Алексей ФецПЕТРУСЬ ПОТУПА
1СЫН
На островке стоптанного, пропитанного водой снега, около поваленного плетня, стоит Степан Потупа. У ног его, рядом с грудой ивняка, огненным зайчиком вспыхивает на солнце брошенный топор; позади горбатится старенькая клуня; впередиширокий овраг, откуда щетиной торчат голые прутья; ещё дальшеснежные поля с тёмной каёмкой леса и выжженными пятнами проталин.
Степана окружает путаница звуков: в крикливый спор воробьёв вмешивается разнеженное мычание коровы, стеклянным звоном рассыпается упавшая сосулька, где-то визгливо скрипит колодезный журавль.
Упруго, торопливо падают с соломенной крыши капли, дробятся в пыль, радугой играя на солнце. Ручей подхватывает талую воду и с шумом бросает в жадную пасть оврага.
Потупа напряжённо вслушивается.
Тихо Погано дело, ой, погано! качает он головой, вздрагивая.
Прутья над оврагом закачались. Тёплый ветерок коснулся лица Степана.
Весняк! шепчет Потупа.
И снова в ушах его звучит жалобный голосок Петруся: «Пить»
Неделя подходила к концу, а заболевшему сыну день ото дня становилось всё хуже.
Потупа закрывает глаза и мысленно видит, как жена Катерина приподнимает голову сыну, как бабка Мокрина дрожащей рукой подносит к его запёкшимся губам тёмно-зелёный отвар из лекарственных трав
Катерина совсем потеряла покой. Она металась по хате, растирала пылавшее жаром тело мальчика, по ночам со страхом прислушивалась к его тяжёлому, прерывистому дыханию. На седьмые сутки, обессилев от бессонницы, выплакав все слёзы, Катерина молча стояла у постели сына, крепко прижав к груди руки.
Опустив голову, сгорбившись, сидел на полатях Степан. Он взволнованно проводил рукой по волосам, вытаскивал из кармана кисет и, словно спохватившись, торопливо прятал его в карман, так и не закурив.
А когда бабка наклонилась к мальчику, по её озабоченному, вдруг помрачневшему лицу Степан понял, что настали решающие часы
Не выдержав томительного ожидания, он отчаянно махнул рукой и вышел из хаты, захватив в сенцах топор. «Поработаюможет, полегчает».
Но едва дотащил Потупа до плетня вязанку ивняка, топор вывалился у него из рук.
Степан боялся оглянуться на хату, боялся, но в то же время страстно ждал той минуты, когда Мокрина или жена позовут его.
Чтобы скорее проходило время, Потупа думает вслух:
Не делали ли мы с Катериной всего, чтобы наши дети росли, как цветочки в поле? Делали всё, да не вытянули. Эх!..
Степана сильнее охватывает тоскливая тревога: «Пойти бы узнать», но страх перед несчастьем сковывает ноги. И взгляд Потупы безучастно скользит по хате с подслеповатыми оконцами, по вишнёвому садику с дуплистой грушей перебрасывается на задворки села, где высятся толстые вербы, отбрасывающие на снег голубые тени.
Степан! резнуло его слух.
В дверях хаты, щурясь от солнца, стояла Мокрина.
Степан побежал. Из-под сапог во все стороны полетели куски мокрого снега, брызги.
Что? Скажи! кричал он, подбегая к порогу.
Мокрина приблизила к нему голову с выбившимися космами седых волос и прошамкала:
Хвали бога: жив будет. Хлопец крепкий, что молодой дубок. И бабка добродушно улыбнулась, взглянув на измученное лицо Степана.
Степан оттолкнул Мокрину и распахнул дверь в хату.
Ну как, Катерина? тревожно спросил он, подбегая к сыну.
Катерина глазами указала на мальчика.
Бледное лицо спящего Петруся было спокойно. Мерно вздымался покрывавший его грудь кожушок.
Дрожащая рука Степана легла на влажный лоб сына и медленно прошлась по спутанным мягким волосам.
Слабая улыбка появилась на лице матери. Радость наполнила теплом добрые, но уже выцветшие глаза Степана, лучом побежала по скуластому лицу.
Пора уж мне до дому, напоминает Мокрина.
Степан достаёт большой круглый хлеб, кладёт на него два тоненьких кусочка жёлтого сала и всё это с поклоном подаёт бабке:
За лечение
Не богато, Степан! качая головой, укоряет Мокрина.
