Может, тебе лучше было лечь в постель?
Что? спросил Сайрус, не поднимая глаз от своего меню.
Юджиния наклонилась еще ниже и, стараясь перекрыть шум голосов, повторила:
Я говорю, тебе лучше было лечь в постель. Колфакс наконец взглянул на нее. Ей показалось, что в его глазах промелькнула смешливая искорка, и она почувствовала облегчение, ее действительно тревожила странная отрешенность Сайруса, в которой он пребывал чуть ли не целый день.
Мне нравится, когда ты демонстрируешь, что помешана на моем теле, сказал он. Не беспокойся, в конце концов мы с тобой обязательно ляжем в постель. Но сначала мне нужно поесть.
Я говорю не о сексе, покраснела Юджиния и тут же пришла в ужас, ей показалось, что она произнесла это слишком громко. Однако никто не взглянул в их сторону.
Ты уверена? развеселился Сайрус.
Боже мой, ведь тебя ранили несколько часов назад. Она посмотрела на его левую руку. Гавайская рубашка, украшенная розовыми фламинго, скрывала аккуратную белую повязку. Нагрузки тебе сейчас противопоказаны.
Вряд ли еда станет непосильной нагрузкой для моей руки. Сайрус умолк, ибо к столу подошел официант. Что будешь заказывать?
Жаренное на решетке филе тунца с острым соусом, почти не глядя в меню, ответила Юджиния. И сделайте гарнир из васаби.
Мне то же самое, подхватил Сайрус. Я соскучился по тунцу. Сайрус передал обе карточки официанту и тут заметил стоящий перед Юджинией бокал вина. И еще принесите мне пива.
Пока официант добросовестно записывал в блокнот заказ Сайруса, она нетерпеливо барабанила пальцами по столу.
В чем дело? осведомился Сайрус, когда они остались наедине.
Тебе не кажется, что не следует мешать спиртное с обезболивающими таблетками, которые тебе дал врач?
Пожалуй, не стоит. Но поскольку я никаких таблеток не принимал, все обойдется.
Ты не выпил таблетки? с ужасом спросила Юджиния. Разве у тебя не болит рука?
Выпью бутылку пива, и сразу все пройдет.
Тогда я сдаюсь, вздохнула Юджиния.
Вот и хорошо, давай сменим тему.
Я полагаю, ты хочешь поговорить о кубке Аида.
По-моему, пока он в Либрукском музее, с ним ничего не случится, пожал плечами Сайрус.
Его явное равнодушие к ценнейшему шедевру не успокоило Юджинию, а, наоборот, усугубило ее тревогу.
Давай покончим с этим, пока я не сошла с ума.
С чем?
С тем, что тебя грызет. Юджиния дотронулась до его руки. Послушай, некоторая подавленностьвполне нормальная вещь после всего случившегося.
Но я не чувствую себя подавленным, просто думаю, изумился он.
Со стула, на котором я сижу, очень трудно заметить разницу, ответила Юджиния и после некоторого колебания добавила:
Ты думаешь о прошлом?
Тут подошел официант с пивом и стал наливать его в бокал, однако Сайрус жестом дал понять, что этого делать не нужно. После его ухода он взял бутылку и прямо из горлышка отпил большой глоток.
Если говорить о прошлом, то ты была права в отношении Кэти.
Да?
Она в самом деле предала меня. Наверное, я просто не хотел сам себе в этом признаваться, ибо это означало бы, что она не любила меня, раз поддалась Дэмиену Марчу.
Сайрус, мне очень жаль.
В известном смысле я был нужен ей, сказал Кол-факс, разглядывая этикетку на бутылке. Но это ведь не любовь?
Я думаю, любовь тоже подразумевает, что один человек нужен другому, растерянно ответила Юджиния. Любовьсложная вещь, в ней столько всего. И у каждого человека любовь в чем-то не такая, как у других. Наверное, именно поэтому ей нельзя дать точное определение.
Она в чем-то похожа на искусство, кивнул Сайрус.
Да. Ты не можешь описать, но всегда узнаешь его, когда видишь.
Проблема в том, что пока ты не столкнешься с любовью, ты не понимаешь, что это такое, верно? Глаза Сайруса были невероятно зелеными. Потому-то человек и делает ошибки.
Да.
Кэти была моей ошибкой.
Все позади, Сайрус. Ты отомстил за нее, а прошлое должно остаться в прошлом.
