На следующий день, с утра, не успела я выпроводить детей в школу и выгулять собаку, раздался звонок в дверь. Нужно сказать, что с возрастом я стала все хуже и хуже переносить вторжение посторонних лиц на свою суверенную территорию, в чем бы оно ни выражалось: в телефонных звонках подруг, в «забеганиях» соседок «на одну секундочку» (как правило, секундочка растягивалась часа на два), а уж про гостей, которым ты должен активно радоваться, и которые со спокойной душой сидят у тебя до потери пульса и съедают твоего времени столько, сколько угодно им, и говорить нечего. Но этоцветочки. А всяческие «свидетели» всевозможных сект, бродящие по подъездам и зазывающие всех прямо в райское блаженство? А расплодившиеся похлеще тараканов коммивояжеры, которые, искренне радуясь за тебявам повезло! Именно сейчас у нас акция! пытаются всучить тебе одноразовую китайскую дрянь под видом «фирменной европейской», причем«почти даром»?! А профессиональные попрошайки всех мастей, полов и возрастов?..
Короче, я давно уже не несусь стремглав открывать дверь, только заслышав звонок. Иногда помогает. Услышав упоенный собачий лай, благодетели человечества идут осчастливливать настоящими швейцарскими часами, а также единственно верным путем к истине жильцов других квартир.
Я не сказала, что с нами в квартире проживает еще одна личность, тоже подло брошенная моим экс-муженьком? Этокавказская овчарка самого свирепого вида и безобразно добродушного характера по кличке Лорд, считающая себя ныне (раз уж бывший хозяин слинял) главным существом в доме.
Итак, я к двери не торопилась. Но звонок не успокаивался, собачий лайтоже. Следовательно, явился кто-то, кто в курсе этих моих стратегических хитростей ихочешь не хочешь, а открывать придется. Елки зеленые! В конце концов, выходной у человека! Имеет он право побыть один?! Просто побыть один, ни с кем не общаясь?!
За дверью стоялкто бы вы думали? Вениамин Львович, собственной персоной. О, Господи! Первое, что я увиделажирные пятна на его куртке, явно мною вчера посаженные. Потому и замешкалась от угрызений совести, не успев схватить пса за загривок. В следующее же мгновение мой благороднейших кровей Лорд, мой свирепо лающий из-за закрытых дверей сторож, в приветственном прыжке взгромоздил свои передние лапки на хилые плечи Львовича, и тот, не выдержав напора семидесятикилограммовой собачьей туши, мягко осел на пол. Лорд, пару раз облизав физиономию нового гостя, а значитнового друга, плюхнулся рядышком на спинку, задрав кверху все четыре лапы: я, мол, тебя поприветствовал, теперь давай тыменя.
Мне было не до псины. В ужасе я опустилась на колени возле невинно пострадавшего субъекта. Господи, только б с ним ничего не случилось! Что я буду тогда делать?! Гос-по-ди!!!
Все, у кого есть крупные собаки, знают этот вечный страх перед тем, что твой совершенно безобидный, добрейший, постоянно получающий по клыкастой морде за малейшую попытку проявить свою чисто собачью природугавкнуть, там, на кошку или на злейшего врагабультерьера из соседнего подъезда, питомец своим «ужасным» внешним видом досмерти напугает какую-нибудь нервную бабку или мамашу с маленьким ребенком. Причем дети собак не боятся совершенно и, оказавшись рядом со страшным зверем, лезут обнимать собачку, гладить по мордочке и трепать за ушки. Жуткое животное, выросшее в семье с четырьмя человеческими детенышами, безропотно позволяет (а куда бедной собаке деваться? Судьба у нее такаясобачья) этим маленьким извергам любые издевательства над собой. Мамы же от столь кошмарной картины тотчас впадают в истерику, хватают чадо на руки и поднимают такой крик, что перепуганная кровожадная зверюга с огромными клыками, поджав хвост, спасается бегством, а я остаюсь успокаивать кричащую мамашу и рыдающего ребеночка (а еще бы не плакатьпрогнали собачку, не дали поиграть с ней. Тут кто угодно заплакал бы).
Но это всемамы, дети, нервные бабуленции У меня в прихожей на полу без видимых признаков жизни лежал мужчина. А вдруг у него сердце слабое? Или еще что-то не в порядке? Мне показалось, что я сама сейчас упаду в обморок и прилягу рядышком. Перед глазами, во всяком случае, начало все тихонько покачиваться
Лежащий на полу мужчина осторожно приоткрыл один глаз и слабым шепотом спросил:
Он большене будет?
