По-иному, нежели Аким Морев, восприняв рыжинку в воздухе, он проговорил, озорно подмигивая:
Яркость-то какая! А!
Да-а, со вздохом сожаления подхватил Петин, сразу поняв, на что намекает Пухов, и представил себе: заволжские озера, заводи и то, как он с Пуховым забрасывает сети, как они ботают, то есть загоняют рыбу, и как та, высвобожденная из ячеек, шлепается на дно лодки. Вечерком в субботу, Александр Павлович! повелительно подчеркнул Петин: на рыбалке он всегда верховодил.
Хорошо бы! согласился Пухов и кивнул на дверь кабинета первого секретаря обкома. Акима Петровича втянуть бы заразить!.. затем заглянул в тетрадь, в которую Петин заносил какие-то цифры. А ты все ковыряешься, Чибис? Такую кличку Петин получил на рыбалке: быстрый на ногу, он, когда бежит, неслышно подпрыгивает, точно чибис, несомый ветерком. Государственное время транжиришь, как всегда грубовато и с насмешкой проговорил секретарь обкома по промышленности.
Петин сменил тон на другой, подчиненный, потому что дело теперь шло уже не о рыбалке. Он достал сводки уполномоченных по определению урожайности, проанализировал их и понял, что облисполком завышенно подсчитал валовой сбор урожая прошлого года, «чем и нанес непоправимый ущерб области». Об этом Петин недели две назад по секрету сообщил Пухову, но тот встретил сообщение насмешкой:
Не по чину ты нос суешь: помощник первого секретаря обкома, ну и выполняй его волю неукоснительно.
Неужели, Александр Павлович, не видите: продовольственные магазины в городе трещат, тоном подчиненного и в то же время настойчиво проговорил Петин, тыча карандашом в тетрадь. Колхозники хлынули из деревни.
Что ж, для нас, промышленников, это хорошо: не приходится ездить за рабочей силой в колхозы. Это, брат, из деревни высвобождаются излишние рабочие руки, по-своему расценил положение Пухов.
Что-то вы запоете потом!.. Только ты ему пока ни гугу. И Петин карандашом же через плечо указал на дверь кабинета Акима Морева.
Ладно, ни гугу. А тетрадку твою я бы в печку. Тоже нашелся контролер-бузотер! Вот что, скажи ему: я на автомобильный.
А сам-то что же? Он тут.
Видел его утром: туча Яркость-то какая! повторил Пухов и с этими словами покинул приемную.
Петин с минуту смотрел вдаль, снова видя перед собой заволжские озера, заводитихие, поблескивающие на солнце, затем с досадой махнул рукой и углубился в вычисления, рассуждая:
Вы, члены бюро, полагаете: раз вы решаете судьбу людей, то и все? А вон они какиеподводные камни. Нет, я доложу ему! Он было поднялся из-за стола и подошел к двери кабинета, но задержался: оробел.
Петин не знал, что Акима Морева в эти минуты волновало то же самое. Секретарю обкома было известно, что в городе магазины опустошены: маслоредкость, за хлебом, сахаром, крупойочереди, не говоря уже о мясе. На днях созвали представителей торгующих организаций. Выяснилось: склады пусты. Не выписывать же мясо, хлеб, сахар из Москвы!
Как же это случилось?
Ведь все были уверены, что в этом году город, районные центры будут снабжаться без перебоев. Причем уверенность эта зиждилась на «тщательном подсчете реальных данных», как уверял Опарин. И вот они, «реальные данные», на столе перед секретарем обкома! Валовой сбор зерна прошлого года составил больше двухсот миллионов пудов. Государству сдано, продано около восьмидесяти миллионов пудов, остальноена семена, на прокорм скота, на трудодни (в среднем вышло больше двух килограммов), даже в запасный фонд отчислено восемнадцать миллионов пудов. Казалось бы, все хорошо, все правильно. И тем не менее факт остается фактом: с продовольствием беда, а колхозники потоками заполняют город.
«Вот на какой девятый вал нарвались мы. Дотянуть бы до нового урожая! мысленно произносит Аким Морев. Ну а если эта рыжинка превратится в суховей? Тогда что?»
И тут в кабинет вошел смущенный Петин.
Аким Петрович, заикаясь, что всегда являлось у него признаком наивысшего волнения, заговорил он, вертя в руках тетрадь. Я долго молчал, но теперь обязан вам сказать.
