- Давай тогда. До вечера.
- Удачи, - кивнула она.
Тура смотрела вслед высокой стройной широкоплечей фигуре, удалявшейся по длинному коридору к входной двери.
- Погоди! - вдруг бросилась вслед.
- Чего?он обернулся. У него девичьи кудри и девичьи же глаза. На контрасте со всем остальным чисто мужским - рост, плечи, рот, вся фигура - смотрится странно. Забавно.
- Покажу, как замок отрывать-закрывать. Он у нас капризный.
Уже запирая дверь за их новымхотя у них ранее и не водилось другихжильцом, Тура подумала, что он - перемена все-таки со знаком плюс. Во-первых, деньги. Во-вторых, в квартире появился человек, на которого просто приятно посмотреть. А в-третьих, он нормальный. Какой-то удивительно и по-хорошему нормальный. А этого в жизни Туры ой как не хватало. Не хватало с самого рождения. Чего-то простого, нормального и правильного. Так что может быть, ее падение на серый асфальт и слезы от усталости и обиды оказалось переменой к лучшему. Небольшой, но все-таки позитивный вектор в ее сплошной, без перерыва, борьбы. То ли с чем-то, то ли за что-то.
Главное, чтобы у Елены кукушку не сорвало. А это может случиться запросто. Ну да ладно, жизнь покажет.
*
Вернулся Степка с тренировки аккурат к вечернему чаепитию. Он тогда еще не знал, что таковое чаепитие было не просто вечерним, а с приставкой «еже-».
- Степан Аркадьевич, здравствуйте!
Как и все люди с ослабленным слухом, профессор говорил громко.
- Добрый вечер, - вежливо ответил Степан, осторожно спуская сумку с плеча. Плечо ныло - Матуш их сегодня гонял с особым цинизмом.
- Проходите к столу, мы как раз вас и ждем!
Степке удалось не показать своего изумления.
- Спасибо большое. Сейчас только сумку разберуя после тренировки.
- Понимаю, - энергично кивнул Дуров.Пять минут мы легко еще подождем.
За спиной деда Тура развела руками.
Стол был сервирован именно для чаепитиязаварочный чайник под уже знакомой тряпичной птицей, чашки, масленка, сыр, печенье, конфеты. Степка с тоской оглядел всю эту красоту и поправил от шеи влажные волосы. Ему бы сейчас чего-нибудь посущественнее.
- Знаете, я там курицу купил по дороге
- Куру, - поправил его Дуров.
- А, ну да, куру,все никак не мог привыкнуть к местному диалекту.Так я сейчас разогрею, хорошо?
- Вы же после тренировки и голодный?проявил чудеса сообразительности старый профессор.Турочка, предложи молодому человеку ужин.
И спустя десять минут Степан с отменным аппетитом уминал гречку с тушеной говядиной и овощами и слушал пространный рассказ Дурова. Если так кормить будутготов каждый вечер слушатьи все равно про что. Сегодня, например, в честь новоселья, Степу знакомили с научными и иными достижениями Павла Корнеевича. Степан даже пару знакомых слов услышал - все же курс общей физиологии человека им читали.
В общем, Степка ел, профессор вещал, Тура молчала. И молча же выдала Степану добавку - когда он поймал себя на попытке вычистить тарелку с густым соусом куском хлеба. Давно просто не ел такого простого, вкусного и домашнего.
- А вы это зря постеснялись, Степан Аркадьевич, - заметил Дуров, когда внучка со Степиной тарелкой вышла из комнаты.Дочиста все съестьэто не стыдно.
- Я тоже так считаю, - согласился Степан.Особенно если очень вкусно.
Он обратил внимание, как Павел Корнеевич сметал крошки от печений себе в ладонь и отправлял в рот.
- И правильно, - кивнул Дуров.Нельзя еду оставлять на тарелке. У нас в роду, знаете, все мужчины были как выростом, я имею в виду. Флотских много было. А я - изволите видеть,развел руками.Метр пятьдесят девять. Потому что тридцать третьего года рождения. Блокада. Голод.
Степан не нашелся, что сказать. А тут ему принесли добавки. Тарелку он вычистил хлебом до блеска.
За чаем разговор шел о семье Дуровых. Сначала Павел Корнеевич рассказывал о женщинах старшего поколениясвоей супруге и сестре, в самых теплых выражениях. Потом переключился на дочь.
- Леночка сегодня на дежурстве, увы, не составит нам компанию.
