Не скажу, ответил Юра на эту бессовестную просьбу. И напоследок, четко выговорив, пожелал:Будь счастлив, ДРУГ!
>*
>
«Страница 7.» «Я знаю, ты бываешь нерешительным. Долго размышляешь, пытаешься все тщательно взвесить. И, возможно, иногда теряешь свой шанс. Милый, прочти это и выучи наизусть! Залог успехаинициатива! Не бойся! Ты умный парень. Не сомневайся, решения, которые ты принимаешьправильные. Верь в себя, как я в тебя верю! У тебя все получится! Боясь совершить одну ошибку, ты можешь упустить сотню побед. Бери судьбу в свои руки и делай с ней все, что захочешь! Ей понравится, я точно знаю! Люблю.»
>*
>
Это еще что такое?! зло завопил психоаналитик, когда Макс отважно вошел в его рабочий кабинет.
Я записался к тебе на прием, заплатил деньги, улыбнулся Макс. Так что тебе придется потерпеть.
Юра живо извлек из кармана небольшую пачку бумажек и, вырвав несколько банкнот, швырнул их Максу в лицо картинным жестом.
Забирай свои деньги и вали отсюда! скомандовал он, отвернувшись и скрестив на груди руки.
Подняв с толстого уютного ковра купюры и положив их возле Юрика на стол, Макс только вздохнул в ответ на это предложение.
Юр, мы никогда раньше с тобой не ссорились, и сейчас ссориться я тоже не хочу, тем более из-за женщины, которая этого не стоит.
Ты говоришь о женщине, которую я люблю!
Сочувствую, настойчиво произнес Максим. Если любишь, почему тогда не простишь ее?
И воспитывать всю жизнь твоего ребенка?
Я сомневаюсь, что ребенок мой, сказал Максим осторожно, прекрасно понимая, какие чувства это должно вызывать у Юры. Я сомневаюсь, что, переспав с женщиной один-единственный раз, могу быть отцом ее ребенка.
Видимо, «один-единственный раз» на Юру подействовало впечатляюще. Он думал, что гораздо больше. Впрочем, от этого практически ни капли не легче.
Юра, твоя женашикарная женщина, признался Макс. Я просто не удержался. Ты же знаешь, как это бывает: кровь из мозгов перетекает на метр ниже, и здраво мыслить уже невозможно. Я и сам жалею об этом с того самого дня. Ты не переживай, у нее ко мне был только один интерес: забеременеть. Не думаю, что она стала бы спать со мной по другой причине.
Не лицемерь, рявкнул Юра, не оборачиваясь. Я понимаю больше, чем ты говоришь.
Макс стоял посреди кабинета, переминаясь с ноги на ногу, не зная, как можно себя вести, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию.
Ты же знаешь, как я к тебе отношусь! подал голос Юра. Ты мне ближе, чем мой родной брат! Мне ничего для тебя не жалко! Последнюю крошку хлеба отдал бы тебе! Но жена Макс! Жена мужчина обернулся и застонал:Тебе что, других женщин мало? Ты просто взял и попользовался тем, что мне дороже всего в жизни! Что бы ты чувствовал, если бы кто-то так поступил с твоей Натальей?!
Саня так поступил, произнес тот тихо.
Саня тебе никто! возразил психолог уже более спокойным тоном.
Поэтому и не могу его простить, намекнул Максим. И, не подумав, добавил:Хотя, когда врезал ему, стало немного легче.
Юра тут же, сделав шаг вперед, с размаху впечатал кулак другу в лицо. Макс едва не потерялся, но стол, случайно оказавшийся рядом, позволил ему не падать далеко. Ни слова не мог сказать, только ошарашено озирался по сторонам.
Что-то не полегчало! грубо заявил Юрик.
Юр, ты что? взволнованно затараторил Макс. Юр, это же фэйс! А в «Призраке» фэйс-контроль! Меня на работу не пустят! хватался за лицо, чувствуя ужасную боль на скуле и предвидя чрезвычайно заметный синяк. А к тому времени, как моя рожа придет в прежнее состояние, меня уже уволят. Юра, это мой единственный нормальный доход!
Но Юру эти причитания не разжалобили. Он только заорал взамен:
А если не исчезнешь отсюда, то вообще оставишь свою дочь сиротой!
Не исчезну! упрямо покачал тот разбитой и гудящей головой.
Даже отступить было некудасзади его несчастное тело подпирает стол. И тут же получил второй удар, на сей раз в челюсть. Вибрация так гулко стукнула в затылок, что запели птички и в глазах замерцали искры. Стол почему-то уже был под лопатками.
Слабовато! съязвил Макс, пытаясь сфокусировать взгляд и оторвать спину от стола. Но потом передумал подниматься, расслабился и так и остался лежать на столе, распластавшись и закрыв глаза. Юрка, не бей больше по голове, а? попросил он безжизненным голосом.
Болели даже мозги. Значит, они все-таки есть. Во рту четко ощущался железный вкус крови. Макс слегка наклонился и подставил ладонь, но сразу понял, что ладони не хватит.
Дай платок! нагло потребовал он у друга.
