А какая работа мужская, дядя Сааму?
У! Молотьба, к примеру! Лес валитьк примеру! Это для нормального мужчины.
Тейн желчно усмехнулся:
А сколько штук вас здесьнормальных мужчин? Оторвали людей от дела, а сами похаживаете да дожидаетесь мужской работы.
Дядя Сааму поковырял ногой в ботве, возразил строго:
Ваше дело терпит, приедете в город обратно, учись сколько башка вместит.
Тейн стянул веревкой другой мешок и пробурчал:
Выпивают с раннего утра.
Дядя Сааму обиделся:
Не нами началось, не нами и кончится. Конечно сказать, Ной теперь человек немодный, а только, извините, это еще при нем началось. И пораздумать не мешает. Он, покойник, зашибать-то зашибал, а тем часом и ковчег построил, а что касается до его сынков, то хотя были они непьющие, да вот ковчега не построили ни малейшего... А на той неделе, к примеру, сообщаю вам, молотилка работать будет.
Сказав это, дядя Сааму степенно пошел прочь.
Он ковчег строит, а я за него работай,проговорил Тейн, не поднимая головы.
Сильвия Александровна, собиравшаяся уйти, задержалась. После той безобразной выходки в аудитории он в первый раз обратился к ней, и в голосе у него была нотка робости и неуверенноститак говорят, когда ищут примирения после ссоры.
Пусть с ним председатель разбирается, нам и своих забот хватит,сказала она намеренно безразличным тоном,у нас вот Вельда Саар на работу сегодня не вышла, и никто не знает, почему.
Глаза у Тейна забегали.
Мне это тоже неизвестно,вымолвил он,не я ее воспитываю.
Слова были дерзкие, тейновские, но в голосе дрожала та же нотка, и Сильвия Александровна опять не ушла. Помолчав и последив глазами за темной тучей на горизонте, которую ветер рвал на мелкие куски, сказала:
Года через два придется вам кого-нибудь воспитывать, посмотрим тогда, что у вас выйдет.
Я математик. Буду требовать, чтобы таблицу умножения учили. Это филологи любят воспитывать.
Прекрасно!одобрила Сильвия Александровна.Запрячетесь в математику, как... червяк в редьку. Бывает и такое.
Тейн застегнул пуговицу на стареньком полосатом пиджаке, покривил губы, но не успел ничего сказать, а может быть, и не захотел. Уже подъезжал за мешками Каллас.
Лео! Ящик со мной поднимешь?спросил, он, спрыгивая с телеги и заматывая вожжи.Или Поспелова позвать?
Подниму,мрачно ответил Тейн.
Сильвия Александровна отошла, чувствуя на себе его тяжелый взгляд. И все же она была довольнапусть хоть неприятный разговор, да человеческий, пусть хоть неприятный человек, да не клоун с бубенцами.
Картошка выкапывалась отличнаяне очень крупная, не мелкая, овальная, внутри светло-желтая, как сливочное масло,словом, известный йыгеваский сорт. Но даже сваренная с чуточкой соли, дымящаяся, рассыпчатая картошка не может ответить на все запросы сердца. Поэтому по вечерам в колхозе «Сулеви» происходили вещи, не имеющие прямого отношения к росту колхозного благополучия
В субботу Антс позвал в сад, на яблоки. Осенние яблоки необычайно вкусны, если их снимать с дерева в лунном свете... Смеху и веселой бестолочи было в саду, пожалуй, чересчур много, особенно с точки зрения двух серьезных деканатов. Но обе точки далеко, да и не все здесь смеются, если хорошенько вслушаться. Может быть, представители деканатов и вслушиваются, но едва ли они способны угадать, кому сегодня весело, кому грустно, кто влюблен, кто покинут. Кажется, больше всех влюблен математик Алекс Ланге, но возле него две девушкив которую же? Кругом полнейшее отсутствие научных интересови под ранетом, и под боровинкой, и под суйслепом. Непродуманные утверждения... «Я никогда не буду говорить о любви...»«Бывает и так, увидишьи на всю жизнь...»«Все можно простить, только не измену...» Под ранетом замолчали. Яблоко упало в траву... А Томсон позволяет себе лишнеекого это он обнял и поцеловал на бегу? Впрочем, чего ждать от Томсона, если даже Далматова Ксениядевица серьезная и с дыркой на рукавеуже битый час изучает колхозную молодежь в облике Антса, и Антс отгоняет от нее несуществующих комаров. Луна, луна... А где же Лео Тейн? Да вотсидит в одиночестве на яблоневом пне, режет яблоко на дольки перочинным ножом, присматриваясь, нет ли червя...