Степа этому только рад былвпечатление Елена Преужасная пока произвела такое, что общение с ней хотелось свести к минимуму. Тура при упоминании имени матери и вовсе заметно поскучнела.
- А дежурствоэто где?проявил Степа вежливый интерес. Хотя, честно сказать, мрачное лицо Туры было явно сигнальным, но тут уж выбиратьпрофессор-то явно был настроен на общение.
- Леночка в третьей городской работает.
- Врач?в общем-то, ожидаемо. С таким-то отцом.
- Да нет, знаете ли - неожиданно стушевался Павел Корнеевич.Она, в некотором роде не совсем врач, и
Тура фыркнула.
- Елена Павловна охранником трудится. Сидит на входе и проверяет, чтобы все были в бахилах. У нее даже табельное оружие есть, угу. Резиновая дубинка. Она ее даже применять умеет, - и, после паузы, и прямо глядя в глаза Степе, добавила с отчетливой глумливой интонацией.По прямому и особенно косвенному назначению.
Степа подтекст уловил отчетливо и покосился на профессора. Дуров смущенно прокашлялся. Но смолчал. Понял ли неприличный намексказать трудно. Вероятнее всего, нет. Поправил галстук, отпил чаю. И продолжил разговор уже о следующем поколении.
- Самая моя большая беда и больэто знаете что, Степан Аркадьевич? Что Турочка не стала поступать в медицинский. А ведь у нее способности. Но вбила себе что-то - Дуров сокрушенно покачал головой.
- А моя самая большая печальэто то, что ты меня в мореходку не пустил поступать!деланно веселым тоном произнесла Туракажется, ей было неловко за свою недавнюю резкость.
- Тура, это совсем не женское дело!сердито насупил брови дед.
А во мне, может, дуровские флотские корни заговорили, - парировала внучка. Разговор был явно с давней историей, но Степа никак не мог поймать интонациюшутят или нет?Или рённингеновсие капитанские гены прорезались.
- Тура!отчего-то сердито одернул девушку Павел Корнеевич.Подлей-ка лучше гостю чаю.
Привычку помогать Туре убирать со стола можно было уже считать закрепившейся. Ему буркнули «спасибо» и выдали полотенце - вытирать посуду.
- Слушай - Степа пристроил кружку на примеченное ранее место.А ты, правда, что ли, в мореходку хотела поступать?
- Была такая блажь, - пожала тонкими плечами девушка.Тогда как раз второй год как стали девчонок принимать. Мечтала, да. Но дальше мечты дело не пошло. Там же математику надо знать, физику. А у меня с этими предметами как-то не сложилось в школе.Вручила Степке кастрюлю и вдруг тихо добавила.У меня отецкапитан.
- Настоящий?почтительно поинтересовался Степан. Он сам вырос у моря, и уважение к морскому делу впитал с соленым воздухом.
- Настоящее не придумаешь. По морям ходилБалтийское, Северное, Норвежское, Баренцево. Потом списали на берег.
- Почему?вопрос вылетел сам собой.
- Пил, - после паузы.Сильно.А потом без паузы. - Кастрюлю в тот шкаф. Там, на верхней полке расписка лежит. И ты про Кокоса обещал рассказать.
- Не кокос, а Кос, - вообще, на «Кокос» Степка реагировал обычно бурно и обидчиво, но тутпочти не задело.Я в греческом клубе играл два года. ФамилияКузьменко, Кузьмаэто от греческого Косма. Так меня и перекрестили в Коса.
Она рассмеялась - мягко, без издевки.
- А ларчик просто открывался. Греция, значит. Надо же
Степка потрогал рукой на предмет надежности и устойчивости древний на вид стул, оседлал его и неожиданно пустился в откровения.
- У меня там родственники. Дальние. Дед был греком. Константинас Георгадис. А меня что-то после армии никуда не бралииграть, я имею в виду. Тухляк был, короче. И я поехал с родней знакомиться. А там, - щелкнул пальцами.Р-р-рази сложилось. Понравился я «Олимпиакосу» - и два года за них играл.
- Ого, - Тура вручила ему пригоршню ложек и вилок.А как тут оказался?
- Продали, - пожал плечами Степка, методично вытирая между зубчиками.
Она звонко рассмеялась.
- Продали?! В Греции не в курсе про отмену крепостного права?
- Ладно, поймала, - ответно улыбнулся Степан, укладывая столовые приборы в ящик.Это называется трансфер.
- И как тебе после трансфера тут?
- Нормально. Мне тут привычнее. А по деньгам даже выгоднее.