Хорошо, что сейчас нет матери. Нет, не смотри на меня так, я не имею в виду ничего плохого. Просто та новость, которую я сейчас сообщу, была бы для нее не слишком приятна. Человек, которого нанял Роган, ну, тот детектив, он считает, что на этот раз нашел Аманду. Конечно, может быть, опять ошибка, как уже бывало.
Будем надеяться, что нет.
Брианна утомленно прикрыла глаза. Она вспомнила, как более года назад нашла у себя в доме три письма, присланных намного раньше ее отцу какой-то Амандой Догерти. Письма были явно любовного содержания, они потрясли и огорчили ее тогда. Но самое главное заключалось в том, что в них сообщалось о ребенке, рожденном этой женщиной от их отца, который, судя по всему, любил ее долгие годы. И она его тоже. Тогда Мегги с Брианной и решили начать поиски этой женщины. Аманды. Однако все было напрасно; попытки не увенчались успехом. Неужели так будет и на этот раз?
Будто разгадав ее невеселые мысли, Грей мягко сказал:
Ты ведь знаешь, Брианна, с каким трудом удалось найти хоть какие-то концы. Узнать, что ребенок действительно родился, что это была девочка.
Да, у нас есть сестра, тихо проговорила Брианна. И нам известно ее имя, а также что ее мать вышла замуж. Но дальше все сведения словно уходят в песок. Их семья так часто переезжает с места на место. Она крепко сжала руку Мегги. Все-таки я так надеюсь, что на этот раз
Возможно. Мегги не исключала этого, но и не слишком полагалась на сообщение их агента из Штатов. Кроме того, она не была уверена, что очень уж хочет познакомиться со своей сводной сестрой. В сообщении говорится, добавила она, что этот человек находится теперь на пути в Колумбус. Это столица штата Огайо. Так что вскоре мы должны будем узнать еще кое-что.
Отец одобрил бы наши действия. Брианна уже не первый раз повторяла это. Он был бы рад, что мы пытаемся их найти.
Мегги согласно наклонила голову и поднялась.
Конечно, раз мы уже начали, то не остановимся на полпути. «Только бы это не причинило никому лишних бед», подумала она. Но ты, Бри, постарайся не думать об этом хотя бы сейчас, когда у тебя появились совсем другие заботы.
А ты сообщай мне, пожалуйста, все новости, Мегги.
Обещаю. Мегги окинула взглядом палату, улыбнулась. Ты разрешишь мне увезти часть цветов к тебе в дом, пока не завяли? Они будут там встречать тебя и ребенка.
Конечно, спасибо. Отправляйтесь скорей домой, вам надо выспаться.
Мы так и сделаем, пообещала Мегги. Когда они шли по коридору к лифту, она озадаченно сказала Рогану:
Напрасно Брианна возлагает какие-то надежды на встречу с нашими новыми родственниками. Если даже это произойдет, совсем неизвестно, захочет ли вновь обретенная сестра устремиться в ее широко открытые объятия.
Но Брианна такой человек, заметил Роган. Тут уж ничего не поделаешь.
Святая Брианна, со вздохом, но без всякой иронии сказала Мегги. Мало ей нашей матери. Будет очень печально, если появление на горизонте сестрицы принесет новые неприятности и обиды. О господи, зачем только она обнаружила эти письма!
Не ворчи раньше времени! Роган, нагруженный букетами цветов, вынужден был локтем нажать на кнопку лифта. Еще ничего не известно.
Потом будет поздно, мрачно изрекла Мегги. Она останется почти одна со всей сворой, если Грей через пару месяцев уедет на презентацию своей новой книги.
Разве он ее не отменил?
Хотел, но Бри воспротивилась. Не желает быть никому и ни в чем помехой. Особенно своему Грейсону. Голос Мегги звучал все более раздраженно. Воображает, черт ее побери, что вполне справится со всем: с ребенком, с гостиницей, переполненной этими чертовыми гостями, и с драгоценными неизвестными родственниками, если те изволят прибыть!
Думаю, ты не ошибаешься, дорогая. Роган смотрел на нее со снисходительной улыбкой. Она действительно справится. Так же, как и ты бы на ее месте.
Мегги виновато взглянула на него.
Возможно, ты прав. Дай мне часть цветов, тебя совсем не видно за ними! И вообще, о чем мы говорим, когда свершилось такое чудо, и у нас появилась прекрасная племянница!? Как нам не стыдно?