Представительница деканата Сильвия Реканди дождалась, пока кончился яблочный пир и все разошлись на покой. Она тоже направилась к себе, к дому председателя, и по дороге улыбалась: кажется, и ее прихватило луной...
15
На соседнем поле курились облака пыли, кругом гуделошла молотьба. Дядя Сааму в первый же день прибежал оттуда на картофельный клин вроде бы за делом, но все норовил показаться Тейну и ввернуть словцо насчет мужской работы: вона гляди, какие труды у мужчинывесь лик и то запорошило, свету божьего не видать К вечеру, положим, лик опять был нетрезвый.
Тучи и председатель обещали дождь, но погода пока стояла тихая, теплая. Студенты, попутно с работой, узнавали кое-что из здешней жизнихотя бы то, что было зримо. Председатель бесспорно вызывал уважение: он весь, по самую кепочку, был погружен в колхозные хлопоты, не давал поблажки ни себе, ни другим. Правда, чуточку близорукне видит, что старшая дочка без ума от женатого тракториста, который, чем бы храпеть на сеновале, до полуночи прогуливается с ней под рябинами. Известны были еще некоторые разрозненные явления: Андрес строит дом, Линда получила премию за поросят, Антс учится заочно, Якоб первый кляузник на всю округу, кладовщик лихо играет на баяне, а бухгалтер правления ходит мрачный от недосыпа и от ревности к трактористу... Но некогда вникать глубже и в дела серьезные, и в дела несерьезные, скоро уедем, скоро уйдут из памяти все эти лицамолодые, старые, румяные, морщинистые, и степенные речи, и балагурство, и лукавые девичьи усмешки. А сейчас неглубоко входят новые впечатления, слишком густо сыплются на них круглые, влажные, облепленные землей картофелины
Чтобы картошка не стояла совсем уж поперек горла, решено было устроить вечеринку. Говорилось об этом много, особенно среди девушекнадо ведь обдумать наряды.
Фаина относилась к этой затее равнодушно. Ее тянуло в город, а если не в город, то пусть бы работать не здесь, а у себя на острове. Не нравится ей такое сухопутное положениеи чаек нет, и воду видишь только в ведрах. Поехать бы к озеру хоть на денек, побродить по берегу, по осенней траве, поискать корешок от девичьей дури...
Фаина! Опомнись ты наконец! Это же невыносимотретий раз спрашиваю, куда ты дела мои бусы?возмущалась Ксения, роясь в чемодане.
Далматовой понадобились бусы!со смехом отметила Ира.Тяжелый случай, девочки! Отродясь бус на ней не видела... Где ты их купила? В кооперативе, вместе с повидлом?.. Да-а, вот что значит здоровый деревенский воздух и валенки под вешалкой!
Пошлые намеки!отозвалась Ксения.
Кая, забившаяся в угол необъятной кровати, тоже засмеялась.
Дай мне свою блузку, кокетка. Я рукав зашью,сказала она,а то ты и на вечеринку так пойдешь.
Ксения послушно стянула через голову узкую кофточку.
За забор зацепилась, наблюдала, какой забор. Колючая проволока сверху, колючая снизу, и две жерди между... А на вечеринку кофта мне не нужна, решили жекостюмированный бал!
Вовсе не решили,возразила Кая.Какие здесь костюмы, у меня с собой голубое платье, и больше ничего.
Тем интереснее. Завернись в простыню, и будешь русалкой, бледной ундиной с губами, как коралл...говорила Ксения, пожимаясь от холода.Зашивай скорее!
Не желаю я в простыню, заворачивайся сама.
Завернись, Ксеночка!подхватила Ира.Антс будет в восторге.
Банальные реплики меня не трогают. Антс заслуживает самого пристального вниманиячеловек со своей собственной сущностью, а не кулебяка, начиненная лекциями. Это фигура колоритная...
Как же не колоритнаякосая сажень в плечах, соломенные волосья и веснушки по всему фасаду!
Глупости, глупости. Антсявление сложное. Кое-что я выяснила: медлительное упорство в работе и зубодробительная честность, он одному жулику, говорят, скулу вывихнул. Интересно встретить такое настоящее, ржаное, без сахара. Правдивость, суровость, дело А в кармане своей куртки он носит письмо, которое жжет ему сердце.