За Барсиком особенно следить не нужно. Он привык к моим поездкам и в принципе сам добывает пищу - благо в московских дворах еще не перевелись голуби-ротозеи. Да и люди иногда сумки с продуктами на землю ставят. В моем доме повадки Барсика все уже знают, а в Лехином пока поймут и приспособятся - я уже вернусь. Так что кот голодать не будет. Главное - чтобы Овчинников не приучил его пиво лакать (попытки были).
Помыла голову, надела чистую блузку. Влезла в деловой огненно-красный костюм, который удачно гармонировал с моими цвета воронова крыла волосами и убивал мужчин наповал в радиусе десяти метров. Эх, требовалось бы выбрать что-нибудь поскромнее, но возвращаться уже не было времени.
Накрасила губы, подвела брови, вытянула тушью ресницы. Отошла от зеркала, критически оглядывая себя.
- Ты куда такая нарядная? - спросил Овчинников. Он сидел на кровати, прижимая к виску холодную бутылку с пивом. Иногда, отрывал ее от головы, чтобы отхлебнуть, затем прикладывал снова. На работу, кажется, не собирался.
- В Лондон... - Я осторожно потрогала локоть. За ночь на нем появился живописный синяк. Ничего. Главное, что рука двигается. - Дела есть.
- Купи мне там шапочку.
- Какую? - спросила я, с трудом вспоминая Лехин размер.
- Такую же, в которых эти... гренадеры перед Букингемским дворцом маршируют.
Леха явно издевался надо мной, потому что имел в виду высоченную мохнатую шапку гренадеров лейб-гвардии ее величества королевы Англии.
- Тебе, Овчинников, не шапку надо, а закодироваться от алкоголизма.
- У меня не получается. Все время код забываю.
Я хихикнула:
- Ну ладно. Я поскакала!
Заправила за ухо прядь, подхватила сумку, по инерции поцеловала Овчинникова в небритую щеку... и только через секунду сообразила, что сделала.
Леха замер, взгляд его потускнел и сделался серьезным. Даже вечно искривленные в усмешке губы распрямились.
Скоро исполнится два года, как мы не живем вместе. Год назад, после событий на Крите, когда Леха получил пулю в живот и едва не умер, наши отношения восстановились. Был момент, когда мне показалось, что время, проведенное в разлуке, его чему-то научило. Я ощущала его поддержку и чувствовала, что нужна ему.
Но очередной загул Овчинникова по ночной Москве вырвал с корнем робкие ростки нашего примирения. Последовал разрыв. Мы разъехались. Он снял эту квартиру и вновь погрузился в зеленое болото алкоголизма.
- Не делай так больше, - сказал Леха, глядя на пустую стену перед собой.
- Извини.
Я покинула его, сгорая от стыда.
Черт возьми! Похоже, Леха продолжает испытывать ко мне какие-то чувства, но тщательно прячет их за личиной ханыги и балагура. Крохотный поцелуй в его небритую щеку сковырнул маску... А может, я выдумываю все? Может, хочу, чтобы так было?
Лучше остановиться вовремя, чтобы не мучиться потом самой и не вводить в искушение Овчинникова.
Девушка из пункта проявки прикрыла зевок ладонью и шлепнула на прилавок толстый пакет с фотографиями. Осторожно улыбнулась каким-то своим мыслям, Видимо, вспомнила приятный вечер, из-за которого не выспалась. Как я ей завидую! Мне бы кусочек ее счастья! В моем расписании в ближайшее время не только приятных вечеров не предвидится, но также и душевных утренних рассветов, дремотных полудней и спокойных ночей.
Я не стала разбирать фотографии, кинула их в сумку, заплатила деньги и поспешила на проспект ловить такси. В аэропорт прибыла в начале одиннадцатого. Возле пункта регистрации маячил Саша.
Сегодня представитель "Интеллиджент сервис групп" нарядился в новый костюм - не менее роскошный, чем вчерашний. Но полосатый галстук, напоминавший раскраску тюремной робы, опять портил впечатление.
В первый момент Саша меня не узнал.