Какие верные слова! А ты заметила, что у ребенка подбородок совсем как у тебя?
По-моему, тоже. Не только подбородок. И знаешь что? Мне кажется, что теперь, когда наш Лайам начал уже ходить, мы можем подумать о том, чтобы преподнести ему братика или сестрицу.
Роган наклонился к ней и с трудом отыскал ее губы среди тюльпанов и настурций.
Полагаю, ты опять совершенно права, улыбнулся он.
Глава 3
«Я Воскресение и Свет»
Шаннон знала, что слова, которые произносил священник, предназначены успокоить, облегчить душу, даже, возможно, окрылить.
Она слышала их сейчас, в этот чудесный весенний день, у могилы матери; слышала в заполненной людьми и лучами солнца церкви во время траурной мессы. Все эти слова были знакомы ей с детства, с юности. Она опускалась на колени, вставала, садилась, отвечала на какие-то вопросы, следуя неизменному, хорошо известному ритуалу.
Однако ни успокоения, ни облегчения не наступало в ее душе и сердце.
Все происходящее даже не очень напоминало ей ритуалоно было чересчур реальным, жизненным. Темное облачение священника, его красивый бархатный баритон; множество присутствующих, пришедших проводить усопшую в последний путь; яркие солнечные блики, сверкающие медные ручки гроба, утопающего в цветах. Приглушенные звуки плача, щебетанье птиц.
Она хоронила свою мать.
Возле свежей могилы находился другой, заботливо ухоженный могильный холм, с кажущимся совсем новым надгробиеммогила того человека, которого она всю жизнь считала своим отцом. Ни тени сомнения не было у нее и не могло быть почти три десятка лет!
Ей полагалось плакать. Но она уже выплакала все слезы.
Ей полагалось молиться. Но молитвы не приходили к ней.
Она стояла там, слышала голос священника, разносившийся в чистом весеннем воздухе, но опять в который раз видела себякак входит в комнату к матери, не остывшая от злости и потрясения, желая задать еще несколько вопросов.
Она увидела, что мать спит, но оставшиеся невыясненными вопросы так мучили ее, так хотелось поскорее получить ответ, что она решилась разбудить больную.
Осторожноо, слава богу, что осторожно, она прикоснулась к ее руке, но мать не пошевелилась, не открыла глаза.
И тогда ее охватил панический страх. Забыв про осторожность, она стала трясти неподвижное тело; она кричала и молила ее, не помня себя, ощущая только ужас и беспомощность. Это был настоящий истерический припадок.
А вслед за этимнеистовый звонок в «Скорую помощь», страшный путь в больницу и ожидание. Жуткое бесконечное ожидание.
Теперь ожидание окончилось. Еще там, в больнице, как сказали ей врачи, не выходя из коматозного состояния, мать скончалась.
А после смерти, как говорил сейчас священник, она обретет вечную жизнь.
Все: медицинские сестры и доктора, друзья и соседиговорили, что это благо для ее матери. Что смерть оградила ее от еще более страшных мучений и была безболезненной, ибо мозг и тело уже не воспринимали боль.
«Да, подумала Шаннон, страдают только живущие. Только они полны грехов и сожалений, только у них возникают вопросы, на которые нет ответа».
Она сейчас с Колином, услыхала Шаннон чей-то приглушенный голос.
Она отпрянула назад и поняла, что все окончилось. Взоры людей были устремлены на нее. Сейчас ей предстоит принимать соболезнования, выслушивать утешения и рассказы о чьих-то собственных горестях.
Многие из тех, кто пришел сюда, на кладбище, поедут к ней домой. Там уже все приготовлено к поминовению. Все как надо, как положено.
Ее мать не любила никакой помпы, ничего парадного, и Шаннон следовалаво всяком случае, так ей казалосьжеланиям матери. Простой гроб, цветы и музыка; простая церемония в церкви. В католической, разумеется.
После похорон дома все было тоже просто, без излишеств. Да у нее не было душевных сил устраивать по-другому. Все разошлись достаточно быстро.
И вот она, наконец, одна. И не знает, как быть. Чего она хочет? Что было бы сейчас разумным и правильным сделать?.. И по-прежнему нет слез и слов для молитвы. Мысленно она положила руку на гроб, прикоснулась к теплой, нагретой солнцем крышке; вновь ощутила запах роз.