Я хочу, чтобы ты знала одну вещь, сказал он, катая в ладонях бутылку с пивом.
Какую? Юджиния затаила дыхание.
Кэти давно ушла из моей жизни. Но это не означало, что я должен был забыть и о Дэмиене Марче. Это не одно и то же, хотя тут все же есть определенная связь. Ты понимаешь, о чем я?
Да. Привязанность к человекуодно, справедливостьсовсем другое. Если исчезло первое, не обязательно на этом основании игнорировать второе.
Колфакс отпил из бутылки и с преувеличенной осторожностью поставил ее на стол.
Ты утонченная женщина, витающая в облаках высокого искусства, директор музея. Как тебе удается так хорошо меня понимать?
Ты забыл о моей интуиции. Я директор музея, утонченная женщина, витающая в облаках высокого искусства и обладающая невероятной интуицией.
Я думал, твоя интуиция распространяется только на сферу искусства.
Поверь, Колфакс, тынастоящий шедевр.
Значит, твоя интуиция помогает тебе меня понимать? спросил он без тени улыбки.
Нет, я не думаю, что это главная причина.
А какая же главная?
Для тебя так важно знать?
Да, важно.
Все дело в том, что в серьезных вещах у нас с тобой много общего, сказала Юджиния, тщательно подбирая каждое слово.
Лицо Сайруса мгновенно прояснилось.
Я не был уверен, что до тебя это дойдет.
Значит, он пребывал в странном настроении не из-за прошлого или кубка Аида, его тревожило будущее их отношений, подумала Юджиния, не зная, радоваться ей или горевать. Внутренне изнемогая, она ждала продолжения, но Сайрус молчал. Тогда она решила заговорить первой:
Ты хочешь сказать еще что-то?
Да.
«Вот оно», мелькнуло у нее в голове. Юджиния не знала, что сделает, если он скажет, что ему было с ней хорошо, но теперь пришло время расстаться.
Сайрус вглядывался в пивную бутылку с таким вниманием, словно в хрустальный шар для определения судьбы. Если он скажет, что их отношения не могут продолжаться долго, она прыгнет на него прямо через стол, сорвет гавайскую рубашку и превратит ее в мелкие клочья.
Колфакс глотнул пива. А если он ничего не скажет, подумала Юджиния, у нее помутится рассудок.
Сайрус опять поднес бутылку к губам.
Она скомкала в кулаке салфетку. Похоже, ее начало одолевать безумие, это же нечестно: она сидит как натянутая струна, а он, удобно расположившись напротив, потягивает пиво и не замечает ее страданий.
Видимо, она правильно оценила его с самого начала, подумала Юджиния, дрожа от нарастающего гнева, он явно мужчина не ее типа. Она просто не могла его полюбить.
Полюбить.
Юджиния закрыла глаза. Господи, да ведь именно это и произошло, она его любила. Подумать только, человека, который носил гавайские рубашки, которому нравились аляповатые морские пейзажи, у которого стекленели глаза, едва она начинала говорить об искусстве.
Нет, это уж слишком. Юджиния готова была упасть на пол и в отчаянии молотить кулаками по каменным плитам. Открыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего сказала:
Твое счастье, что яутонченная, воспитанная женщина и не стану устраивать истерику на публике, ставя тебя в неудобное положение.
А? Сайрус удивленно поднял бровь.
Юджиния испытала острое желание пнуть его под столом ногой, чтобы хоть таким образом заставить говорить.
Ну? Что ты хотел сказать?
Марч шантажировал Закери Элланда Чендлера.
Что! От неожиданности Юджиния пролила на стол вино. Вот тебе и интуиция, подумала она, отставляя бокал и героическим усилием настраиваясь на разговор, касающийся совершенно другой темы. Ты уверен?
Квинт нашел в компьютере Марча целый файл. Он называется «Тень».
Юджиния вспомнила, как Сайрус убрал в платяной шкаф атташе-кейс, когда с улицы донеслось завывание сирен. Он открыл его всего на секунду, но она успела разглядеть внутри нечто черное, металлическое.
Теперь ясно, почему ты не сказал о компьютере полиции.
Нельзя было рисковать. Сайрус не мигая смотрел на нее. Я же не знал, что окажется на диске. Когда Марч сказал, что старые грехи отбрасывают длинные тени, до меня дошло. Ведь человеком, шантажирующим Закери Элланда Чендлера, может оказаться именно он.