Что?
Свое, окончательно смешавшись, произнес Петин.
Не можете ли подождать с этим своим? раздраженно проговорил Аким Морев, досадуя на Петина за то, что тот с чем-то личным вмешивается в ход его самых напряженных раздумий.
Но Петин развернул тетрадь, положил ее на стол и будто с обрыва ринулся в пропасть.
Я хорошо знаю статистику: учился в сельскохозяйственной академии у профессора Каблукова. Мы, статистики, вроде кудесников, нас не обманешь
Ничего не понимаю, мельком вглядываясь в страницы тетради, испещренные вычислениями, с тем же раздражением проговорил Аким Морев. Он знал, что Петин хорош на своем месте, прекрасно ведет свое «хозяйство» и еще страстный рыбак: нет-нет, да и насядет на Акима Морева, чтобы тот поехал с ними на рыбалку. И теперь, чтобы поскорее освободиться от него, секретарь обкома впервые грубо сказал: Опять о рыбалке, что ли?
Петин принес Мореву выводы, которые путем тщательного анализа сделал сам и о которых никому, кроме Пухова, не говорил, боясь, не возводит ли он поклепа на областное руководство. И только выверив, придя к полному убеждению, что это правда, решил открыться перед секретарем обкома. А тот вон как принял Да чего он воображает? Разве Петин ни на что другое не способен, кроме как на рыбалку? И он, тыча пальцем в тетрадь, скороговоркой пояснил:
Валовой урожай зерна в прошлом году определен по области в двести с лишним миллионов пудов. Так ведь? Так. Госпоставки, натуроплата, госзакупки и тому подобное составили больше восьмидесяти миллионов пудов. А колхозникам на семена, на прокорм, в запасный фонд что осталось?
По вашему исчислению, сто двадцать миллионов. Это ведь хорошо?
На бумаге. А фактически и шестидесяти миллионов нет. Вот посмотрите-ка мой подсчет. Я математически доказалнадувательство.
То есть как же это? возмущенно воскликнул Аким Морев. Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?
Говорю не я, а цифры, уже напористо подчеркнул Петин.
Да вы же обвиняете областное руководство в мошенничестве!
Я никого не обвиняю, а констатирую факт.
«Констатирую»? «Факт»? Чепуху вы мелете! Идите, занимайтесь своим прямым делом.
Но как только Петин покинул кабинет, Аким Морев задумался. В самом деле, что же это такое? Недавно секретарь горкома Сухожилин, видный экономист, опубликовал обширную статью, в которой на основе статистических данных, взятых из облплана, доказывал, что в области за последние пять-шесть лет запасные фонды в колхозах удвоились. Но если так обстоит дело, то колхозники от своего хлеба не тронулись бы за хлебом в город. Значит Что значит?
Аким Морев, как и все руководители областей, краев, республик, верил итоговым цифрам плановых органов. А тут Петин покушается на истину, утвержденную такими авторитетами. Ведь Акиму Мореву, как и всякому, хорошо известно, что в каждом сельском районе вели работу уполномоченные Совета Министров Союза по определению урожайности. Они тщательно изучали состояние хлебов и посылали свои заключения об урожае в соответствующие областные органы, а те все это суммировали для Госплана, где цифровые данные проверялись чуть не под лупой и только после этого публиковались на страницах прессы.
И вот теперь Петин покушается на эти цифры.
«С ума, что ли, он спятил на рыбалке?» подумал секретарь обкома и позвонил Опарину.
Удивительный человек этот Опарин, Алексей Маркович! Хохочет и мелет какую-то чушь.
Да чего вы так волнуетесь, Аким Петрович? Не при вас ведь сие случилось. Но в голосе Опарина чувствуется тревога, и он старается эту тревогу прикрыть, вишь ты, каким щитом: «Не при вас сие случилось».
Но вы-то как считаете, хлеба в деревне в самом деле нет, как уверяет Петин? спрашивает секретарь обкома и стискивает кулак левой руки, как бы выжимая из предоблисполкома признание.
Допускаю, но не везде, конечно Есть такие колхозы, как у Иннокентия Жука, например, где закрома трещат от хлеба. Но таких по области наберется десяток-два. Миллионеры. А есть и такие, верно, хоть шаром покати. Откровенно вам говорю, Аким Петрович.