало, так теплокак будто бы это не свитер нежно обнимал мои плечи, а руки влюбленного мужчины.
Нехороший признак.
Судя по всему, без пяти минут невеста, которая еще даже не успела нацепить на безымянный пальчик красноречивое кольцо, уже вполне готова к первой супружеской измене.
* * *
Мы шли босиком вдоль моря, по влажной полоске песка. Время от времени наши ступни атаковала ленивая прибойная волна. «Какая же я все-таки сволочь», думала я. Мне хотелось, отчаянно хотелось, чтобы Майкл Рикман меня поцеловал. Ну или хотя бы предпринял попытку это сделать. Может быть, тогда я бы собралась с силами и ответила бы ему решительным отказом. Может быть, я бы даже решилась на возмущенную пощечину (мне никогда не приходилось награждать мужчину звонкой оплеухой; думаю, что каждая женщина в глубине души об этом мечтает, и я не исключение). Естественно, я бы объяснила ему, что в Москве меня ждет жених, что я запуталась и мне так хочется спокойной жизни. Но перед этим перед этим я бы на одну-единственную секундочку, на мимолетный миг позволила бы себе окунуться в сладость первого поцелуя.
Но Майкл Рикман не предпринимал никаких попыток моего совращения. Мне даже немного обидно стало.
Саша, у тебя есть бойфренд? спросил он, глядя куда-то вверх, вероятно, на слегка подтаявшую с одного бока луну. Что это за история с умершей любовью? Если не хочешь, можешь не рассказывать.
«Вот оно, начинается», восторжествовала я.
Вообще-то есть, я глубоко вздохнула, но у нас все сложно А у тебя? Ты с кем-то встречаешься?
Нет, после паузы ответил он, полгода назад расстался с одной девушкой И с тех пор ничего серьезного. Мне вообще очень сложно влюбиться.
Правда? почему-то обрадовалась я. Мне тоже Слушай, Майкл, а как ты понимаешь, что влюблен? Как тебе удается отличить то самое, настоящее? Любимую девушку от просто девушки?
Он улыбнулся.
Саша, это невозможно объяснить.
Так я и знала, разочарованно вздохнула я.
У тебя проблемы? С твоим бойфрендом, да? догадался он. Не можешь понять, любишь ты его или нет?
Тебе бы психологом работать. Он меня замуж зовет Блин, не знаю, зачем я тебе об этом рассказываю.
Ну почему же, мне интересно, теперь он внимательно изучал мой профиль.
Мне даже неловко сталособственный профиль мне решительно не нравится. Нос длинноват, да и вообще Лучше всего я смотрюсь в ракурсе три четверти. Я завертела головой, пытаясь принять наиболее выгодное положение. Наверное, я все-таки была немного пьяна.
Замуж, нараспев повторил он. Саша, но это же так просто. Что ты чувствуешь, когда его видишь?
Я посмотрела под ноги, на влажный темный песок, и попыталась представить себе лицо Эдуарда. Вообще-то, когда я его впервые увидела, у меня, что называется, в зобу дыханье сперло. Уж очень он хорош собой, мой потенциальный жених. Правда, потом я к его яркой внешности привыкла. И даже начала замечать некоторые недостаткималенькие раздражители, еле слышные сигналы тревоги, которые свидетельствуют о том, что страсть постепенно проходит. Мне не нравится его стрижкавернее, ее катастрофическое отсутствие. Мне не нравится, что у него бледная кожа. Никогда ему не быть таким загорелым, как Майкл Рикман, мой Эдик на солнце покрывается саднящими красными пятнами.
Что я чувствую Понимаешь, мы давно вместе Кажется, я к нему просто привыкла.
Давно? И насколько давно?
Ну, почти год.
Год? усмехнулся Майкл Рикман. Я со своей девушкой шесть лет встречался. Так и не смог к ней привыкнуть.
А почему вы расстались? Если не секрет?
Она переехала в Нью-Йорк. Ей там работу предложили. Мы в последнее время много ссорились Он остановился. Саша, давай постоим здесь немного.
Все еще любишь ее? спросила я.
Майкл Рикман смотрел на море. Было так темно, что я не видела его лица. Но почему-то мне казалось, что он улыбается.
Нет, что ты! В последнее время наши отношения нельзя было назвать идеальными. Все как-то само собой сошло на нет. А сейчас Мы даже не перезваниваемся.
И тебе не жалко?
Девушку? усмехнулся он. Жалко, она потеряла замечательного жениха.
Нет, потраченного времени.