Макс ошиблась. Он не огонь.
Он гребаный вулкан.
Мощный, темноволосый и очень мужественный, с заросшей щетиной челюстью и широким чувственным ртом. Черный костюм от Armani сидит как влитой, демонстрируя выпуклые бицепсы и накачанные бедра. Когда он проводит рукой по подбородку, я замечаю множество татуировок на костяшках его пальцев.
И словно он знает, что мое сердце ухнуло в пятки от его вида, полные губы изгибаются в легкой насмешливой улыбке.
Нужно прибраться в пятом ряду,в ужасе шепчу я.
Это одна из наших многочисленных кодовых фраз, которая означает: «Мы в полной жопе, создаем отвлекающий маневр и сваливаем как можно быстрее».
Фин замирает.
Вот дерьмо,выпаливает Макс.
Что до меня, я захлопываю пудреницу, возвращаю ее Фин и допиваю остатки своей «Маргариты». Затем дотрагиваюсь до ножа в кармане пальто, жалея, что у меня не пистолет. Потом перевожу взгляд с одной подруги на другую.
Мое сердце бьется о грудную клетку. Моя кровьрасплавленная в венах лава.
Готовы?
Я не собираюсь терять еще одну пару лабутенов,возмущается Фин.
Именно поэтому ты обязана всегда носить байкерские ботинки, как я, идиотка. Эти острые штуки, которые так тебе нравятся, не предназначены для бега,злится Макс.
Если бы я хотела выглядеть как бездомный цирковой артист, то определенно оделась бы как ты, Максима.
Поднимайся, Финли.
Нахмурившись, потому что она ненавидит, когда ее называют полным именем, Макс резко встает и уходит, толкая вращающуюся дверь в задний коридор ресторана, где находятся туалеты.
Через пять секунд мы слышим приглушенный грохот, а затем крик. Еще через несколько мгновений оживает пожарная сигнализация.
Ресторан погружается в хаос.
Из коридора, в котором скрылась Макс, выбегают охваченные паникой мужчины и женщины, толкая друг друга и спотыкаясь в спешке о собственные ноги. Посетители за соседними столиками вскакивают с криками и стекаются к входной двери.
Аварийные огни переливаются красным и синим.
Срабатывает система пожаротушения, поливая с потолка ледяной водой.
Над входом в коридор по стене поднимаются серые клубы дыма.
Фин хватает меня за руку. И мы бежим.
Проталкиваясь сквозь поток тел, мы направляемся в сторону кухни, уворачиваясь от опрокинутых стульев и стараясь не поскользнуться на мокром кафельном полу. Оказавшись внутри, я отпускаю руку Фин, и мы расходимся в разные стороны.
Она поворачивает налево к комнате отдыха для сотрудников. Я же бегу к запасному выходу. Мы встретимся позже на квартире после того, как все отправят «все чисто» код на специальной голосовой почте.
Если одна из нас не оставит сообщение, две другие не вернутся в квартиру.
Никогда.
Холодный вечерний воздух снаружи обжигает мои разгоряченные щеки. Я на парковке за рестораном. Переполненные вонючие мусорные баки окружают меня со всех сторон.
Не оглядываясь, добираюсь до улицы так быстро, как только могу. Оказавшись там, резко поворачиваю направо и бегу к оживленному бульвару с четырьмя полосами движения.
Позади себя я не слышу топота шагов. В ушах только дикий грохот моего сердцебиения и мое тяжелое, паническое дыхание.
Дойдя до угла бульвара, я оглядываюсь через плечо, но там никого нет.
Он не преследует меня.
Я сбежала.
Глотая воздух, я замедляю шаг, но продолжаю идти на яркие огни здания впереди. Это старомодный кинотеатр с крошечной кассой у тротуара и позолоченным шатром в стиле ар-деко. Небольшая компания толпится перед входом, ожидая, когда откроются двери.
Как подарок Вселенной, у тротуара останавливается такси.
Я снова перехожу на бег.
Сбив молодую пару, которая как раз собиралась открыть заднюю дверцу такси, я ныряю внутрь, захлопываю дверцу и опускаюсь на сиденье, выискивая в окне любой признак опасности.
Бикон Хилл, пожалуйста,переведя дыхание, говорю водителю.