Впрочем, Юра послушался без колебаний.
Уходи отсюда, пока живой! настаивал психолог намного снисходительнее, чем раньше. Попросишь лед в баре этажом ниже.
Ты что, ненормальный? удивился Максим спокойно. Я в таком виде отсюда никуда не пойду.
Юра стоял рядом, не помогая Максу ни подняться, ни вытереть кровь с лица. Просто стоял и смотрел, как его лучший друг приходит в себя. Потом, правда, вышел в регистратуру и попросил секретаря сходить за льдом.
Прости, тебе за двоих досталось, ехидничал Юрик, сидя в мягком комфортном кресле. Светку я ударить не смог
Я тоже.
Секретарша вошла в кабинет со стаканом, наполненным кубиками льда, и воскликнула с испугом:
Боже мой, Юрий Николаевич! У Вас какой-то негуманный метод терапии!
Все правильно, я же не терапевт, а аналитик. Давай поднимайся! скомандовал он другу.
Не могу, ныл Макс. Я лучше полежу. Что будет, если наглотаться собственной крови?
Умрешь! улыбнулся психолог.
Сел в свое офисное кресло по другую сторону стола, как раз у Максима над головой, и принялся прикладывать ему лед к ушибам.
Разжалобил Юрика и был весьма этому рад. Юрик всегда о нем заботился, Макс знает, на каких чувствах друга можно играть.
Больно! констатировал Макс удовлетворенно.
Ты заслужил.
А через полтора часа уже напивались оба в баре этажом ниже. Только после полулитра водки на двоих удалось вытащить Юрика на откровенный разговор. Дозой меньше он просто напивался, а потом начал рассказывать, каким идиотом он был, что так любил Свету.
Души в ней ничаил, городил он подряд все, что думал, уграздило ж меня так влюбиЦа. Я просто слепой придурок! далее следовал перечень нецензурных выражений, призванных обозначить его, Свету и Макса. А потом снова волна приличных фраз:Я люблю эт женщну, Ммакс, ты понимашь? И тя люблю, черт!
Потом на сотовый Максиму позвонила Наташа. Уже десять вечера, она всегда звонит пожелать спокойной ночи. По голосу поняла, что у Макса пьянка, и даже немножко приревновала, но Макс изо всех сил старался прояснить ситуацию.
Малыш, мы с Юрки с Юриком так просто болтаем.
О чем? уточнила Наташа, недоверчиво поморщившись у себя в Москве.
О чем? переспросил парень и с разборчивой улыбкой ответил:А хрен его знаит, о чем
Что, кому-то из вас плохо? уточнила Наташа, имея в виду моральное состояние.
Утром будет плохо, рассмеялся Максим. А пока хорошо.
А вы где, дома? забеспокоилась Наташа, поняв, что они уже не просто пьяные, а непривычно пьяные.
Где? Да, кстати, Юр, где мы? прикалывался над ней Макс. Канава какая-то, кусты Малыш, все нормаль, не суетись! только пьяный человек может говорить так искренне. Я тя люблю, зая. Я очнь скучаю, моя солнышка. Моя прелесть. Так тя не хватает, ты б знала! Не клади трубу, поговори со мной!
У тебя деньги на телефоне закончатся!
Нуи хрен с ними! Разве деньги эт главное? Я тя так люблю! Я любого убью, кто станет между нами! Поняла? Держи там пацнов на расстыянии, иначе буишь мне передачки в тюррягу носить.
Да, да, понятно, исправно поддакивала Наташа.
А ты мя любишш, кошычка?
Конечно, милый, очень! Давай я послезавтра позвоню, тогда нормально поговорим, предложила Наташа и деликатно привела в свое оправдание:Там Юрику, наверно, скучно, пока ты со мной болтаешь.
Попрощавшись, Макс улыбнулся другу:
Она не любит со мной базарить, када я пьяный.
А Юрик с серьезностью, присущей только после водки, уточнил:
Ты не собираешься ей рассказать, что у тя буит ребенок?
Макс покачал головой.
Я иё потеряю.
Мож, она простит?
Я впервые в жизни рад, што она в Москве. Видела б она сейчас мою разрисованную физиономию
Посиделки продолжались еще неделю, пока Макс был на больничном. Юрик приходил к нему в гости, дабы пополнить запасы в холодильнике, и оставался на легкую попойку. Когда «потертости» с лица Макса исчезли, а синяки стали менее заметны, он, так и быть, вернулся в школу. Ученики с интересом обсуждали сплетни относительно того, с кем подрался физик и из-за чего. Только самые смелые спрашивали у него напрямую. Говорил честно: «С другом подрался. Из-за чегоне помню».
