Они знают, что им никогда не одолеть нас силой оружия, не устранить нас, чтобы мы не смогли помешать их планам захвата вселенной.
— И потому они страстно желают, чтобы столкновение вселенных уничтожило вас, даже если это угрожает гибелью большинству из них, — резюмировал Гэри.
— Психи, — отреагировал Херб.
— Вы не понимаете, — возразил Инженер. — Много миллионов лет их воспитывали на мечте о покорении вселенной. Они настолько одурманены идеей, что государство, цивилизация, народ — это все, индивид же — ничто, что каждый из них готов на жертвы ради этой мечты. Их доблесть — в гибели, в любых жертвах, которые хотя бы на миллиметр приближают их к конечной цели.
— Вы сказали, что кое-кто из них уцелеет, даже если вселенная будет уничтожена, — сказала Кэролайн. — Но как им это удастся?
— Они могут покидать вселенную, — ответил Инженер. — Они научились передвигаться в пространстве за пределами вселенной. Они продвинулись намного дальше нас во многих отраслях науки. Если бы они захотели, они могли бы самостоятельно, без посторонней помощи, избавить нас от надвигающейся судьбы. В этом мы уверены.
— А вдруг, — раздался зычный бас Кингзли, — нам удастся хотя бы в самый последний момент заключить с ними союз или, по крайней мере, перемирие.
Снова полилась безличная мысль Инженера:
— С ними не может быть мира: ни союза, ни перемирия. Больше миллиона лет все их помыслы и чаяния связаны с войной. Все их мысли направлены только на это. Для них слово «мир» не имеет смысла. Война — их естественное состояние. Мир для них состояние противоестественное. И они никогда, ни при каких обстоятельствах не заключат перемирия, тем более сейчас, когда у них есть шанс захватить вселенную.
— То есть, они, действительно, хотят гибели вселенной? — с ужасом в голосе спросил Гэри. — Они будут биться с вами насмерть, лишь бы не дать вам спасти ее?
— Именно это я и имел в виду, — подтвердил Инженер. — Вы правильно меня поняли.
— И когда вы ожидаете нападения? — спросил Томми.
— Мы не знаем. Они могут напасть в любой момент. Мы постоянно готовы к этому. Мы знаем только, что они обязательно нападут.
— Мы должны найти выход. Мы не позволим им остановить нас! Мы должны найти выход! — воскликнула Кэролайн.
— Мы найдем выход, — пробасил ей в ответ Кингзли. — Должен быть какой-то выход, и мы его обязательно найдем.
— И как вы зовете подонков, с которыми воюете все эти годы? — спросил Херб.
— Мы зовем их Церберами, — ответил Инженер, но это лишь приблизительно передавало его мысль, в которой смешались и отвращение, и страх, и ненависть. Церберы — это было самое близкое понятие, которое возникло у землян в ответ на эту мысль.
— Они могут выходить за границу нашего пространственно— временного континуума, — задумчиво произнесла Кэролайн, — и умеют перемещаться в пятимерном пространстве, — она посмотрела на Гэри, и в ее взгляде промелькнула осенившая ее мысль: — Здесь-то и должен быть ответ! Именно здесь мы и должны искать его.
— Я не знаю, о чем ты, — сказал Гэри, — но, наверное, ты права.
— Граница пространственно-временного континуума должна быть жесткой и труднопроходимой, — заметил Кингзли. — Силовые линии и линии напряжения в ней идут совершенно иначе. Потребуются фантастические расчеты и невероятное напряжение, чтобы преодолеть ее.
— Ну, а если воспользоваться совершенно новым источником энергии? — сказал Гэри. — Энергией, которая возникнет при трении вселенных.
Кингзли уставился на него так, точно тот свалил его наземь одним мизинцем:
— Ты гений! — пробасил он. — Ты гений!
— Но пока что этой энергии у нас нет, — отрезвляюще заметил Гэри,
— Пока нет, — согласился Кингзли. — Значит, вначале мы должны овладеть ею.
— И научиться ею управлять, — добавила Кэролайн.
— Нам пора уже идти, — напомнил Инженер.