Маунт-Вернон-стрит, пятьдесят девять, если не ошибаюсь?уточняет голос с ирландским акцентом.
Кровь застывает у меня в жилах.
Я поворачиваю голову и вижу, что он сидит на сиденье рядом со мной и улыбается, как накачанная тестостероном версия Чеширского кота.
Вулкан.
Он же Лиам Блэк.
Он же самый крупный, самый крутой, самый безжалостный гангстер по обе стороны Атлантики.
Человек, у которого я украла целый грузовик подгузников.
Вот дерьмо.
ГЛАВА 4
Джули
Когда я просто сижу и таращусь на него в ужасе, он говорит:
Живешь в шикарном районе.Его улыбка становится шире. Свет от театрального шатра мерцает на его кипельно-белых зубах.Полагаю, старая поговорка «грабежидело невыгодное» неверна.
Такси отъезжает от тротуара и вливается в поток машин. Мне удается оторвать язык от неба и выпрямиться в кресле. Затем я одариваю его взглядом, демонстрирующим презрение, но, вероятно, выходит это не очень, если учесть, какое количество частей моего тела находятся на грани полного отказа.
Тебе лучше знать,язвлю я.
Ого, дерзим,хихикает он.А я все гадал, как же ты себя поведешь. Большинство людей в твоей ситуации выбирают отрицание. Затем начинается торг.Он делает паузу, и его улыбка исчезает.Потом слезы.
Ты не вытянешь из меня слез. И если ты думаешь, что запугиваешь меня, то рекомендую подумать еще раз.
Он выгибает брови.
У тебя недавно была травма головы? Потому что это единственная логическая причина, по которой тебе не страшно. Судя по всему, тебе известно, кто я, учитывая твой с подружками драматический побег из ресторана.
Он ждет, наблюдая за мной своими, словно лазер, глазами со скупой самодовольной улыбкой, излучая опасность и мужественность в равных дозах.
Ненавижу.
Я прожила жизнь среди подобных людей и ненавижу их всех.
У меня нет травмы головы,отвечаю, выдержав его взгляд.И я точно знаю, кто ты. И хочу предупредить, что независимо от того, что ты со мной сделаешь, как сильно будешь меня мучить или как долго будешь это делать, я тебе ничего не скажу.
На его лице появляется странное выражение. Отвращение или разочарование, не могу сказать точно. Но потом такси подпрыгивает на ухабе, и этот взгляд исчезает, как будто его никогда и не было.
Так жаждешь встречи с создателем?мурлычет он, сверкая темными глазами.
Не терпится расстаться с тобой,огрызаюсь я в ответ.Так что поторопись и пристрели меня, или задуши, или что там у тебя на уме, чтобы мы уже могли покончить с этим.
Странный взгляд возвращается.
У водителя теперь тоже странный вид: он испуганно поглядывает на заднее сиденье, где я требую, чтобы другой пассажир меня убил.
Откуда такая враждебность?спрашивает Лиам, как будто ему действительно интересно.В конце концов, я здесь жертва.
Резкий смех вырывается из моей груди.
Жертва? Ты такая же жертва, как яорангутанг.
Он осматривает меня с ног до головы, его острый как бритва взгляд скользит по моему телу.
Интересно, где ты прячешь свой хвост?с ирландским акцентом протягивает он.
Я изумленно на него таращусь. Он играет со мной. Он смеется надо мной. Он собирается убить меня, но решил сначала немного позабавиться.
Какая наглость!
У орангутангов нет хвостов,говорю я сквозь стиснутые зубы.
Я думал, у всех обезьян есть хвосты.
Они не обезьяны. Они приматы.Поскольку я скоро умру, я решаю добавить в наш диалог немного острот.Как и ты.
Примат? С этим я справлюсь. Меня называли и похуже.
Он не выглядит обиженным. Напротив, он, кажется, наслаждается происходящим. А улыбка у него как у психопата.
Какое-то время мы едем молча, глядя друг на друга, пока я не начинаю уставать.
Скажи мне хотя бы, как ты собираешься это сделать,требую я.
Его взгляд опускается на мой рот, и он облизывает губы.
Что «это»?повторяет он хриплым голосом. Его взгляд снова поднимается, и я встречаюсь с его полыхающим взглядом.Что сделать?