>***
>
Наташа, как солнышко в зимнюю ночь, прорывалась время от времени в безнадежно пустую и нелепую жизнь Макса. Он почти ничего не рассказывал ей о себе: что рассказывать? Что Светка от него залетела? Что с Юриком ссорился? Наташа спросит, из-за чего
Впрочем, трудно сказать, интересовала ли Наташу жизнь Максима. Она спрашивала, как дела, но ответ ей как будто был неважен. Ей хотелось поскорее поделиться своими новостями! Она устроилась на работу в один ансамбль певицей, они выступают каждый вечер попеременно то в кафе попроще, то в ресторане покруче. А свою группу умудрилась пристроить в ночной клуб, так что по субботам она поет еще и там. Радовалась, хвасталась своими успехами и организаторскими качествами, гордо заявляла, что публике нравятся ее песни
За окном с каждым днем все больше теплело, хотя иногда наступал двух-трехдневный сезон заморозков. А Наташу не интересовала сочинская погода. Максим поднимал трубку в ответ на убыстренную, нетерпеливую трель междугородного звонка, и попадал в совершенно другое измерение. На этой волне не было ничего, кроме Наташи и ее Москвы. Не было зла на Светку, не было гонимых прочь, но таких навязчивых мыслей о Светкином ребенке, не было чувства вины перед Юркой Была только тоска, ведь Наташа, похоже, в нем, в Максиме, больше не нуждается
И только ее «тетрадка» с карикатурами и милыми репликами, оставленная ему на память, хранила вечное тепло о том, кого она так любила.
>***
>
Вызвал к доске Ефремова, но тот, почему-то, попросился не отвечать сегодня. Весь 7 «А» непонимающе поглядывал на своего одноклассникамальчишку с очень хорошей репутацией умного начитанного отличника. Удивился даже Максим Викторович:
Ты не выучил?
Я выучил, заверил Вадим, потупив взгляд и сложив руки на парте, как первоклассник.
А почему к доске не выходишь? не понимал Макс. Это легкая задачка!
Ефремов тупо молчал. Учитель был в недоумении, но акцентировать внимание на мальчишке больше не стал. Только в конце урока попросил его:
Вадик, останься ненадолго.
Когда все остальные дети вышли, и Максим закрыл за ними дверь, подошел к ученику и сел за соседнюю парту напротив Ефремова. Открыл его же тетрадку на чистой странице и дал задание:
Напиши формулу давления.
Пацан написал стопроцентно по-памяти.
А определение скажи!
Пацан указал на только что написанную формулу и, тыкая ручкой по условным обозначениям, рассказал:
Давлениеэто величина, равная отношению силы, действующей перпендикулярно поверхности, к площади этой поверхности.
Единица измерения?
Паскаль.
Да, ты выучил, констатировал Максим Викторович. А почему к доске не пошел? Там была задача на эту же формулу.
Пацан молчал, молчал, стыдливо спрятав глаза: он был мальчиком воспитанным и всегда слушался учителей, и ему было ужасно совестно так поступать. А потом произнес:
Простите, Максим Викторович, я не смог.
Но почему? не отставал учитель. Причина же, наверняка, есть. Три четверти ты к доске выходил, а в четвертой вдруг не стал!
Максим всегда испытывал уважение к этому мальчишке. Хоть он и на самом деле старше всех своих одноклассников, но все равно лишь в пределах одного года. А ведет себя так, словно у него уже свои жена и дети, в свои тринадцать лет он очень ответственный паренек. И речь у него не по возрасту грамотная. И поведение всегда отличается глубокомысленным спокойствием. А тут вдруг такой фортельне пойду к доске!
Может, стесняешься кого-то? предположил Макс, не дождавшись ответа. Или чего-то? Может, влюбился в одноклассницу?
Пацан заулыбался и смутился, кажется, еще сильнее.
Угадал? улыбнулся Максим взамен и заглянул парню в глаза.
Ну, в общем-то да, признался Вадим робко. Но дело не только в этом. Максим Викторович, Вы не сердитесь, что я так наглею! Я не из вредности, честное слово! Просто у меня на самом деле есть причинаи очень важная! Я просто не хочу лишний раз привлекать внимание одноклассников, и тем более этой девчонки
Ефремов говорил так невнятно и сбивчиво, да к тому же все время теребил собственные пальцы, что Максу даже против воли становилось жаль пацана. Какое-то полностью интуитивное, отцовское, а не учительское чувство.
Вадик, но так ты еще больше привлекаешь внимание! Отличник отказывается идти к доске! Ставить тебе двойки я не хочуу тебя весьма неслабые знания. Но и держать тебя на особом положении не хотел бы: подумай, что начнут говорить! Что твои оценки не заслуженные, что ты учительский любимчик Долго эта твоя проблема будет продолжаться?
Мальчишка ответил с искренней грустью:
Не знаю, наверно, теперь это на всю жизнь
Макс смотрел ему в глаза и не мог понять: вроде Вадик не особо ограничивает беседу, но сказать конкретнее тоже не решается.
Это что-то очень личное? продолжал мужчина выспрашивать. Поделишься? Или я должен просто так, не зная причины, перестать вызывать тебя к доске на все оставшиеся года? А вдруг я тебя пойму, и мы что-нибудь вместе придумаем?
У Макса вдруг возникло ощущение, что Вадим был бы этому рад: на лице паренька появилась надежда. Но Вадик стыдливо потупил взор:
Порядочные люди об этом не говорят!
Надо же! Макс отчетливо услышал в этих словах старомодные мамочкины наставления. Именно поэтому совершенно не внял поучительной фразе школьника: