Время бравировать внезапно кончилось.
Нет, ответила Инга тихо и серьезно.
Лицо Бориса Юрьевича было красноречивей всех слов. Ярик картинно схватился за голову. И патетически вопросил.
И что мы будем делать?
А я вам еще тогда сказала, что надо делать, раздражение начало прорываться сразу. Сказывалось присутствие Ярика. Надо было во всем сознаваться Морозу, сдвигать сроки, перезакупать оборудование
за наш счет, медоточиво продолжил за нее Ярик. Платить неустойку
Почему за «наш», так же медоточиво ответил Инга. За твой, Ярослав, за твой. Это же ты так офигенно все сконфигурировал на бумаге, так все красиво спроектировал Что оно ни хера не работает друг с другом! А проверить, протестировать на
Ярик вскочил на ноги, и Горовацкий тут же встал между своими двумя сотрудниками.
Так все, брейк! Нашли время, когда отношения выяснять. Что сделаното сделано. Сейчас нам нужно без потерь выйти из сложившейся ситуации. Инга, у тебя есть еще идеи?
Я не могу генерировать идеи, когда меня постоянно дергают!
Я снял тебя со всех проектов.
И постоянно меня дергаете!
Борис Юрьевич шумно вздохнул. Но упрек проглотил.
Хорошо. Я понял. А что твои ребята из «Пентакла», они молчат?
Они не молчат, поморщилась Инга. Они мне подкинули несколько вариантов использования недокументированных возможностей, мне надо покрутить.
Все это прекрасно, но что мне сегодня сказать Морозу? вдохнул Горовацкий и как-то совсем по-стариковски сгорбился. Инге даже стало на какое-то время жаль шефа. Он, кажется, что-то подозревает. По крайней мере, по телефону был очень резок.
Он и не по телефону тоже очень резок, пробормотала Инга, вспоминая вчерашний ночной разговор.
Что ты имеешь в виду? Борис Юрьевич выпрямился.
Он вчера был в офисе «Т-Телеком», когда я там работала, неохотно созналась Инга.
Ночью? зачем-то уточнил Горовацкий.
Ночью, подтвердила Инга.
Черт, выдохнул Борис Юрьевич. Вот черт! Совсем дело плохоесли он с самолета ночью в офис помчался Что ты ему сказала?
Ничего, соврала Инга. Теперь тот разговор представлялся ей совсем в другом свете. Кажется, она и в самом деле ляпнула кое-что лишнее. А чего этот Мороз так внезапно из-за спины подкрадывается, когда она только-только мысль за хвост поймала? В основном это именно он говорил. Точнее, орал, решила чуть сгустить краски.
А ты что?
А что я? пожала плечами Инга. Я к вам послала.
Это правильно, кивнул Горовацкий. Ладно. Ярослав, мы выезжаем через полчаса. Не забудь отчеты.
Конечно, не забуду, обиженно ответил Ярик.
Борис Юрьевич вышел, Инга собралась последовать примеру шефа, но Поволяев перегородил ей дорогу.
Значит, и ты познакомилась с самим Морозом, протянул Ярик.
Вряд ли это можно назвать знакомством, фыркнула Инга. Выскочил как черт из табакерки, наорал и умчался.
Не оценила, значит, мурлыкнул Ярик. А он такой красавчик
Он холеная и хладнокровная жаба, если ты хочешь знать мое мнение, Инга сделала шаг в сторону, чтобы обойти Ярослава. Но если он в твоем вкусежелаю удачи.
Ярик лишь фыркнул и отошел в сторону. Был Ярослав открытым геем. А еще, по меткому выражению Санигомофобофобом. Свои предпочтения он демонстрировал открыто, яростно наблюдая за реакцией окружающих. Ходили слухи, что он то ли родственник Горовацкого, то ли даже его любовник. Между этими двумя явно были какие-то особые отношения, и Ярику многое прощалось. В том числе и то, за что других просто бы выгнали с работы. Что это за отношения, у Инги не было никакого желания выяснять. Ее ждут Саня, парни из Калифорнии и остывший кофе.
***
Итак? густая темная бровь выгнулась. Я жду ответ.
Павел Валерьевич, ну я, право, не знаю, картинно развел руками Горовацкий. Откуда эти фанта осекся под острым и одновременно тяжелым взглядом светлых до льдистого глаз. Все совсем не так, как вам кажется, честное слово.
