Ладно, Миха, добро пожаловать! склонился над медвежонком Михаил.
Пушистая красавица немедленно улеглась на спину, подставив розовое детское пузо взрослому «компаньону».
Все человеческие сердца зашлись от нежности к новому члену семьи.
Давид и Вирсавия
Они собрались, как заведено годами, в общейЛюбиной и Женинойдетской. Правда, в последнее время это ни в коем случае называть детской было нельзя. Обмолвившись, родители рисковали получить на свою голову шквал возмущения:
Сколько можно! Забудьте! Мы не дети!
И даже:
Хотите детейродите себе еще!
Вот как!
Так чтони в коем случае не в детской.
И не в игровойэто тоже детсад какой-то.
Полагалось говорить неопределенно:
У вас.
Или, если Люба с Женей приглашали «к себе», то получалось так:
Пойдемте к нам.
Или:
Почитаем у нас.
Попьем чайку у нас.
Детство кончилось. Это надо признать, глядя правде в глаза. Но остались от детства привычки и традиции, так прочно укоренившиеся, что ни у кого и мысли не было что-то менять.
Одна такая привычкавечернее чтение.
Собирались за общим столом вшестером: Любины родители, Женины родители и сами «хозяева помещения»дети, то есть теперь уже, извините, не дети Вполне взрослые пятнадцатилетние Любовь и Евгений. Однако начинали еще детьми. И читали вслух. Полчасика. Что придется. Читали и разбегались семьи по своим квартирам. А потом выяснилось, что без этого чтения день хорошо прожитым не считается.
Почему Миша захотел прочитать своей честной компании про Давида и Вирсавию?
И не думал, и не планировал, и не хотел. И не помнил даже эту библейскую историю почти совсем. Так, сюжет для картин. Видел в разных галереях: Вирсавия купается, а с крыши ею любуется Давид. И ни он, ни она не подозревают, чем этот момент грозит их дальнейшей судьбе.
Миша просто взял с полки первую попавшуюся книжку. А попалась «Библия для детей». И открылась она сама собой. На той самой страничке.
Вот о чем читал Любин отец.
Царь Давид прогуливался по крыше своего дворца. Крыша была плоской и специально предназначалась для приятных царских уединенных прогулок.
С высоты своей крыши увидел царь, как купается в бассейне прекрасная женщина.
Царь привык получать все, что захочет.
А тогда он захотел взять в жены эту женщину.
Только все оказалось не так просто.
Вирсавия (так ее звали) не была свободна. У нее имелся муж. Это был иноплеменник по имени Урия, который служил как раз царю Давиду и в тот момент был далеко, участвуя в военных действиях.
Давид, разумеется, решил все просто, вполне по-царски.
Он написал письмо своему военачальнику:
«Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтобы он погиб».
Приказ царя был неукоснительно выполнен.
Урия был сражен в битве.
Давид женился на Вирсавии.
Она родила ему сына.
Царювыходитвсе можно.
И возжелать чужую жену. И послать любого на погибель ради того, чтобы завладеть единственной его радостью
Но можно ли обмануть Бога?
И вот Господь посылает к Давиду пророка Нафана. Тот рассказывает царю притчу:
В одном городе жили два человека, один богатый, другой бедный. Богатый владел большим количеством скота, у бедного же была лишь одна-единственная овечка, которую он купил совсем маленькой и выкормил. Она выросла вместе с его детьми, ела его хлеб и пила из его чаши, и спала у него на груди, и была для него как дочь.
Однажды к богатому человеку пришел гость. Гостя полагалось хорошо принять, накормить. Но богатый пожалел своих овец. Он забрал единственную овечку бедняка и приготовил из нее обед для своего гостя.
Услышав эту притчу, царь Давид разгневался:
Этот богач достоин смерти! За овечку он должен заплатить вчетверо: ведь он украл ее. И, кроме того, у него не было сострадания!
Пророк Нафан ответил царю Давиду:
Этот человекты! Так говорит Господь: Я сделал тебя царем. Я избавил тебя от Саула, я дал тебе царство. Если тебе этого мало, я прибавил бы еще больше. Но зачем же ты совершил злодейство? Ты убил Урию, а жену его забрал себе.
После этих слов пророка Давид покаялся перед Богом.
Нафан же объявил ему, что в наказание сын, родившийся у него, умрет.
Так и стало.
Прошло время.
Вирсавия вновь родила Давиду сына.
Она назвала его Соломоном.
Господь полюбил его.
Царь Давид завещал ему свое царство.
Миша закончил чтение и вздохнул:
Тысячи лет люди знают, что нельзя брать чужое, нельзя убивать, завидовать
А все равнозавидуют, крадут, отнимают последнее, продолжила Ира, Женькина мама.
И никакого наказания не боятся. И бывает ли им это наказание? мудро заметил ее сын.
Может быть, Бог от нас устал и все пустил на самотек? И ничего никому не бывает за их зло? с заметной горечью произнесла обычно молчавшая при чужих Аня.
И опять, как в начале дня, заблестели в ее глазах слезы.
А может быть, бедняку стоило лучше следить за своей овечкой, раз он ее так сильно любил? раздраженно спросила вдруг Любочка. Почему бедняки всегда дают себя обокрасть? Может, с ними что-то не то? Может, они ущербные какие-то?
Люба не выносила, когда мама делалась грустной. От отчаяния и невозможности помочь она немедленно начинала «лезть на рожон», как называл это ее состояние папа Миша.
Слушай, Любань, а тыума палата, уважительно восхитился Федор, Женькин отец. Под таким углом взглянула
А богатыене ущербные? Так и норовят ухватить чужое, хоть у самих уже из ушей лезет, тут же возразила его супруга, любившая вступать с мужем в горячую полемику по любому вопросу.
Получаетсяущербные все, подвел итог Миша. То есть все не без греха. Но только тот, кто заведомо сильнее, и отвечает потом по полной программе.
А бедняк не ответил по полной, по-твоему? не унималась Люба.
Но тут в общий разговор вступил заскуливший немыслимым басом щеночек.
От звуков его богатырского плача всех присутствующих почему-то разобрал дикий смех.
Любань, добродушно поинтересовался Федор, как думаешь, может, это не щенок вовсе, а?
А кто? насторожилась Люба.
Почем я знаю? Дикая лошадь Пржевальского, например. Вырастет и задаст нам жару. Жеребят нарожает. Будут у нас на лоджиях пастись
Может, и лошадь, пап, а может, корова? согласился Женька, отправляясь за тряпкой: на полу после прохода «не мышонка, не лягушки, а неведомой зверушки» образовалась более чем солидная лужа. Зато все нас уважать будут.
И с этим трудно было поспорить.
А где ее место будет? спросил Миша. Кто будет главный хозяин?
Мы, хором заявили Люба с Женькой.
А давайте ей на лоджии конуру построим, вполне всерьез предложил Федор. Кавказцыони же на улице привычные жить, на дворе или при отаре.
Весь их этаж опоясывала широкая лоджия.
Дом строился по индивидуальному проекту. Архитектор явно воплощал мечты собственного детства о катании на велике по балкону, о свете, широком обзоре и удивительном покое, возникавшем у каждого, кто входил в дом. Сейчас-то все владельцы квартир понимают, как повезло им тогда, в лихие девяностые, что на их вложенные деньги действительно построили дом, причем такой, какой планировался изначально. И деньги затраченысейчас даже смешно вспоминать какие.
Когда только-только заселялись и не знали еще, что станут с соседями почти одной семьей, собирались лоджию разгородить так, чтобы не мешать посторонним и не нарушать чужое частное пространство. Но вскоре разобрались друг в друге, и лоджия так и осталась единой и неделимой. И действительно, сколько кругов на своих трехколесных машинах нарезали детине сосчитать.
Теперь вот можно для зверя конуру поставить. Пусть охраняет дом на подступах с воздуха.
А пока самое правильное местобывшая детская.
И пусть Мишутка сама выбирает, к кому пойти, когда соскучится.
Перед сном счастливая Любка забирается в кровать к родителям.
Давно уже не приходилавзрослая! Но сейчас она по-щенячьи запрыгивает между мамой и папой, ласкается.
Мамочка, папочка, какая же я счастливая! Какие вы хорошие!
И мы счастливые! И ты хорошая! смеются Аня и Миша.
Они устали. Ижутко соскучились друг по другу.