Доброе утро, Полина Сергеевна. Как хорошо, что вы уже встали. Я пока не знаю, что вы предпочитаете на завтрак, поэтому приготовила несколько блюд на выбор.
О, не стоило себя утруждать, я вполне могу спуститься на завтрак вниз.
Это приказ г-на Северна, она ставит поднос на стол и разворачивается ко мне.
Всё ясно. Это приказ.
Э-э-э, скажите, а хозяин сейчас дома? спрашиваю я.
Лизавета Петровна, кажется, немного замялась перед ответом, но всё же произнесла:
Он в кабинете, но просил не беспокоить, а так же просил передать вам, что как только он освободится, непременно найдёт вас. Пока вы можете осмотреть дом.
Да, было бы неплохо осмотреться, уныло отвечаю я.
Приятного аппетита вам, Полина Сергеевна, женщина уходит, а я вновь остаюсь одна.
С интересом поглядываю на поднос: творог, каша, фрукты и даже кофе. Желудок тут же отозвался на аппетитные запахи.
Вдоволь наевшись, подхожу к окну с горячей кружкой кофе. Дома я всегда по утрам пила его, этот аромат и слегка горьковатый привкус делали моё утро краше.
Погода сегодня прекрасная, а я сижу тут как в темнице. Нельзя сказать, что я позволяла себе частые прогулки, но мы иногда прогуливались с Машкой в разных парках. В основном я постоянно что-то зубрила. Нет, я не жаловалась, мне действительно интересно было изучать языки и не только их, но ведь на этом мир не зациклен. Вокруг много ещё чего есть интересного и познавательного.
Допив хорошо приготовленный кофе, я всё же выхожу из спальни. Слева и справа от меня комнаты. Всего их пять, одна из них принадлежит хозяину дома. Пока он занят, я могла бы осмотреть его апартаменты. Знаю, ему это не понравится, но ведь он об этом не узнает. Мысленно улыбнувшись, направляюсь к его двери.
Знала бы я, чем закончится эта попытка узнать о нём что-то, ни за что бы ни вошла туда.
Нечто подобное я и ожидала увидеть. Комната выполнена в серых тонах, ничего лишнего нет. Широкая кровать аккуратно заправлена, рядом с ней стоит невысокая тумбочка из красного дерева. Пара кожаных кресел, а между ними стеклянный стол, на котором стоят початая бутылка виски и пара олд фэшенов.
В другой части апартаментов стоит огромный шкаф полный книг. Подхожу ближе и всматриваюсь. Многих авторов я не знаю, но попадаются и знакомые. В основном здесь книги о точных науках, психологии и экономике. Я приятно удивленамой зверь увлекается психологией. Неожиданно.
Мой взгляд улавливает что-то яркое на одной из полок, приходится открыть створку и посмотреть ближе. Фотография девушки, ещё совсем молоденькой, на вид ей пятнадцать лет. Очень хорошенькая. Открытая улыбка, на щеках лёгкий румянец, а глаза так похожи на те, что я видела сегодня ночью, такие же серебристые, только очень наивные. Волосы светлые и кудрявые. «Очень красивая девочка», про себя подумала я. Интересно, кем она приходится Доминику? Скорее всего, сестра, ведь она действительно на него очень похожа.
Я бережно кладу фотографию на место, разворачиваюсь и вскрикиваю от ужаса. Передо мной злой, огромный, с устрашающим выражением лица возвышается хозяин спальни.
Разве я приглашал тебя? спрашивает он.
У меня мурашки по спине поползли от его тона. Я начала незаметно отходить назад, но упёрлась в шкаф. Бежать некуда. Я сглотнула и виновато прошептала:
Простите Извините. Мне было скучно и я решила осмотреться.
Скучно говоришьшипит он и молниеносно приближается, хватая за волосы. Сейчас тебе будет очень весело, обещаю.
Он тащит меня за волосы через смежную дверь, и мы оказываемся в моей спальне. Я тихо поскуливаю от боли в затылке. Он кидает меня на кровать, а сам начинает расстёгивать ремень. О Боже, только не это.
Доминик, остановитесь! уже закричала я в ужасе. Пожалуйста. Я
не выдержу. Пожалуйста, прекратите, шептала я, закрыв лицо руками, чтоб он не видел моих слёз.
Выдержишь, она терпела, и ты сможешь! его слова ударили меня сильнее, чем его последующие действия.
Кто она? Та девочка с фотографии? Она была изнасилована? Убита? Вопросы так и всплывали в моей голове, но задать их сейчас было не лучшей идеей. У него как будто планку сорвало. Доминик отрывает мои руки от лица и связывает ремнём, фиксируя их у изголовья кровати. Я не в силах пошевелиться, мной овладела такая паника, что стало трудно дышать. Только и могла, что шептать его имя. Неожиданно, он с размаху бьёт меня ладонью по щеке и рычит:
Ещё раз зайдешь в мою спальню и тебе не жить, сука! его глаза наполнены яростью и болью.
Из рассечённой губы на подбородок стекает кровь. Мне страшно. Отвернув голову в сторону, я могу лишь кивнуть, на большее у меня нет сил.
Вот и отлично, уже спокойнее произносит он и молча удаляется. Я же так и осталась лежать привязанная ремнём к кровати.
В плену
Восемь часов, восемь грёбаных часов я была прикована к кровати. За это время я заново переосмыслила свою жизнь. За это время я мысленно четвертовала моего зверя. За это время я думала, что сдохну от желания пописать. На данный момент это беспокоило меня больше всего. Мой мочевой пузырь не просто кричал. Он орал как резаный, требуя выпустить наружу то, что в нём скопилось. Мои руки затекли так, что перестала их ощущать.
Что я только ни делала: и кричала, и ругалась, и сыпала проклятиями в его адрес, плакалавсё без толку. Этот ненавистный мне мужлан не приходил вызволить меня из плена.
За окном уже смеркалось. Живот начало резать от боли, так хотелось в туалет. Даже Елизавета Петровна, к которой я начала испытывать симпатию, не приходила.
«Успокойся, милая, ты справишься. Мы не позволим этому уроду увидеть, как низко ты пала», успокаивал меня внутренний голос.
Мне кажется, я держалась уже из последних сил, когда этот зверюга появился на пороге спальни. Волосы были в небольшом беспорядке, глаза покраснели, а одежда выглядела помятой. Я с опаской наблюдала за ним, беспокоясь, не придумал ли он ещё чего.
Он нетвёрдой походкой направился ко мне. Я вся сжалась от непонятных ощущений. Мне было и радостно, и горько. Радостно от того, что моё заключение вот-вот закончится, а горько, что не знаю, на что ещё способен Доминик.
От него исходил запах алкоголя. Теперь понятно, почему у него такой вид. Злость на него проснулась во мне с ещё большей силой. Значит, пока я тут подыхаю от желания опорожнить свой мочевой и освободить руки, эта скотина напивается!?
Немедленно развяжите меня, Доминик! я не сдержалась и дала волю своему гневу.
Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы указывать мне, что делать, а? произнёс он спокойно, останавливаясь около меня.
«Божечки, неужели он не понимает, что мне элементарно надо в туалет!?»
Он скалится, читая мои мысли. «Чёрт бы его побрал! Ждёт, когда я выдам ему свои мысли».
Неужели в вас нет ничего человеческого?! Отпустите меня, мне нужноя затыкаюсь, так и не признавшись, куда мне надо.
Он громко и раскатисто смеётся. Урод!
Ну же, детка, скажи вслух, чего ты хочешь больше всего на свете? он продолжает издеваться. И тут я не выдерживаю и шиплю, как настоящая змея:
Чтоб ты сдох! глаза мои полыхают от ненависти, челюсти сжаты.
Неверный ответ. Попробуй ещё раз, как ни в чём ни бывало спокойно произносит он.
Всё, нервы на пределе, мочевой тоже. Я понимаю, что ещё немного и опозорюсь по-настоящему. Запрятав гордость подальше, выдавливаю из себя:
Мне необходимо в туалет, щёки покрываются алой краской.
Так-то лучше, продолжает ухмыляться этот наглец.
«Наконец-то я свободна! Ух!» Я вмиг спрыгнула с кровати и пулей помчалась в уборную. Резь в животе прекратилась практически сразу, чему я была рада. Ополоснула лицо ледяной водой, чтоб прийти в чувство. Жизнь налаживается. Выходить я, конечно, побаиваюсь, но и вечно здесь сидеть не могу. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало и оставшись более менее довольной, выхожу.
Доминик никуда не делся. Смотрит на меня со скучающим видом, присев на кровать.
Есть хочешь?
Хочу, отвечаю я. Когда главная потребность была удовлетворена, естественно я почувствовала голод.
Поднявшись с кровати, он направляется к двери. Я последовала за ним. На ужин ожидала утка в апельсиновом соусе с овощным гарниром.