Ура! Живой! На всякий случай, мгновенно осчастливленная, я ответила тоже шепотом:
Чтоне будет?
Кусатьсяне будет?
Не будет. Он в жизни никого не укусил. Он добрый.
А доброе животное, уразумевши, что сами-то разговаривают, а ему брюшко чесать и не собираются, решило подкорректировать ситуацию (а вдруг новый товарищ чего-то недопонял?). Оно, перевернувшись, уселось пришельцу на грудь и лизнуло его в лицо. Тот снова зажмурился и перестал дышать.
Лорд, пошел вон! Воня сказала! Брысь, псина бесстыжая! ухватившись за передние лапы бесстыжей псины, с превеликим трудом, будто мешок с картошкой, я стянула ее с гостя. Пес недовольно поворчал, но все-таки соизволил отойти в сторону.
Гость продолжал лежать без движения и почти без дыхания.
Эй, вы, Вениамин, я осторожно попыталась потрепать его по щеке, что с вами? Вам плохо? Вы встать можете?
Нет. Да, сказал потерпевший, не открывая глаз и едва шевеля губами.
Чтонет? Чтода? Да что с вами? Господи, ну что мне с вами делать?!
Гость наконец-то открыл глаза и виновато прошептал:
Я собак боюсь.
Это не собака, этодомашняя шерстяная игрушка (еще какая шерстянаяшерсть с нее сыплется, как пух с тополей в период цветения). Да вставайте же, хватит вам тут лежать.
Я, понятное дело, уже умирала от стыда и за себя, и за свою псину, и готова была чем угодно загладить, искупить и т. д. Для началахотя бы успокоить.
Вставайте, вставайте, вы извините, он никогда никого не тронет. Хотите кофе или чаю?
Хочу, сказал Вениамин Львович, поднимаясь с пола и отряхиваясь.
Кажется, он не собирался ни кричать, ни возмущаться. Переведя с облегчением дух, я повела гостя на кухню. Отогревшийся и успокоившийся после третьей чашки чая с двойной заваркой (кстати, если кого-то крепкий чай и возбуждает, то меняуспокаивает. Вениамина, видно, тоже), он счел необходимым оправдаться за свое, прямо скажем, не вполне мужское поведение. Хотя, почемуне мужское? Помните анекдот, в котором, извините, описавшийся ночью в постели муж объясняет своей шокированной жене, что ему приснился страшный сон, а когда жена, выслушав его, чисто по-женски ахает: «Я бы на твоем месте умерла!»гордо усмехается и заявляет: «Ну я же все-таки мужик!»?
Так что абсолютно ничего немужского, на мой женский взгляд, в поведении моего гостя не просматривалось. Судя по анекдоту, могло быть и хуже. Но он, видимо, имел на этот счет иное мнение, потому что, краснея (о, Боже! Ну прямодевушка-институтка!), начал рассказывать, как давным-давно, в далеком детстве маленького мальчика Венечку, когда шел он с мамой по улице, укусила большая и страшная собака («До сих пор шрам остался!»). И перепуганная мама больше никогда не подпускала свое ненаглядное дитятко к этим четвероногим чудовищам на расстояние ближе пятидесяти метров. Во всяком случае, завидев жалкую, дрожащую от холода дворняжку, она хватала сына за ручку и тащила на другую сторону улицы. Ведь мало ли что может взбрести в голову этому дикому животному?! А потом мальчик, привыкнув, стал бояться самостоятельно, без активной маминой поддержки.
И вы знаете, оправдывался он, я понимаю, что это глупо, но когда ко мне подбегает даже щенок, мне кажется, что он сейчас вцепится в меня, и я просто не могу заставить себя пошевелиться Я ничего не боюсь. А вот собаки Этос детства. С ЭТИМ я ничего не могу поделать.
И в это самое время неслышно подошедший к гостю наш семидесятикилограммовый щеночек положил голову ему на колени и, заглядывая в глаза, тихо тявкнул. Понятное дело, сами сидят за столом, гоняют чаи с печеньем, а поделиться с собакойим в голову не придет. Сам о себе не напомнишьот них и не дождешься.
Правильно, со мной этот номер с выпрашиванием вкусностей давно не проходит. Наш лохматый крокодил способен за полминуты сожрать килограмм или два печенья (в общем, все, что лежит на столе в данный момент) и, как ни в чем не бывало, продолжать смотреть на тебя укоризненным взглядом несчастной собаки, умирающей от голода. Поэтому попрошайка лезет к гостям, которые, будучи не в состоянии вынести упрекающих собачьих глаз (сами так едите, амне?!), несмотря на мои протесты, потихоньку скармливают ему кусочек за кусочком.