Сама онадура недоделанная.
Вовка!
А чтоВовка? Скажешьне дура?
Ладно. Ты все-таки попытайся выяснить, в чем там дело. У кого-нибудь. Я уже не могу. Меня уже тошнит от вашей школы.
Жанна Валерьевна, а знаете, о чем я подумал? вдруг подал голос Вениамин. Сидел себе тихонечко в углу на диване. Про него все как-то подзабыли: дело-тосугубо семейное. А давайте ремонт доделаем. Обои наклеим. За вечер успеем. Давайте, а? А то, если действительно кто-нибудь к вам с проверкой придет, лучше, если квартира будет иметь нормальный вид.
Вот это да! Мы, оказывается, настолько привыкли к своему, мягко говоря, свинарнику, что стали воспринимать цвет штукатурки как естественный колер стен. То есть мы с ним окончательно сжились, глаза он не резал, а что не бросается в глаза, то и сердце не беспокоит. Уж где-где, а у нас и так ежедневно случается что-нибудь, вышибающее собой все предыдущие беспокойства. А начатый невесть когда ремонт, вообще, находится на сто двадцать пятом месте.
Но, товарищи, это же для насна сто двадцать пятом! Это мытакие, можно сказать, в каком-то смыслеморальные уроды. Все прочиелюди нормальные: ценят интерьер, внешний вид, знают, что удачная вывеска обеспечивает чуть ли не половину прибыли.
Как-то одна моя знакомая рассказала такую историю. Умер знаменитый гинеколог. Он был великолепнейшим врачом, спас, в буквальном смысле, жизнь сотням (если не тысячам) женщин. На него молились, его боготворили. Гроб с его телом женщины несли до кладбища на руках.
Моя знакомая лежала в то время в кардиологии в одной палате с бывшей его пациенткой. И вот, узнав о смерти доктора, удалившего ей фиброму и вернувшего ее с того света, дамочка со слезами бросилась к лечащему врачу, к завотделением, к главврачу с просьбой отпустить ее на похороны. Клялась, что и сердце ее выдержит, и ничего с ней не случится, и расписку она какую угодно напишет. «Вы представляетене отпустили! плакала она в палате. Надо будет сбежать на денек. Говорят, он дома такой евроремонт отгрохалтакая возможность собственными глазами все увидеть! Еще быпри таких деньжищах-то, чего ж не жить!»
А он и не жил-то, как раз. Он умер. Жила она, потому что в свое время ей посчастливилось попасть именно в его руки. И рыдала она, совершенно искренне, оттого, что ей не удастся увидеть ХОРОМЫ врача. Ей было лю-бо-пыт-но. А ещеупускался шанс самозабвенно, с видом знатока, сплетничать потом перед товарками. Действительногоре у человека.
Так что замечание Вениамина возымело эффект ушата холодной воды, опрокинутого на мою бестолковую голову.
Веня, а что ж вы раньше-то ничего не говорили?! возмутилась я. Вроде как все дело застопорилось только из-за того, что мы не получили руководящего указания от постороннего лица, в данном случаеВениамина. А сами-то мы и не видим ничегошеньки
А что? Да я и привык уже, ответил Веня.
Понятное дело: средазасасывает.
Так. Завтра я отпрашиваюсь с работы и еду за обоями. А вечером начинаем приводить жилище в приличный вид.
Яс вами.
Ну вот еще. Веня, зачем? Вам завтра на работу, кажется? Вот и идите. И спокойно работайте. Не нужно создавать лишние трудности. Вам их и так хватает.
Да не беспокойтесь вы за меня. Я с вами хочу пойти. Даже просто донести столько рулонов бумагии то вам помочь нужно.
И я, заявила вдруг Лера. И я с вами пойду.
А ты-тозачем? Тебе, кажется, в институт надо?
А вы купите что-нибудь не то, а мне потом смотреть на это десять лет! Нет уж, я сама должна выбирать. Ты же не против? Лера повернулась к Вениамину.
Конечно, конечно. Лерочка, это замечательно просто, что ты так решила, засуетился тот.
Это еще что за новости? возмутилась я. Еще не хватало прогуливать институт!
Нет, Жанна Валерьевна, вы же понимаете: человек сам должен создавать свою среду обитания. Иначе, если что-то окажется вразрез с его вкусом, он постоянно будет испытывать ощущение дискомфорта. А отсюдаи до депрессии, и до нервных срывов недалеко.
Та-ак, значит, голые стены ни у кого дискомфорта не вызывали. А мною выбранные обоик Нервным срывам приведут?!
Нет-нет, вы не так поняли. Просто, если Лерочка хочет пойти с намипусть идет. Ей очень нужны положительные эмоции.
Здрасьте, а я, что, левый? Мне тоже положительные эмоции нужны. И яс вами.
Я схватилась за голову. Если еще кто-нибудь скажет хоть слово, я пойду на преступление.