Степан стоит перед ней с хлебом, смущённый, опустив глаза:
Ведь нема ничего, нема, Мокрина! Ты не думай, будетотдам, а то Катерина на огороде отработает.
Ну что с вас возьмёшь! Отработаете. И, взяв хлеб, Мокрина, поклонившись Степану, сказала:Чтоб сколько муки да страху вы приняли от этой дитыны, чтоб вам от неё столько и радости было.
Степан тоже кланялся:
Спасибо на добром слове. Пусть вам бог не пожалеет веку добавить.
Спасибо и вам, отвечала Мокрина.
После нескольких таких поклонов она сразу как будто постарела на много лет. Кряхтя и охая, потащилась к двери, провожаемая Степаном.
Когда он вернулся, Катерина, прислонившись лбом к подушке сына, впервые забылась в крепком сне.
Степан снял шапку, перекрестился на темневшую в углу икону и бесшумно вышел из хаты.
Широко льётся в грудь Степана густой весенний воздух. Теперь он уже слышит охрипших от крика воробьёв, слышит торопливый бег капель и, смахнув повисшую на усах слезу, растроганно шепчет:
Петрусю, сынку Дубок молодой мой!
2СТАРАЯ БАЛКА
Когда во дворе Степана снова зазвенел весёлый детский голосок, старая хата словно помолодела. Помолодели и хозяева. Вот Петрусь только что крутился у печи и пропал. Выскочит Катерина во двор, а он уже на старой груше:
Мамо, удод в дупле!
Слазьупадёшь! кричит мать.
«Правду говорила старая Мокрина: растёт как из воды», с гордостью думает Катерина, и радостная улыбка светится на её лице.
Петрусю до всего было дело. На панщинежатва. Люди, земля, рожь тонут в удушливом зное. Петрусь хватает тяжёлый сноп и тащит его к крестцу. И кажется Катерине, что не так горячо палит солнце, меньше болит согнутая спина.
Работает Степан, Петрусь вертится около него:
Тату, и я буду помогать!
Да помогать тебе нечего. Иди лучше к матери картошку полоть.
Петрусь идёт.
Подрастая, он донимал окружающих вопросами, а большеотца. Вначале они были простые. «Отчего у курицы зубов нету? Зачем лошади четыре ноги, а человеку двух хватает?» Но год от году отвечать ему становилось труднее. Бывало он спрашивает:
Тату, а панчеловек или так просто?
Должно, человек: руки и ноги есть, усмехается Степан.
А чего ж он тогда не работает?
Пан?.. Чего ему работать? Я на него работаю, мамка твоя, все люди.
А что ж он делает?
Какчто? Пьёт, гуляет.
Так оно и нужно?
Степан мнётся:
Уж так повелось: люди работают, а пан гуляет.
Петрусю не совсем понятно, отчего это пан гуляет, а люди работают, но он смотрит на небо, и новый вопрос готов:
А как это солнышко держится на небе? Почему не падает?
То ангелы божии держат.
А как же они себе рук не попечут?
Степан сам этого не знает, но не задумывается:
Они на верёвках его держат.
Тату, верёвки ж сгорят!
Ну, тогда на цепях, не сдаётся Степан. К ночи солнышко опускают, чтобы люди спать ложились, а утречком поднимают, чтобы люди на работу шли.
Ангелы святые тоже работают у бога?
Выходит, что так, удивляется Степан.
Оба довольны: Петрусю всё ясно, а Степану приятно от мысли, что не только он и люди гнут на кого-то спину, но и ангелы.
Зимой, лёжа на печи, Петрусь под завыванье бури просит отца:
Тату, расскажи про деда.
Ты уж слушал не раз.
Ещё расскажи.
Степан говорит. И подвиги героев Сечи, борьба со шляхтой, всё слышанное им от отца и деда снова предстаёт в ярких образах былых событий. Петрусь слушает, боясь пропустить слово.
Время заходит далеко за полночь. Степан давно уже спит, а Петрусь долго ещё лежит с открытыми глазами.
Однажды вечером, войдя в хату, Степан испуганно перекрестился: под печью что-то шевелилось.
«Нечистая сила! решил Потупа, но тут же успокоился:Не иначе, как Петрусь», и за ноги вытащил сына наружу.
Ты, батько? вскрикнул Петрусь.
Я. А что?
Петрусь молчал.
Степан оглядел его смуглое, выпачканное пылью лицо и укоризненно спросил:
Ты что, сдурел?
То я домового искал.
Кого?
Домового
На что?