Мне не кажетсяя знаю, Мороз методично чеканил каждое словонегромко и вескоЭто раз. Я не верю в честное словоэто два. И тривидите, что это? он взял лежащий перед ним лист и повернул его к собеседнику. Это уведомление о расторжении контракта.
Вы этого не сделаете, ответ побледневшего Горовацкого получился почти шепотом.
Сделаю, не меняя тона, ответил Павел. Я уже дал поручение службе PR готовить заявление о причинах сдвига сроков запуска системы на более поздние, чем проанонсировано. Служба ИТ тоже получила определенные указания. И юристам я тоже дал соответствующие распоряжения, Мороз помолчал. Да, это будет значительный ударпрежде всего репутационный. Я к нему подготовлюсь. Я его выдержу. А вас я уничтожу. Я затаскаю вас по судам. Я не оставлю от профессиональной репутации «Ди-Диджитал» даже тени.
Павел Валерьевич, голубчик
Вы в своем уме? тон Павла изменился едва уловимо, но оставил ощущение крика. Вопля. Ора. Даже удара. Какой я вам голубчик? Вы меня обманули. Я вас уничтожу.
Нет, нет, погодите! Горовацкий всплеснул руками. Все совсем не так, как вы говорите.
Тогда расскажите мнекак? опасно мягчайшим тоном. Я желаю знать правду.
Борис Юрьевич тяжело сглотнул. Павел щелкнул ручкой над листом бумаги.
Стойте, тихо произнес Горовацкий, прежде чем разрушать все, выслушайте меня. Потому что надежда все запустить есть.
Говорите, так же тихо ответил Павел. Но «паркер» из рук так и не выпустил.
***
Посетители давно ушли, Павел был в кабинете один. Но он не мог найти в себе сил даже встать с кресла. Все тело налилось какой-то свинцовой неподъемной тяжестью. Он двинул пальцем, и золотой «паркер» неохотно перекатился на пару сантиметров и достиг края уведомления о расторжении контракта.
Паша уперся локтями в стол, а лбом в костяшки стиснутых рук. Как это произошло? Как?! Он мог блефовать перед Горовацкимв вопросах ведения бизнеса и переговоров тот явно был слабее Павла, разные лиги. Но сути проблемы, стоящей теперь уже во всей красе перед Пашей, это не меняло. Это был удар.
Проект на опережение, проект, о котором говорят на самом высоком уровне и в довольно широких кругах уже почти год. Проект, в который вложено так многоденег, сил, времени, интеллекта многих и многих людейэтот столь значимый проект висел теперь под угрозой срыва.
И нет ни одной внятной мысли, как это произошло. Ведь у «Ди-Диджитал»безупречная репутация, они одни из лучших в своем деле, их предложение выглядело самым перспективным и привлекательным. И что? И где мы оказались? Как это произошло, где просчет, кто ошибся?
Впрочем, на последний вопрос Паша ответ знал. Он ошибся, и вина вся на нем. И все висит на тоненькой-тоненькой ниточке. На лохматой, несуразной, курящей как паровоз ниточке в драных джинсах и кедах. Как там ее бишь Он медленно выпрямился, прижался спиной к коже кресла, положил голову на спинку. Да, точно.
Дубинина. Инга. Михайловна.
Паша вдохнул, медленно выдохнул. Повел плечами, разминая затекшую спину. И потянулся к телефону.
***
Зачем ты рассказала ему все?! Борис Юрьевич мерил переговорную широкими шагами, на ходу глотал какие-то таблетки и запивал их. Вода лилась отчасти мимо рта и капала на серую рубашку.
Что я рассказал и кому? осторожно спросила Инга. Ответил вместо шефа Ярик.
Морозу. Слила информацию. Как это непрофессионально, Инга Михайловна.
А что сразу я? привычно начала было отпираться Инга. Может, он телепат?
Ее версия не получила одобрения. Горовацкий рухнул на ближайший стул. Ярик встал, забрал у него стакан, налил воды из кулера и поставил перед шефом. Только тут Инга поняла, что выглядят они оба неважно. На Ярика похрен, а Бориса Юрьевича все же жалко.
Зачем, Инга, ну вот зачем? устало проговорил шеф.
Чтозачем?! жалость как-то быстро превратилась в злость. Он сам все знал! Он меня спросил в лоб: «У нас проблемы?» Что я могла ему сказать? Да, Хьюстон, у нас проблемы.
Не могла соврать? тут же встрял Ярик.
Не могла! рявкнула Инга. Не умею, не обучена. По этой части ты у нас мастер.