Все. Все, кому завтра в школу, идут в школу. И учатся! Вовка, а ты еще попытаешься узнать хоть как-то, может этоерунда все и зря мы тут на пустом месте панику устраиваем?
Ну да, и тогда мы вообще ничего не сделаем. Так и будем продолжать жить как бомжи.
Вовка!
Да ладно. Но, поскольку я выполняю важную дипломатическую миссию, я требую, чтобы мои интересы были учтены. Хочу стеныс мишками. Илис ежиками. Илис собачками. А на потолокзвезды и луну.
Вовка! заорали все хором.
А что? невинным голосом поинтересовался он. Я, может, не наигрался. У меня, может, детство трудное было с вами. Я, может, маленьким побыть хочу.
На следующее утро будильник трезвонил почему-то особенно мерзко. Я попыталась перейти в вертикальное положение и тут же опять плюхнулась на постель. Мало того, что раскалывалась голова, так еще было полное ощущение, что меня накануне изрядно избили тяжелыми пыльными мешками: болела каждая клеточка, а в горле словно отложился толстый слой отвратительной пыли или чего там еще. Вот только заболеть мне и не хватало!
Ну ладно, последнюю неделю я таскалась на работу в, мягко говоря, несколько разболтанном состоянии. Но я же честно пила афлубин, обещающий подтянуть иммунную систему моего организма до нужного уровня. Значит, афлубин со своей задачей не справился. Пить надо было больше. В смыследозировки лекарства.
Поскольку я включила лампу, в дверь тихонько постучали. Раз стучатзначит, Вениамин, все прочие просто бы вломились. Да и дверь в комнату я стала прикрывать лишь с его появлением.
Жанна Валерьевна, я тут подумал
Веня, простите, а вы не могли бы поискать градусник? Он должен быть в серванте на верхней полке (в последний раз я, кажется, там его видела).
Жанна Валерьевна, что с вами? Вам плохо?
Проверить надо, плохо ли или только кажется.
Действительно, не кажется. 38,7 °Cдостаточно уважительная температура, чтобы признать, что все-таки, похоже, заболела. Надо было меньше верить рекламе и жевать простой и надежный аспирин. Дешево и сердито. В смыслепроверено временем.
Сколько? Вениамин снова всунулся в комнату. Ого! Да вы заболели. Вам лежать надо и врача вызвать. Я вызову.
Веня, не смешите. Какоележать? Если вам не трудно, найдите мне, пожалуйста, аспиринчик. Он там, в коробке с лекарствами. Я сейчас съем пару таблеток и встану. Завтрак этим гаврикам готовить надо.
Что вы, я сам. Вы лежите. Вот вам таблетки, выпейте и лежите. Я сам все приготовлю и накормлю их.
Чем?
Ну Яичницу с гренками они будут?
Ладно, кормите. Их всех через полчаса будить надо, чтобы не опоздали.
Я закрыла глаза. Господи, хорошо-то как! Настолько, насколько может быть хорошо при такой головной боли и температуре под 39 °C. Зато мне не надо вставать. Помимо меня приготовится завтрак, все будут накормлены, уйдут на занятия, жизнь будет двигаться своим чередом, а мне можно лежать в кровати и ждать, когда подействуют таблетки. На работу позвонить надо. Потом позвоню, попозже. Спа-ать
Проснулась я от шепота и сдавленного хихиканья в прихожей. Голова почти уже не болит, и есть, кажется, хочется. Значит, порядок!
Тише, не смейся, маму разбудишь!
А ты не толкайся!
А я не толкаюсь. Пусти. Больно же.
Не мешай. Лучше Лорда прогони, а то он тут все перегрызет. Ну отойди же, я сказала!
Что там у них за возня? Я влезла в халат и выползла в коридор. При моем появлении Лера с Вениамином отпрянули друг от друга, как нашкодившие котята. И выражение их физиономий было соответствующим: нашкодившим и довольным.
Жанна Валерьевна, ну как вы чувствуете? Вам лучше? засуетился Вениамин.
Ага. Вот оно, в чем дело. Вот почему она так хотела на этот дурацкий базар, а он настаивал на том, чтобы взять ее с собой. И вообще, он всегда ее защищает: «Лерочка» да «Лерочка». От меня, между прочим! Между ними что-то есть! Но он же старше ее на десять лет! Этого только не хватало! Она же ещесовершенный ребенок. Втерся в дом, задурил девчонке голову Нет, каков, а? А вдруг между ними уже что-то было?! Только внуков мне сейчас и не хватает. Он-товзрослый, вполне половозрелый, а Лерканаивная идиотка. Ее обмануть ничего не стоит! А всеЛюдмила. А я-тохороша! Сама же его в дом впустила! Но я же не думала Не думала она! А кто за тебя думать должен?! Мать, называется!..